перестройки. «Страна в упадке. Власть бездействует. Пустые полки магазинов. Инфляция. Разгул преступности. Кровь межнациональных конфликтов. Безработица. Сумрачные лица прохожих на улицах, как зеркало, отражают сумеречное состояние нашего общества, его кризис. Кризис экономики, социально- политических структур, размывание идейных и нравственных ценностей» [176]. Так описывал положение в стране в конце 1990 г. журнал «Молодой коммунист». В стране почти повсеместно вводились талоны и нормы на получение мяса, масла, сахара, круп, даже молока. В продаже не было мясных консервов и колбасы, дешевых конфет, подсолнечного масла. С осени 1990 г. также и депутатам Верховного Совета начали выдавать еженедельный продуктовый паек. И это были не деликатесы – 2 пачки крупы, курица, масло, сахар и конфеты. Для многих наблюдателей такое резкое ухудшение ситуации было просто непонятным. С санкции президента Правительство СССР увеличило заимствование средств из-за границы. Но это был опасный путь. Государственный внешний долг увеличился с 10 млрд. долларов в 1985 г. до 50 или 55 млрд. долларов к концу 1990 г., и только процентов по этому долгу надо было выплачивать до 7 млрд. долларов в год. Какие-то сложные и скрытые от общественности манипуляции проводились и с золотовалютными резервами страны. К началу 1985 г. золотой запас Советского Союза составлял по разным оценкам от 1500 до 1800 тонн при ежегодной добыче золота в 300 – 350 тонн. Резервы иностранной валюты составляли примерно 12 млрд. долларов. Однако к концу 1990 г. золотой запас страны упал примерно до 500 тонн. Это означало, что из страны было переведено за границу безвозвратно около 3 тысяч тонн золота. Уменьшились вдвое и без того незначительные валютные резервы СССР. Страна оказалась в состоянии, близком к банкротству, и об этом знали, конечно, западные финансовые эксперты.

В правительстве обсуждали вопрос о значительном увеличении цен на потребительские товары, но решение на этот счет все время откладывалось. Социальное напряжение в стране росло, за год число предприятий, на которых объявлялись забастовки, достигло почти двух тысяч, и потери рабочего времени из-за забастовок исчислялись миллионами дней, а материальные потери – миллиардами рублей.

В конце января 1991 г. народные депутаты СССР получили от ЦСУ СССР новый краткий отчет об итогах развития страны в 1990 г. и в годы двенадцатой пятилетки. Уже на первой странице этого отчета в разделе «Общие итоги» можно было прочесть: «Сложившаяся в стране социально-экономическая ситуация крайне противоречива, характеризуется острыми кризисными явлениями особенно в сфере финансов, денежного обращения, на потребительском рынке, снижением абсолютных размеров производства. Основные цели двенадцатой пятилетки достигнуты не были. Во многом это объясняется наследием прошлых десятилетий и существованием планово-распределительных отношений, с которыми связана низкая эффективность производства, утяжеленная его структура, устаревший производственный аппарат, гипертрофированная милитаризация экономики.

Трудности в развитии экономики усугубились деструктивными факторами, возникшими в ходе перестройки. Меры, осуществляемые по ликвидации командно-административной системы, не были в достаточной мере сопряжены с созданием эффективной системы экономических методов управления. Предпринятые в годы двенадцатой пятилетки попытки частичных преобразований, направленных на децентрализацию управления экономикой и усиление мотивации к труду, осуществлялись в основном в рамках традиционной модели хозяйствования, были непоследовательными и не обеспечили повышения эффективности хозяйственной деятельности. На это, кроме указанных факторов, оказали дестабилизирующее влияние межнациональные конфликты, забастовочное движение, усугубляющаяся общественно-политическая нестабильность, конфронтация органов власти различных уровней, разрыв хозяйственных связей между регионами и предприятиями, внеплановые остановки работы предприятий по экологическим причинам.

В условиях повышения самостоятельности предприятий и формирования кооперативов был утерян контроль над ростом денежных доходов населения, что в сочетании с ограниченностью товарных ресурсов привело к развитию инфляционных процессов и развалу потребительского рынка.

При значительном росте розничных цен на товары народного потребления и тарифов на платные услуги населению наблюдается снижение покупательной способности рубля. В связи с расстройством денежного обращения широкий размах приобрели бартерные сделки между предприятиями, республиками и регионами, что ведет к нарушению сложившихся хозяйственных связей и препятствует развитию рыночных отношений»[177].

