Президентское разведывательное агентство, но у полиции свои счеты с разведкой. Он почти уверен, что поиски Мпайипели — дело рук ПРА. И, судя по тому, что ему известно, у беглеца есть нечто нужное ПРА позарез.
— Расси, есть новости о Мпайипели?
— Нет. Ни слова.
Аллисон потянулась к телефонному справочнику — настольной книге всякого журналиста — и нашла в нем трех Мпайипели и четырех Мпаипели. Все они жили в Кайелитше или Макассаре, но не было ни одного, чье имя начиналось бы на букву «Т». Она обзвонила их всех, несмотря на поздний час, зная, что тревожит рабочих людей, будит их. Но ведь и ей тоже надо работать!
— Извините за поздний звонок, можно поговорить с Тобелой?
Всякий раз ответ был одним и тем же. Сонный голос переспрашивал:
— С кем?
Для перестраховки она зашла на поисковики «Ананзи» и «Гугл», набрала «Тобела Мпайипели» и нажала «Поиск».
«Результатов по вашему запросу не найдено».
Она выключила компьютер, взяла сумку, попрощалась с несколькими засидевшимися на работе коллегами и, приехав домой, долго сидела в горячей ванне, попивая красное вино. Потом, как обычно, намазалась кремом, послушала музыку, выкурила сигарету. Отнесла обратно в ванную бутылочки и флаконы и снова улеглась в шезлонг, глубоко затянулась, закрыла глаза. Джонсон пел «Годы уходят». Неожиданно она затосковала по Нику — по мощным чувствам, пробуждаемым их общением. Нет, не то. Ею овладела тоска по путешествиям. По дымным блюзовым барам Чикаго. По миру пульсирующих, стонущих ритмов, чувственных голосов и странных новых переживаний, новой незамутненной жизни.
Она сосредоточилась на музыке. Скоро спать… Перед глазами замаячила перспектива долгого, заслуженного отдыха. Завтра до полудня на работе можно не появляться.
Интересно, где сейчас этот «большой бедовый байкер-коса»?
А он был в двух километрах от Лиу-Гамка. Его мотоцикл с выключенными фарами стоял в саванне, в нескольких сотнях метров от дороги. Он стащил с себя мотокостюм, запихал в один багажный отсек, сунул шлем в другой и зашагал по направлению к огням.
Ночной воздух был холодным; он нес с собой пряные запахи Кару, к которым примешивался запах травы, которую он приминал сапогами. Тело налилось свинцовой тяжестью от усталости после последних пятидесяти-шестидесяти километров; глаза горели, в них как будто песку насыпали. Ему хотелось пить и спать.
Да уж, ему больше не двадцать лет. Тобела понимал, что продолжает существовать только на адреналине, но его уровень спадал. Следующие несколько часов до рассвета будут самыми трудными. Он шагал быстро, чтобы восстановить кровообращение; теперь сапоги ритмично хрустели по гравию. Приблизились огни справа, от автозаправочной станции, и слева — от полицейского участка. Там не было движения, не было признаков жизни, никакого блокпоста или признаков облавы. Может, заправщик из Лайнсбурга ничего им не сказал? Тобела подумал, что он теперь его должник. Так трудно понять людей, как бы странно они себя ни вели. Почему заправщик, к примеру, не сказал ему, что будет держать язык за зубами? Зачем заставил его волноваться? Может, он до сих пор думает, донести на него или нет, и ни на что не может решиться?
Он вошел в здание автозаправки. Судя по вывеске, кафе работало круглосуточно. За прилавком сидела чернокожая женщина; она крепко спала. Подбородок уперся в грудь, рот полуоткрыт. Тобела вынул из холодильника две банки кока-колы, взял с полки несколько шоколадных батончиков. За спиной продавщицы на стене он увидел полочку с картами местности.
Тобела кашлянул. Продавщица открыла глаза.
— Извини, сестра, — негромко проговорил он, сочувственно улыбаясь.
— Я что, заснула? — смущенно спросила та.
— Да так, вздремнула немножко.
— Который час?
— Начало четвертого.
Продавщица взяла газировку и шоколадки, выбила чек. Тобела попросил автомобильный атлас.
— Что, заблудился?
— Нет, сестра, мы ищем короткий путь.
— Отсюда? Отсюда коротких путей нет. — Тем не менее продавщица сняла с полки атлас и положила его в пакет вместе с остальными покупками.
Тобела расплатился и вышел.
— Счастливого пути! — крикнула ему вслед продавщица и снова откинулась на спинку стула.
Отойдя немного подальше, он оглянулся. Голова женщины снова упала на грудь. Интересно, запомнит ли она его приход, если кто-то начнет ее расспрашивать.
На полпути к мотоциклу он вскрыл банку кока-колы и стал жадно пить. В носу защипало от газа. Он глотнул еще. Сахар пойдет ему на пользу. Он опустошил банку, развернул шоколадный батончик, откусил половину. Мимо по шоссе пролетел белый «мерседес», на некоторое время ослепив его. Тобела сунул пустую банку и обертку назад, в пакет.
Надо как следует изучить карту местности. Жаль, фонаря нет. Луна светила уже не так ярко; она почти скрылась на западе. Надо было купить фонарик.
А может, лунного света и хватит. Он сошел с дороги, побрел напрямик, через саванну, впервые вспомнив о том, что здесь водятся гадюки. Сейчас холодно, вряд ли они активны. Дойдя до мотоцикла, вынул из пакета атлас.
Дорожная сеть походила на огромную паутину. Какой путь выбрать? В слабом свете луны все дороги казались призрачными. Он напрягал зрение; от его головы на атлас падала тень, вынудив его приблизить лицо к самой странице. Наконец он нашел нужную.
Здесь одна дорога. От Лиу-Гамка до Фрейзербурга.
Зачем ему Фрейзербург?
К тому же дорога слишком забирает к западу, то есть не туда, куда ему нужно. Ему нужно на север.
От Бофорт-Уэста были еще две дороги. Они змеились, словно две тонкие нити, на восток, к Абердину, и на северо-северо-запад — к Локстону. Может быть, это как раз то, что нужно. Тобела перевернул страницу и посмотрел, куда ведет вторая дорога. Локстон, Карнарвон, Приска. Нет, не годится. Слишком далеко уходит на запад.
Вернувшись назад, он прочертил пальцем маршрут по шоссе № 1. После Трех Сестер дорога раздваивалась. Можно ехать либо в Блумфонтейн, либо в Кимберли. Пролистав атлас, Тобела отследил путь до Кимберли. Уже что-то. Гораздо больше вариантов.
— Мы изменим модель у Трех Сестер, герр обергруппенфюрер, — тихо проговорил Тобела.
В Бофорт-Уэсте надо будет заправиться. Залить полный бак. Он спросит, далеко ли до Блумфонтейна, какая дальше дорога. Если повезет, его преследователи узнают об этом. А он у Трех Сестер повернет на Кимберли.
Тобела вытащил вторую банку кока-колы.
В «великой сухой земле» Кару, как называют ее аборигены, шел дождь. Приближалась гроза; она грохотала и плевалась дождем над равнинами, словно огромный первобытный хищник, видимый в ночном небе лишь при вспышках молний, принимавших причудливые очертания. И вот грозовой фронт подошел к ним вплотную, и начался настоящий африканский ливень — расточительный и безжалостный.
Капитан Тигр Мазибуко выругался, угодив в лужу по щиколотку. Ему то и дело приходилось вытирать лицо. Дождь шел стеной; постоянно гремел гром.
Он потратил много времени на изучение карт в машине автоинспектора. Им придется перекрыть по
