мучительного подъема в тору в попытке спастись от людей Хепберна.

Она может не выдержать его самого.

— Подожди здесь, — сердито проворчал Джейми, обращаясь к Йену, и, потирая рукой упрямый подбородок, направился назад к Эмме.

— Ты получил то, что хотел? — спросила она.

Ее дерзко вздернутый подбородок напомнил Джейми, что он заставил ее поверить в то, что в этом мире всегда будет кое-что, чего он будет хотеть больше, чем ее.

Он не мог ей сказать, что уже даже не уверен, чего хочет. Что все, о чем он мечтал, за что боролся до того дня, когда впервые увидел ее, теперь не представляло для него никакой ценности.

— Ты свободна, — только и сказал он Эмме.

Она кивнула, молча развернулась и направилась в сторону Йена. Поначалу Джейми подумал, что она собралась покинуть его, даже не оглянувшись, и он это заслужил. Но Эмма, сделав лишь несколько шагов, повернулась и подбежала к нему.

Схватив его за руку и поднявшись на цыпочки, она, касаясь губами его уха, прошептала:

— Никаких крепких любовников не будет. Будешь только ты.

Джейми потянулся к ней, но ее уже не было рядом. Ему оставалось только стоять и смотреть, как она удаляется от него, и его руки медленно сжались в кулаки. Эмма шла, держа спину прямо и расправив плечи, несмотря на все то что она вынесла, приехав в Шотландию.

Какой же он был дурак! Он попытался похитить нечто настолько драгоценное, что должен был быть готов пожертвовать огромным кушем, чтобы завладеть этим.

Эмма уже преодолела половину пути. Джейми так хотелось, чтобы она повернулась и посмотрела на него один, последний раз, чтобы прочла в его глазах все то, что он так трусливо побоялся признать. Но она продолжала идти.

Он должен остановить ее, сказать ей, что поступил еще глупее своих родителей. Они совершили глупость, погибли, но у них по крайней мере было несколько украденных месяцев счастья. Если он позволит Эмме покинуть эту долину вместе с Йеном, у него не останется ничего, кроме воспоминаний о той единственной ночи, которую она провела с ним. И жизнь, полная горьких сожалений.

Джейми уже сделал шаг вперед, когда его внимание отвлек солнечный луч, блеснувший на вершине одного из кедров к востоку от повозки. Он, прищурившись, посмотрел в сторону дерева, с трудом рассмотрев черный блестящий ствол пистолета, торчавший из густых веток.

Джейми нахмурился. Его люди не настолько глупы, чтобы лезть на кедр на такую высоту. Если что-то пойдет не так, приспешникам Хепберна будет слишком легко отрезать пути спасения для них.

И тут он понял, что это опасное дерево.

Опасный человек.

Как спящий человек, с трудом преодолевающий плотную пелену сна, Джейми проследил направление стрельбы от пистолета до цели. Цель не его грудь, грудь Эммы. Не его сердце, а сердце Эммы. Не замечая опасности, Эмма продолжала идти через долину, совершенно одна, совершенно не защищенная.

Джейми выдернул свой пистолет из-за пояса бриджей и ринулся вперед, прекрасно понимая, что с этого расстояния все равно не сможет застрелить убийцу и не сможет добежать до Эммы, пока не будет слишком поздно.

Казалось, что время остановилось на месте, словно секунды измерялись часами, которые кто-то забыл завести. Джейми мчался вперед, а расстояние между ним и Эммой, казалось, только увеличивается. Каждый его шаг отдалял от него Эмму все дальше и дальше.

— Эмма! — крикнул он.

Она остановилась и повернулась к нему. В ее глазах светилась отчаянная надежда.

Прогремел выстрел.

Джейми увидел, как дернулось ее тело. Увидел жуткое потрясение, которое, словно маска, застыло на ее лице. Увидел, как расплывается по платью на плече красное пятно.

В своем воображении Джейми видел точно такую же сцену тысячи раз. Он слышал выстрел, громом отдававшийся в его ушах. Он видел красное пятно, которое расплывалось до тех пор, пока начинало казаться, что оно уничтожило все остальные цвета в мире. Он видел, что, падая, женщина поняла, что свершилось предательство, и это можно было прочесть по ее лицу.

Из груди Джейми вырвался мучительный рев. Время помчалось в два раза быстрее обычного ритма, когда он побежал к Эмме, стреляя в сторону кедра, где пропал стрелок.

Долина взорвалась бурей выстрелов.

Сквозь красную пелену, застилавшую ему глаза, Джейми увидел Йена, который с пораженным видом замер позади повозки, глядя на упавшую Эмму. Он видел, как выбегали из-за деревьев его люди, выкрикивавшие устрашающие боевые вопли и стрелявшие во все, что имело глупость двигаться. Он видел, как возница с диким криком опустил хлыст на спины своих лошадей в упряжке, чтобы поскорее убраться из долины. Он видел, что люди Хепберна сдвинулись с места, направляя лошадей вниз с холма в гущу стычки, чтобы присоединиться к тем, кто сидел в засаде.

Йен полез в сюртук. На этот раз его рука извлекла оттуда не записку, а пистолет. Стиснув зубы, Джейми развернул дуло своего пистолета и нацелил его в грудь Йена. Никакая сила на свете не остановит его на пути к Эмме, даже пистолет в руках человека, который когда-то был его лучшим другом.

На кратчайший миг их взгляды встретились, но прежде чем Джейми собрался выстрелить, Йен крикнул:

— Забери ее, черт возьми!

Йен развернулся и помчался к кедру, где исчез убийца, пригибаясь к земле и лавируя, чтобы не попасть под пули, свистевшие вокруг.

С этой минуты Джейми интересовала только Эмма.

Если она все еще жива, он понимал, что у него остается только одна надежда спасти ее. Он замедлил свои довольно длинные шаги, чтобы взять ее на руки, как ребенка, и побежал к ближайшему валуну.

Укрывшись за валуном, Джейми встал на колени и осторожно опустил Эмму на землю, положив ее голову к себе на колени. Она открыла глаза и посмотрела на него, в ее взгляде плескалась боль и потрясение.

— Все хорошо, девочка, — хрипло сказал Джейми, отчаянно пытаясь свободной рукой остановить кровь, которая текла у нее из плеча.

На бледном лице выделялись веснушки. Джейми прижался лбом к ее холодной влажной брови, чтобы она сосредоточила свой взгляд и посмотрела на него. Чтобы действительно увидела его. — Теперь ты со мной. Я тебя не отпущу.

— Слишком поздно, — прошептала Эмма.

Она попыталась поднять руку и дотронуться до его лица, а в глазах светилось целое море нежности и сожаления.

— Ты уже отпустил.

Эмма закрыла глаза, пальцы ее разжались, став безвольными, как лепестки умирающего цветка рядом с его щекой.