В самом правительстве эти итоги года и пятилетки вызвали столь много негативных эмоций, что премьер Николай Рыжков не выдержал напряжения. В декабре 1990 г. у него случился тяжелый сердечный приступ, и с диагнозом «инфаркт» Рыжкова срочно положили в больницу.

В некоторой растерянности пребывали даже социологи. 90% опрошенных называли 1990 г. самым трудным годом прошедшего десятилетия, но лишь 13% высказывали надежду на лучшее и только 5% говорили о гордости за народ и удовлетворении освобождением от лжи. Юрий Левада, руководивший этими итоговыми опросами, писал: «В одном пункте сегодня сходятся все направления: в стране и в обществе нет порядка и накопилось очень много усталости и отчаяния. Самый распространенный ответ на вопрос, в чьих руках реальная власть в стране, – «власти нет ни у кого». И отсюда вопрос вопросов нашей сегодняшней жизни: кто или что заполнит вакуум?»[178] Попытку как-то перестроить свою потерявшую доверие страны команду попытался сделать и Михаил Горбачев.

Замена многих ключевых фигур в команде Горбачева и в его ближайшем окружении началась еще на XXVIII съезде КПСС. Из Политбюро и из Секретариата ЦК КПСС ушли Егор Лигачев, Александр Яковлев и Вадим Медведев. Яковлев и Медведев заняли после съезда более скромные кабинеты старших советников Президента СССР. На новый пост заместителя Генерального секретаря ЦК КПСС был избран Владимир Ивашко, который работал ранее на Украине. Членами Политбюро ЦК КПСС стали также Олег Шенин из Красноярска и Олег Бакланов, занимавший ранее пост секретаря ЦК КПСС. О. Бакланов контролировал в ЦК работу оборонных отраслей промышленности и занял теперь пост заместителя М. Горбачева по Совету Обороны. Идеологическими проблемами в ЦК КПСС было поручено заниматься новым секретарям ЦК Валентину Фалину и Александру Дзасохову. Горбачев отправил в отставку, но сохранил в составе Президентского Совета министра внутренних дел СССР Вадима Бакатина. Новым руководителем МВД был назначен Борис Пуго – кандидат в члены Политбюро и председатель Комитета партийного контроля при ЦК КПСС.

17 декабря 1990 г. в Москве в Кремлевском дворце съездов начал работу Четвертый съезд народных депутатов СССР. Предполагалось заслушать и обсудить доклад М.С. Горбачева о положении в стране, а также обсудить вопрос о концепции нового Союзного Договора. Планировались к обсуждению и другие вопросы. Съезд начался с неожиданного и непонятного для М. Горбачева инцидента. Попросив слова по повестке дня, народный депутат от КПСС Сажи Умалатова, бригадир машиностроительного завода из г. Грозного, предложила в первую очередь рассмотреть вопрос о недоверии Михаилу Горбачеву. Это была эмоциональная обвинительная речь с требованием отставки президента. «Все, что мог, Михаил Сергеевич уже сделал: развалил страну, оттолкнул народы, пустил великую державу по миру с протянутой рукой. Люди не уверены в завтрашнем дне, их просто некому защитить. Вы должны уйти ради мира и покоя нашей многострадальной страны»[179]. Председательствовавший А.И. Лукьянов не стал спорить с С. Умалатовой, а сразу же поставил ее предложение на голосование. За включение вопроса о доверии президенту в повестку дня проголосовало 426 человек, воздержалось – 183, проголосовало против 1288.

Доклад М. Горбачева был выслушан нами, народными депутатами СССР, лишь на вечернем заседании съезда. Ничего нового Горбачев не сказал и никаких ясных мер по преодолению кризиса в стране не предложил. В прениях по докладу наибольшее внимание привлекло выступление президента Казахстана Нурсултана Назарбаева. Он подверг резкой критике и правительство Н.И. Рыжкова, и «верховную власть» в стране. Он пояснил свою мысль следующей метафорой: «Если раньше политическое море лишь волновалось, то сейчас штормит, и очень крепко. И стоит ли удивляться, что, глядя на неуверенность рулевого, часть команды пытается перехватить управление, изменить курс? Другая спешит к спасательным шлюпкам, надеясь продолжить плавание автономно. А третья – полна надежд вернуться к старым берегам, от которых мы не так уж далеко ушли». Для члена Политбюро и руководителя одной из союзных республик это было весьма показательное выступление. Именно неумелые действия союзного правительства, по