неблагоприятному для М.С. Горбачева и всего союзного Центра сценарию. Наиболее острая и противоречивая ситуация складывалась в Латвии, где в новогоднюю ночь прозвучало несколько взрывов рядом с армейскими подразделениями и партийными комитетами. Однако первый крупный кризис произошел в Литве.
Еще в начале марта 1990 г. на выборах в Верховный Совет Литовской ССР победила не Коммунистическая партия Литвы, а националистическое движение «Саюдис», возглавляемое профессором Вильнюсской государственной консерватории Витаутасом Ландсбергисом. Именно Ландсбергис был избран Председателем Верховного Совета Литовской ССР. 11 марта 1990 г., по предложению своего председателя, литовский парламент принял большинством голосов декларацию «О восстановлении независимости Литовского государства». Литовская ССР, согласно данной декларации, была переименована в Литовскую республику, а действие советских конституций на территории Литвы приостанавливалось. Как Президент СССР, так и Верховный Совет СССР отменили эти решения литовского парламента, однако новое литовское руководство заявило, что решения Москвы для нее теперь не имеют юридической силы. Началось длительное и мучительное противостояние. Особенно трудная ситуация сложилась вокруг расположенных на территории Литвы воинских частей, а также в органах МВД и КГБ, которые были построены по принципам централизации и подчинялись союзным структурам в Москве. Союзное руководство прибегало не только к политическому давлению, но и к экономическим санкциям, но это только разжигало эмоции. Литовские депутаты были отозваны из Верховного Совета. Литва объявила о восстановлении на ее территории Конституции 1938 г. и о создании собственных вооруженных сил. Все советские законы о всеобщей воинской обязанности объявлялись недействительными на литовской территории. Коммунистическая партия Литвы в этих условиях раскололась. Большая часть Компартии Литвы во главе с Альгирдас-Миколасом Бразаускасом и Казимирой Прунскене сохранила лояльность новому руководству страны. Прунскене стала премьер- министром Литвы, а Бразаускас – вице-премьером. Меньшая часть КПЛ фактически перешла на подпольное положение.
Инциденты между лояльными Союзу гражданами и организациями и новыми республиканскими властями множились, обостряя ситуацию. Многие работники литовских органов КГБ и МВД, и активистов литовской компартии, и военных приезжали в Москву с разного рода требованиями и жалобами. Их принимали в КГБ СССР, в Министерстве обороны СССР, в МВД, в аппарате ЦК КПСС, даже в канцелярии Президента СССР у В. Болдина. Им сочувствовали, их поддерживали, им что-то обещали, но никаких решений при этом не принималось. Конечно же, о ситуации в Литве докладывали и Горбачеву. Он выслушивал членов Политбюро, министров, командующих родами войск, но также не принимал никаких решений. Он просто не знал, что делать. Он уже объездил год назад почти всю Литву, пытаясь уговорить литовцев повременить со своими решениями и действиями до конца «перестройки». Он также обещал не применять силу, хотя и небезоговорочно. Нерешительность Горбачева поощряла и лидеров Литвы, и руководителей Латвии и Эстонии идти все дальше и дальше. Шла своеобразная политическая разведка: до какой линии можно дойти, не опасаясь ответных и более решительных действий Москвы? 4 октября 1990 г. в Литве был принят закон о государственной измене. По этому закону гражданин Литовской республики, который сознательно принимает участие в деятельности «другого государства» или «иностранной организации», направленной на нарушение суверенитета Литвы, должен наказываться лишением свободы на срок до 15 лет или смертной казнью с конфискацией имущества. «Другим государством», естественно, был в первую очередь Советский Союз. Но как раз в это осеннее время по всей Прибалтике начался очередной призыв молодежи на военную службу. Многих молодых людей, уклонившихся от военной службы, приводили в военкоматы по всей Прибалтике принудительно. 20 ноября 1990 г. парламент Литвы принял закон о создании департамента по охране края, на который возлагались функции министерства обороны республики. Начали формироваться и первые подразделения литовской армии. Положение становилось взрывоопасным. Между тем в Литве ухудшалось экономическое положение, магазины были пусты, но обращаться за помощью к Москве оказалось теперь невозможно. Правительство К. Прунскене было вынуждено идти на повышение цен. В Москве реформа цен также готовилась, но ее можно было отложить на несколько месяцев. Но Литва откладывать такое решение уже не могла. Решение о крупном повышении цен на продовольственные товары было принято в Вильнюсе вечером 6 января 1991 г., а уже утром 7 января в Вильнюсе начались митинги протеста. Объявили забастовку и некоторые крупные предприятия города. Это стихийное массовое недовольство и решила использовать наиболее радикальная часть литовской компартии. Версии последующих событий весьма противоречивы, но основные факты мало кто оспаривает.
