Они грубо шутили, поддразнивали друг друга и плевались, не ведая, что их добыча притаилась совсем рядом. А еще они не догадывались о том, что один из них не доживет до восхода.
31
Янина Менц пошла к директору и первым делом рассказала ему о гибели Мириам Нзулулвази. Маленький зулус очень расстроился. Янина видела, что операция уже начинает сказываться на их отношениях. Директор перестал улыбаться, реже хвалил ее. Жизнерадостность его словно испарилась.
Он тоже сдает, подумала Янина. Белоснежная сорочка была уже не такой гладкой; морщины на лице походили на трещины в броне.
— А что Винсент? — спросил директор устало.
— Попросил об отставке.
— И вы ее приняли.
— Да, сэр, — решительно ответила Янина.
Зулус закрыл глаза. Он сидел неподвижно, сложив руки на коленях, как будто молился. Но он не молился; просто у него была такая привычка. Другие на его месте в такие минуты начали бы бурно жестикулировать, хвататься за сердце. Он же на некоторое время полностью отключался от мира.
— В нашей работе всегда случаются непредвиденные обстоятельства, — тихо сказал он.
Янина Менц поняла, что ответа от нее не требуется. Она ждала, пока директор откроет глаза, но он не открывал их.
— Вот что я ненавижу больше всего. Но это неизбежно.
Глаза открылись.
— Винсент. — Он взмахнул рукой — слабо, едва заметно. — Он такой идеалист… Слишком мягок и чувствителен. Я переведу его на другой участок. В такое место, где он сумеет применить свои таланты.
Янина по-прежнему не знала, что сказать, потому что ее мнение отличалось от мнения директора. Винсент допустил непростительную ошибку. Для нее он просто перестал существовать.
— А что нам делать с… миссис Нзулулвази?
Почему директор не сказал «с телом» или «с трупом»? Сегодня Янина увидела директора как будто впервые. Она разглядела его слабость.
— Сэр, я распоряжусь, чтобы ее отправили в морг. И не задавали лишних вопросов.
— А ребенок?
О ребенке она совсем забыла.
— По-моему, будет лучше всего, если за ним присмотрят его родственники. Мы не… У нас нет таких возможностей.
— Это правда, — кивнул директор.
— По телефону вы сказали, что у вас есть интересная новость.
— Ах да. Мне позвонил Люк Пауэлл.
Янина не сразу вспомнила, о ком речь.
— Люк Пауэлл? — повторила она главным образом для того, чтобы выиграть время, чтобы вспомнить.
— Он хочет встретиться с нами. Предлагает поговорить.
Янина заулыбалась.
— Какая неожиданность! Впрочем, неожиданность приятная…
Директор кивнул:
— Да. Он ждет нас в ресторане «Шпора» на набережной.
— Хочет сыграть на своем поле. — Она ждала, что директор улыбнется ее шутке, но он не улыбнулся.
Перед тем как писать передовицу для завтрашнего выпуска, Аллисон Хили позвонила по двум номерам. Сначала Расси Эразмусу из Лайнсбурга. Расси начал с упрека:
— Я звонил тебе сегодня два раза, но ты отключила сотовый!
— У меня было важное интервью, — объяснила она. — Извини.
— У меня три новости, — сказал Расси. — Сегодня утром байкер нарвался на временный блокпост в Бофорт-Уэсте. Вроде бы он отнял у солдата оружие. Он мог пристрелить обоих, но отпустил их и сказал что- то вроде «Я не хочу никому причинять вреда».
— «Я не хочу никому причинять вреда», — повторила она, быстро черкая в блокноте.
— Второе. Ходят слухи, хотя источник вполне надежный, один мой старый приятель из Претории… Тот бригадир, который выступал в новостях и лил грязь на байкера, ну, ты понимаешь, о ком я?
— Да, и что? — Аллисон принялась рыться в груде документов на столе, ища факс.
— Против него вроде бы возбуждено уголовное дело. Сексуальные домогательства или что-то в этом роде. Говорят, сейчас он поливает бывшего товарища потому, что ему обещали замять дело.
— Погоди, погоди, Расси! — Аллисон нашла наконец распечатку и пробежалась глазами по тексту. — Ты говоришь, бригадир. Вот он, Лукас Морапе. Значит, по-твоему, он лжет, спасая собственную шкуру?
— Я не говорю, что он лжет. Я говорю, что он им помогает. И потом, сведения у меня не достоверные, а только слухи.
— Что у тебя третье?
— Одного байкера засекли в Свободном государстве.
— Где именно?
— В Петрюсбурге.
— В Петрюсбурге? Это еще что такое?
— Городишко в глухомани. В общем, где-то там…
— Ты сказал, байкера засекли?
— Сейчас все объясню. Сегодня он проезжал участок, оборудованный радаром, и автоинспектор выписал ему штраф, понятия не имея, кто он такой, и отпустил его. Когда несчастный дурак вернулся на службу, взорвалась бомба. К тому же в районе Петрюсбурга скопилось много других байкеров на БМВ, и наш спокойно мог проскочить. Сейчас все дороги перекрыты. «Ройвалки» готовы обстрелять его управляемыми ракетами.
— Расси, не говори глупости!
— Милая, я когда-нибудь тебе врал?
— Нет.
— Аллисон, я передаю тебе то, что слышал. Ты это прекрасно знаешь. И я никогда тебя не подводил.
— Правда.
— Ты моя должница.
— Да, Расси, я твоя должница. — Она отключилась и крикнула редактору отдела новостей: — Шеф, мне нужна помощь!
— Какая именно?
— Чтобы ребята кое-кому позвонили.
— Хорошо. — Редактор направился к ее столу.
Аллисон уже набирала следующий номер. Она звонила домой к Мириам Нзулулвази в Гугулету.
— Пусть позвонят в пресс-службу министерства обороны и попросят подтвердить или опровергнуть то, что бригадир Лукас Морапе обвиняется в сексуальных домогательствах.
В Гугулету были длинные гудки.
— Какой бригадир? — спросил редактор.
— Тот парень, который дал интервью и рассказал, какая бяка наш байкер.
— Надо проверить.
— И еще пусть позвонят в Кимберли и попросят их подтвердить или опровергнуть тот факт, что