произошла в 1991 г. после переговоров, которые происходили с лета 1990 г. Нужно было провести множество расчетов и рассмотреть множество взаимных претензий. От этого «развода» никто не выигрывал, но делать было нечего. В конечном счете речь шла об организации похорон, которые все хотели провести быстро и без каких-либо торжеств и поминок. Заключительное заседание Совета Экономической Взаимопомощи состоялось 28 июня 1991 г. в Будапеште. Здесь и был подписан протокол об упразднении или самоликвидации СЭВа. От Советского Союза подпись под этим документом поставил Постоянный представитель СССР в СЭВе С.А. Ситарян. Всего через несколько дней, 1 июля 1991 г., представители семи стран собрались в Праге, чтобы принять решение о самороспуске Организации Варшавского Договора. На этот раз протокол о ликвидации ОВД подписал по поручению М. Горбачева вице-президент СССР Г.И. Янаев.

Советский военно-экономический блок в Европе перестал существовать.

За несколько минут до начала нового, 1991 г. мы увидели на экранах наших телевизоров Президента СССР Михаила Горбачева, который зачитал ставшее традиционным новогоднее обращение главы государства к советскому народу. «Дорогие соотечественники! – говорил Горбачев. – В эти минуты мы перебираем в памяти события уходящего года, с надеждой думаем о том, что ждет нас и наших близких, нашу великую страну в наступающем 1991 г. Уходящий год был одним из самых нелегких в нашей истории. На условиях жизни сказались кризисные явления в экономике, снижение личной безопасности людей, ослабление порядка и дисциплины. К этому добавились просчеты и ошибки руководства страны, наши с вами недоработки. Да, мы провожаем исключительно трудный для всех нас год. Но страна жила, работала, боролась... Будущий год особый. На него падает решение вопроса о судьбе нашего многонационального государства. Для всех нас нет более святого дела, чем сохранение и обновление Союза, в котором вольно и хорошо жилось бы всем народам. Народы страны жили вместе столетиями. Их объединяют и ценности, накопленные за советские годы, связывает память о Победе в самой разрушительной войне. Именно в Союзе, его сохранении и обновлении – ключ к решению огромных, судьбоносных задач, стоящих перед нами в 1991 г.»[175].

Горбачев ничего не говорил нам о «перестройке», о «революции», об «ускорении», о «новом мышлении». Но он настаивал на укреплении исполнительной власти и на стабилизации. Мы снова слышали слова о демократии и дисциплине и о том, что он, Горбачев, не отступит и не сойдет с «этого курса», хотя было очевидно, что страна и ее лидер уже сбились с пути и завели нас всех в какой-то глухой тупик. Наиболее ясным признаком неудачи перестройки было положение в экономике, где наблюдался уже не медленный подъем или застой, но хаос и спад.

По сложившейся в течение десятилетий традиции в январе нового года мы узнавали из сообщения Госкомстата СССР об основных показателях состояния и развития народного хозяйства страны в предыдущий год. Еще через два месяца выходила в свет небольшая брошюра «СССР в цифрах», которая была рассчитана на агитаторов и пропагандистов, а также партийных и хозяйственных работников. К осени каждого года Государственный комитет СССР по статистике издавал и обширный статистический ежегодник, рассчитанный на профессиональных экономистов. По окончании очередной пятилетки публиковался и специальный статистический справочник об итогах пятилетки. Самые последние справочные издания такого рода сообщали нам об итогах 1989 г. Эти итоги вызывали тревогу – общий прирост валового общественного продукта составил всего 1,7%, а чистая продукция предприятий материального производства увеличилась всего на 1,3%. Дефицит бюджета составил большую по тем временам цифру – 92 млрд. рублей, а внутренний долг государства достиг 400 млрд. рублей. Существенно возрос и внешний долг, а также выпуск в обращение бумажных денег. Впервые за десятилетие в 1989 г. сложилось отрицательное сальдо внешней торговли – в 2 млрд. рублей. Однако надежды на поворот к лучшему все еще сохранялись, и голоса тревоги звучали еще не так громко.

