оскорбил меня, – добавил Зофиил холодно, – и надеюсь, понесет за это наказание. Иначе мне придется требовать удовлетворения от тебя.

Стук стал настойчивее, и Родриго, оттолкнув Зофиила, распахнул дверь. На пороге стояла наша старая знакомая – служанка из «Красного дракона». Грудь девушки вздымалась от бега, лицо, несмотря на холод, блестело от пота.

Служанка вцепилась в рукав Родриго.

– Скорее, господин, идемте со мной, – выпалила она. – Ваш ученик… – она запнулась и ткнула пальцем в направлении города, – его нашли… у реки.

– Он ранен? Что с ним?

Служанка отвела глаза. Родриго схватил ее за руку.

– Говори!

– Простите, господин, но он… мертв.

Родриго непонимающе уставился на служанку.

– Да он просто напился! Знал, что я рассержусь, вот и решил не появляться, пока не протрезвеет. Скоро он вернется!

Лицо служанки исказилось жалостью.

– Он не вернется, господин. Нашли тело.

Родриго снова сжал ее руку.

– Да нет же, ты ошибаешься! Жофре спьяну заснул, проспится и придет домой. Как он мог умереть? Я только вчера с ним разговаривал! Он ушел на охоту, обещал вернуться до темноты. А я сказал ему…

Родриго осел на пол и закрыл руками лицо. Осмонд втащил плачущую служанку внутрь и закрыл дверь.

– Рассказывай по порядку.

– Да я точно не знаю, господин. Мои племянники, совсем еще малолетки, играли у реки за городскими воротами. Они и нашли в кустах тело, все в крови. Мальчишки сказали, что у него… – Девушка закрыла глаза и замотала головой. Она беспомощно открывала и закрывала рот, словно хотела, но не могла вытолкнуть из себя страшные слова.

Судорожно сглотнув, служанка продолжила.

– Там уже собралась толпа, а пристав послал за судьей…

– Ты видела тело?

Служанка покачала головой.

– Отчего ты решила, что это Жофре?

Девушка бросила взгляд на Родриго, который отнял руки от лица. В глазах его забрезжила безумная надежда.

– Его опознали. Один малый заявил, что это тот самый красавчик, который таскался с Ральфом. Ральфа все знают, господин.

– Но они не знают Жофре! – воскликнул Родриго. – Это не он!

– Где тело? – спросил Осмонд.

– Там, где его нашли. Не стали трогать до прихода судьи.

– Значит, идем туда, – пришлось мне снова распрямлять ноющую спину. – Если это Жофре, судье понадобится кто-нибудь, чтобы опознать труп.

– Но это не может быть Жофре! – Родриго забился в угол, разрываясь между отчаянием и надеждой, словно зверь, попавший в капкан.

– Я с тобой, камлот, – сказал Сигнус.

Родриго с силой вытер глаза и глубоко вдохнул.

– И я пойду. Жофре – мой ученик, я за него в ответе.

Вокруг тела столпилась дюжина зевак. Поодаль двое чумазых мальчуганов цеплялись за материнские юбки. Городские ворота закрыли, но местные попрошайки карабкались на плетень в надежде рассмотреть, что творится внизу. В окнах домов, прилепившихся к изгороди, мелькали любопытные лица.

От толпы отделился какой-то малый и замахал на нас руками, словно отгоняя гусей, но служанка что-то шепнула ему на ухо, и малый, поджав губы, нехотя кивнул, позволяя нам приблизиться.

– Плохи дела. Элла говорит, парень ваш, так что можете посмотреть. Прямо скажу, видок у него еще тот, но судье могут понадобиться ваши показания под присягой.

– Я схожу, Родриго.

– Нет, я сам. Не поверю, пока не увижу собственными глазами.

Пристав кивнул, зеваки расступились, и мы протиснулись вперед. Труп лежал в стороне от дороги, скрытый кустарником и папоротниками. Кто-то накрыл его старой тряпкой, но пристав нагнулся и сдернул ткань с лица. Темные мокрые волосы Жофре шевелил ветерок, словно кто-то тихонько дул ему в лицо. Смуглую кожу покрывала смертельная бледность, губы посинели. Поначалу мне показалось, что лицо Жофре испачкано в грязи, но грязь оказалась засохшей кровью из нескольких глубоких ссадин на щеке. На виске темнел фиолетовый синяк. В распахнутых глазах отразился животный ужас. И немудрено – на шее, словно отверстая пасть, зияла громадная рана. Горло Жофре было разодрано в клочья.

Родриго с гневным воплем повалился на колени и простер руки к Жофре, словно хотел приласкать или утешить. Пристав отпихнул его.

– Нельзя дотрагиваться до тела, – буркнул он и снова задернул лицо Жофре тканью, – нужно дождаться судью.

Чтобы оттащить Родриго, понадобились трое, но внезапно силы оставили музыканта. Он обмяк, рухнул на колени, и его вырвало в кусты. Обхватив голову руками, музыкант опустился на голую землю, где и остался сидеть, раскачиваясь из стороны в сторону и причитая на непонятном языке.

Зеваки смущенно отворачивались.

Некоторое время пристав рассматривал Родриго, прежде чем проронил:

– Так это его ученик? Бедняга. Решать, конечно, судье, но помяните мое слово, малого задрал волк. Ночью сторож слышал волчий вой. Я поначалу решил, что болвану почудилось – в округе уже забыли, когда в последний раз видели волков. Но, видать, и вправду волк.

Подошла Элла.

– Сестра просит отпустить домой ее детей. Малые болтаются на холоде уже несколько часов, они замерзли и проголодались.

Пристав покачал головой.

– Тебя, Элла, я не держу, а сестре твоей уже говорил и сейчас скажу, что по закону, пока не появится судья, свидетели не должны отлучаться от трупа.

И мы стали ждать судью. Кое-кто из местных попытался уйти, отговариваясь тем, что они-де не свидетели, а городские представители, но пристав был непреклонен. Пришлось зевакам разложить костер и, ворча, усесться вокруг, вполголоса обсуждая происшествие и потягивая принесенный служанкой эль, ради такого случая пожертвованный городскими богатеями. Притихшие мальчишки уплетали даровой сыр и луковицы. Родриго сидел, уставясь в землю, в стороне ото всех. Сигнус подошел к нему и опустился на корточки. Он не пытался заговорить с Родриго, просто молча сидел рядом.

День клонился к вечеру. Похолодало. Обжигающий ветер надувал одежду Жофре – казалось, что труп вот-вот поднимется с земли. Двое зевак, не выдержав зрелища, встали и придавили одежду камнями. В небе, высматривая падаль, лениво кружила парочка коршунов. В леденящем свете зимнего солнца крылья их алели ржавчиной. Наконец городские ворота отворились и оттуда показался маленький человечек на большой мышастой кобыле, за ним на муле без седла трусил юноша. Судя по перекошенной физиономии последнего, выехали они давно и ехали по плохим дорогам. За всадниками на своих двоих следовал сторож.

Пристав с трудом размял затекшие от холода ноги и заковылял к человеку на кобыле. Сняв кожаный колпак, он низко склонился перед всадником, словно перед особой королевской крови.

– Тело там, ваша честь.

Судья протянул ему вожжи, словно простому конюху.

– Приступим сразу, нечего тянуть. Я хочу закончить до темноты. Вы готовы, мастер Томас? – гаркнул он, обращаясь к секретарю.