Услышав ее ответ, он разразился громким хохотом:
— Ты не хочешь первосортного, класса «супер», колумбийского «снежка»?
— Я не принимаю наркотики, — ответила она чуть смущенно, как будто опасаясь задеть его национальную гордость.
Внезапно он посерьезнел:
— Да, кончита у Карлоса чистая!
Она приписывала первые опасные признаки его латиноамериканской крови — они были всего лишь еще одной чертой, отличающей его от других.
Иногда он звонил и говорил:
— Карлос едет к тебе.
— Сейчас?
— Ну конечно сейчас. Карлос соскучился по своей кончите.
— Я тоже по тебе соскучилась, но могу увидеться с тобой только в три часа.
— В три часа?!
— Знаешь ли, у меня есть и другие клиенты.
Он что-то произнес по-испански — резкое двусложное слово.
— Карло-о-ос! — ласково проворковала она.
— Сколько они тебе платят?
— Столько же, сколько и ты.
— Они приносят тебе цветы?
— Нет, Карлос…
— Они тебе доплачивают?
— Нет.
— Так зачем встречаться с ними?
— Мне надо зарабатывать на жизнь.
Он молчал; наконец она позвала его по имени.
— Карлос приедет завтра. Карлос хочет быть первым, понимаешь? Первым любовником за день.
— Однажды он позвонил и сказал, что сейчас пришлет за мной человека. В большом БМВ приехали двое незнакомых парней; они ориентировались по навигатору. Они отвезли меня в Кэмпс-Бэй. Мы вышли, но дом я увидела не сразу, потому что он был на холме. Наверх надо подниматься на лифте. Огромные панорамные стекла, роскошный вид, а мебели почти нет. Карлос сказал, что только что купил дом и я должна помочь ему, потому что он не очень разбирается в дизайне.
Может быть, в ту ночь у меня в голове впервые что-то щелкнуло. Я пробыла там полчаса, а потом посмотрела на часы, но Карлос рассердился и сказал:
— Не смотри на часы!
Я хотела возразить, но он сказал:
— Карлос о тебе позаботится, ясно?
Мы ели на балконе, на одеяле, и Карлос болтал — как будто мы с ним были друзьями-приятелями. Те двое, что привезли меня, тоже находились где-то неподалеку; Карлос сказал, что они его телохранители и что их не нужно бояться. Потом он спросил:
— Сколько ты получаешь в месяц, кончита?
Мне не хотелось ему говорить. О моих заработках спрашивают многие клиенты, но я никому ничего не говорю — какое их дело? Поэтому я ответила:
— Это мое личное дело.
Тогда-то он и раскололся:
— Карлос не хочет, чтобы его подружка встречалась с другими парнями. Но он понимает, что тебе надо зарабатывать на жизнь, и он тебе заплатит. Больше. В два раза.
А я ответила:
— Нет, Карлос, я не могу.
И он разозлился, в первый раз. Перевернул одеяло с едой и заорал на меня по-испански. Мне показалось, он меня ударит. Я взяла сумочку и сказала: я лучше пойду. Я испугалась; он стал другим, у него было такое лицо… Откуда-то вышли телохранители; они поговорили с ним, и он вдруг успокоился и сказал:
— Извини, кончита. Карлосу очень жаль.
Но я попросила: пусть его телохранители отвезут меня домой. Он все шутил, а когда я выходила, дал мне две тысячи. Я взяла, потому что мне показалось: если я попытаюсь вернуть ему деньги, он снова разозлится.
На следующее утро я позвонила Ванессе и спросила, что мне делать. Карлос считает меня своей подружкой и хочет платить мне за то, чтобы я была только с ним. Она сказала: это плохо, от него надо избавиться, ты не должна портить себе жизнь. Я поблагодарила ее и попрощалась, потому что не хотела рассказывать, что Карлос связан с наркотиками, и у него ужасный характер, и я понятия не имею, как от него избавиться.
Потом я позвонила Карлосу, а он сказал, что ему очень жаль, что вчера он вспылил, — сослался на неприятности на работе. Вечером он прислал мне цветы, и я подумала, что все наладится. Но потом избили одного из моих клиентов — на пороге моей комнаты в Гарденз.
В хозяйской спальне в Кэмпс-Бэй стояла теперь кровать под балдахином на четырех столбиках. Он нанял дорогого, известного дизайнера интерьеров, который начал со спальни. Там все было в белом: занавески, покрывала, простыни на кровати — как паруса на корабле. Он хвастался своей обстановкой, как маленький мальчик; пока она шла по коридору, он закрывал ей глаза руками, а потом воскликнул:
— Та-та-та-там! Смотри! — и следил за ее реакцией. Четыре или пять раз спросил: — Тебе нравится спальня?
И Кристина всякий раз отвечала:
— Очень красиво!
Спальня и в самом деле была красивой. Он прыгнул на кровать и велел:
— Иди к Карлосу! — Он был очень энергичен, весел, еще более неуемен, чем обычно, и она попыталась забыть о том, что где-то в доме сидят его телохранители.
Позже, лежа рядом с ней, он обводил кончиком золотого распятия ее соски и вдруг спросил:
— Где ты живешь, кончита?
— Ты ведь знаешь…
— Нет, где ты живешь на самом деле?
— В Гарденз-Сентер, — ответила она, надеясь, что он скоро сменит тему.
— Думаешь, Карлос глупый, потому что у него глупый вид? Там ты работаешь, а где твой дом, где холодильник с твоими рисунками?
— Я не могу себе позволить другой дом, ты слишком мало мне платишь.
— Карлос платит тебе мало? Карлос платит тебе много! Всякий раз мой бухгалтер говорит: «Карлос, помни, мы здесь для того, чтобы получать прибыль».
— У тебя есть бухгалтер?
— Конечно. Думаешь, Карлос — мелкая рыбка? Кокаин — крупный бизнес, кончита, очень крупный.
— Вот как.
— Ну как, пригласишь Карлоса к себе домой?
Никогда, подумала она, ни за что на свете. Вслух же она сказала:
— Может быть…
— Не доверяешь Карлосу?
— Можно кое о чем спросить тебя?
— Кончита, можешь спрашивать Карлоса о чем угодно.
— Это ты приказал избить моего клиента?