Но в январе 1991 г. в газетах не появилось никакого сообщения об экономических итогах 1990 г. Не был издан позднее ни краткий, ни более полный справочник Госкомстата СССР о развитии и состоянии народного хозяйства СССР в 1990 г. Не было никаких сообщений об итогах 12-й пятилетки, которая должна была завершиться в 1990 г. и планы которой были утверждены на XXVII съезде КПСС. Более того, в Верховный Совет СССР не был представлен ни Государственный план, ни бюджет на 1991 г. Разработка заданий новой, 13-й пятилетки также была отложена. Все это свидетельствовало не просто о неудаче, но о крахе перестройки и о растерянности в верхах партии и государства.

Как народный депутат СССР и депутат Верховного Совета СССР, я получал более подробную, хотя также весьма скудную информацию об экономическом положении страны. В брошюре, которая была издана летом 1990 г. для депутатов Верховного Совета, можно было прочесть: «В первом полугодии текущего года не удалось добиться финансового оздоровления и стабилизации. На протяжении всего истекшего периода отмечалось снижение общественного производства и его эффективности, обусловленное ухудшением управляемости хозяйством на всех уровнях, нарушением хозяйственных связей, низкой трудовой и производственной дисциплиной, вынужденным сокращением импорта важных видов сырья, материалов, комплектующих изделий. По сравнению с первым полугодием прошлого года валовой национальный продукт уменьшился на 1%, национальный доход – на 2%, производительность труда – на 1,5%. Дефицит государственного бюджета составил за полугодие 11 млрд. рублей. Государственный внутренний долг на начало июля превысил 420 млрд. рублей. Возросла денежная эмиссия, понизилась покупательная способность рубля. Продолжался рост цен на товары народного потребления и услуги. Крайне напряженным оставалось положение на потребительском рынке. Обеспокоенное обилием денег и нехваткой товаров население страны стало создавать запасы товаров разного рода. Очереди выстраивались с раннего утра не только у продовольственных магазинов, но и у дверей ювелирных салонов. Быстрое и бурное развитие получила «теневая экономика», в которой покупка и продажа товаров и услуг осуществлялись не по государственным ценам. В то время как доля легально работающих кооперативов в общем объеме товарооборота составила всего 2%, бюджет «теневой экономики», по расчетам Прокуратуры и МВД СССР, достиг в 1990 г. 350 млрд. рублей, т.е. всего на 30% меньше годового розничного товарооборота страны. Из продажи в городах неожиданно исчезли табак и сигареты. Очереди стали выстраиваться даже за хлебом. Хотя прогнозы на урожай были очень хорошими и сбор зерна в 1990 г. ожидался чуть ли не рекордным, правительство решило произвести новые крупные закупки зерна за границей. В очень больших размерах приходилось закупать и табачные изделия. Подобной ситуации в СССР не было с 1947 г., но тогда причины экономических трудностей были понятны. Конечно, быстрое ухудшение экономической ситуации в стране вызывало беспокойство и у премьера Николая Рыжкова, и у президента Михаила Горбачева. В большом письме для депутатов Верховного Совета СССР, которое Горбачев подписал 15 октября 1990 г., говорилось: «Курс на перестройку, выстраданный и одобренный советским народом, раскрепостил мощные силы обновления общества. Его осуществление вырвало страну из оцепенения и застоя. Достигнуты коренные сдвиги в международном сотрудничестве. Вместе с тем тяжелое наследие административно-командной системы, непоследовательность и половинчатость осуществляемых мер по экономической реформе, ошибки в руководстве хозяйством, неуважение к законам вызвали глубокий экономический кризис в стране. Положение дел в народном хозяйстве продолжает ухудшаться. Снижаются объемы производства, рвутся хозяйственные связи. Усиливается сепаратизм. Опустошен потребительский рынок. Дефицит бюджета и платежеспособность государства достигли критических величин. Нарастают антисоциальные явления и преступность. Все более трудной становится жизнь людей, падает их интерес к труду, рушится вера в будущее. Экономика находится в крайне опасной зоне – старая административная система управления разрушена, а новые стимулы работы в условиях рынка еще не созданы. Нужны энергичные меры, основанные на общественном согласии, для стабилизации положения и ускоренного продвижения по пути к рыночному хозяйству».

Но какое могло быть в сложившихся условиях общественное согласие? Напротив, в российском обществе и в целом по СССР, а также между республиками множились линии раскола, обострялись борьба и полемика. Даже партийная печать заявляла не просто о неудаче, а о крахе провозглашенной Горбачевым