8 января 1991 г. центральная часть Вильнюса была заполнена возбужденными людьми, среди которых распространялись листовки, составленные от имени городского комитета Компартии Литвы и неизвестного ранее Литовского конгресса демократических сил. Массовые манифестации протеста по поводу повышения цен быстро стали перерастать в беспорядки. Часть толпы ринулась на штурм здания Верховного Совета Литвы. Были сорваны двери, смята наружная охрана. Против ворвавшихся в здание манифестантов приходилось применять пожарные брандспойты. Отрядам новой литовской полиции, прибывшим к зданию парламента, удалось оттеснить демонстрантов. Однако Верховный Совет Литвы принял решение отменить повышение цен. Правительство Бразаускаса – Прунскене ушло в отставку. И Прунскене, и Бразаускас считались в условиях Литвы умеренными политиками. Хотя они выступали еще раньше за отделение литовской компартии от КПСС и за постепенный процесс выхода Литвы из СССР, однако они не отказывались от контактов с Горбачевым и с другими органами власти в Москве. Их отставка делала столкновение крайних радикалов от националистов и коммунистов почти неизбежным.
11 января, после заявления о необходимости возвращения многочисленных дезертиров в свои казармы, на улицах Вильнюса появились подразделения Советской Армии. Отряды десантников заняли здание Департамента охраны края, а также Дом печати, в котором были расположены редакции большинства литовских газет и журналов. Приказ о действиях для военных поступил из Москвы – он исходил от Д. Язова, Б. Пуго и В. Крючкова, но был согласован и с Президентом СССР. В своих мемуарах М. Горбачев не отрицает, что он разрешил силовым структурам Союза «принять меры на случай, если обстановка в Вильнюсе выйдет из-под контроля и начнутся прямые столкновения сторонников «Саюдиса» и коммунистов»[180]. В Вильнюс был направлен один из заместителей министра обороны, генерал армии Валентин Варенников, чтобы контролировать ситуацию на месте. Генерал Варенников сразу же после беседы с местными офицерами предложил ввести в Литве прямое президентское правление. Но Горбачев отклонил это предложение. Бывший пресс-секретарь, а потом и биограф Горбачева Андрей Грачев свидетельствовал, что Горбачев зимой 1990/1991 гг. часто терял свою обычную уверенность в себе и оптимизм. Помощник Горбачева Георгий Шахназаров писал даже об «атрофии» у Горбачева его прежних политических качеств. Другой помощник президента, Анатолий Черняев, говорил о том, что Горбачев все чаще и чаше «уходил в себя», у него появилось какое-то «чувство затравленности»: нападки на него шли с разных сторон, становясь все более яростными. По свидетельству А. Грачева, Крючков, Язов и Пуго пытались уверить Горбачева, что в Прибалтике не все потеряно, что «здоровые силы», если им оказать минимальную поддержку из Центра, «приведут в чувство» зарвавшихся националистов. «В этой ситуации Горбачев, уверовавший, что страна ждет от него политики «сильной руки», под нажимом Крючкова, Пуго и Язова, озабоченных фактической осадой размещенных в Литве военных гарнизонов, в конце концов сдался. Он махнул рукой: попробуйте, посмотрим, на что способны ваши «здоровые силы». Большего от него и не требовалось»[181].
Еще 11 января в Вильнюсе было объявлено о создании здесь «Комитета национального спасения», который «берет на себя всю ответственность за судьбу республики». Состав этого комитета не разглашался – «в целях обеспечения безопасности его членов». «Комитет спасения» обратился за помощью к командованию вильнюсского гарнизона и Прибалтийского военного округа. 12 января военные взяли под охрану и под контроль узел телефонной связи в Вильнюсе. В этот же день Горбачев собрал в Кремле Совет Федерации – новый совещательный орган при Президенте СССР. В официальном сообщении об итогах этого заседания говорилось, что в Литве «крайне важно действовать политическими методами, на основе Конституции и законов СССР». Однако законы СССР в Литве уже перестали действовать. В ночь с 12 на 13 января 1991 г. в Вильнюс вошли танки. В 1 час 30 минут 10 танков окружили здание литовского телевидения, а спецподразделения КГБ захватили это здание штурмом. Позднее было объявлено, что в ночь на 13 января в Вильнюсе погибло 14 литовцев и один офицер «Альфы» – спецподразделения КГБ СССР. Под контроль военных перешел и телеграф. Танки и десантники подошли также к зданию Верховного Совета
