нескрываемое одобрение большей части зала. Сторонники Горбачева были вынуждены обороняться. Надо признать, конечно, что критика Горбачева и его «перестройки» звучала часто весьма убедительно. Однако большинство выступавших не могло предложить столь же убедительной программы выхода из того глубокого кризиса, в котором оказались страна и партия. Только немногие из ораторов призывали решительно продолжать, но при этом и выправлять курс на обновление партии и на реформы в стране (Г. Скляр). Гораздо больше было таких ораторов, которые призывали не изменять методы или направления реформ, а фактически отказаться от них. В сущности, речь шла о том, чтобы вернуться назад в удобное старое время монопольной партийной диктатуры и всевластия бюрократической номенклатуры. Теряющие власть партийные чиновники, а именно они преобладали среди делегатов, не хотели и не могли понять, что все эти порядки невозвратно ушли в прошлое. Решающая борьба на съезде разгорелась при выборах первого секретаря Компартии РСФСР; по новому Уставу КПСС такие выборы проводились на пленарных заседаниях. Основных претендентов было всего двое: Олег Лобов и Иван Полозков. В 1990 г. Лобов считался демократом. Еще с конца 70-х гг. он работал в Свердловске в обкоме партии и облисполкоме и считался соратником Ельцина. С 1985 г. он успел поработать в аппарате ЦК КПСС, в Совете Министров РСФСР, на партийной работе в Армении. Это был спокойный человек, лояльный к любому «начальству», на которого не только Ельцин, но и Горбачев, казалось бы, мог вполне положиться. «Этот человек, – писала газета «Известия» о Лобове, – очень чутко чувствовал требования времени. Когда было время классического партийного руководства, Лобов был настоящим партийным боссом – недоступным полубогом. Когда же началась эпоха большой демократии, Олег Иванович стал самым большим демократом. Пошел кооперативный бум – Лобов увлеченно поддерживал «ростки нового». А принялись в Москве охаивать шашлычников – и Лобов тут же перестроился. Такими людей воспитывала партия.

Будь готов! Всегда готов!»[156]

Иван Полозков был, несомненно, гораздо более независимым и самостоятельным политиком, но он считался консерватором. Это был профессиональный партийный работник, многие годы занимавший различные посты в Отделе организационно-партийной работы ЦК КПСС. Этот отдел никогда не являлся кузницей демократических кадров в партии. С 1985 г. Полозков возглавил Краснодарский крайком КПСС. Он скептически относился ко многим нововведениям Горбачева и явно противился чрезмерно широкому развитию кооперативов. Одновременно Полозков решительно боролся с теми массовыми злоупотреблениями, которыми партийное руководство края прославилось еще в 70-е гг. Журнал «Кубань» и главные газеты края печатали много материалов в духе примитивного национализма и сталинизма. Я сотрудничал, однако, в 1989 – 1991 гг. с более независимой газетой «Комсомолец Кубани». Мне довелось несколько раз встречаться с Полозковым и беседовать с ним. А также с журналистами, учителями, партийными работниками и врачами Кубани. Я мог убедиться, что среди партийных работников деятельность И. Полозкова пользовалась широкой поддержкой, хотя и критика также была достаточно резкой. Полозков успешно победил на всех выборах 1989 – 1990 гг. и стал не только народным депутатом СССР и РСФСР, но и председателем Краснодарского краевого Совета. Однако выступления Полозкова в Москве были неудачными. Полозков возглавил фракцию коммунистов в Верховном Совете Российской Федерации, но проиграл Ельцину борьбу за пост Председателя Верховного Совета. Тем не менее на Учредительном съезде РКП Полозков одержал убедительную победу над Лобовым и был избран первым секретарем Российской компартии. После событий августа 1991 г. Полозков долгое время болел и затем отошел от участия в политической жизни России. Активные сторонники Горбачева не смогли победить и на выборах в Политбюро и Секретариат ЦК КП РСФСР. Наиболее влиятельными членами руководства Российской компартии стали Геннадий Зюганов и Иван Антонович.

Образование Компартии Российской Федерации не привело к укреплению общего авторитета и влияния КПСС в стране. Многие партийные организации заявляли о том, что они будут подчиняться только указаниям ЦК КПСС, а не ЦК Российской компартии. В состав Российской компартии не вошла даже Московская организация КПСС. В ЦК КПСС шли сотни резолюций от собраний первичных организаций, от срочно созываемых районных партийных конференций с протестами против «поспешного» образования Компартии РСФСР и формирования ее руководящих органов. Многие из местных организаций заявляли о том, что не признают решений Учредительного съезда, отдельные организации в знак протеста приостановили выплату членских взносов.

«Что обнажил Учредительный съезд РКП? – писал старый член партии профессор Д. Гольдин. – Увы, подтвердилось, что нет новых идей, нет конструктивных предложений о путях обновления партии. Что даст смена вывесок, если дух ее, методы деятельности отстают от времени на десятилетия. И нет лидеров, которые могли бы рассчитывать на широкое доверие к их знаниям, убеждениям, действиям... Самое удручающее – общий духовный, интеллектуальный уровень съезда. Не буду судить по отдельным благоприятным (которых так мало) или одиозным до убожества выступлениям – крайние проявления менее показательны, чем совокупный потенциал, представленный аудиторией» [157].

Даже журнал ЦК КПСС «Коммунист», анализируя кризис в партии, констатировал: «Хотели этого или не хотели силы, инспирировавшие «преображение» Всероссийской партконференции в Учредительный съезд КП РСФСР, но именно эта акция резко ухудшила ситуацию в партии. В результате партийная масса, власть которой провозгласили, но сделали все, чтобы не дать ей осуществиться на деле, остро почувствовала фальшь, прямой обман, демагогию и безнадежность в самой процедуре создания РКП. Особое возмущение коммунистов вызывают потуги загнать их автоматически, «чохом» в эту партию партгосаппарата, а по сути дела, в первую официально провозглашенную, с собственной политической ориентацией, стратегической целью, с собственным огромным аппаратом фракцию КПСС, объединяющую основные консервативные силы».

Как член ЦК КПСС я принимал участие с осени 1990 г. во всех пленумах ЦК КПСС и в некоторых пленумах ЦК Российской компартии и совещаниях народных депутатов РСФСР – коммунистов. Было очевидно, что Российская компартия так и не смогла превратиться в сколь-нибудь влиятельную политическую силу. Эта партия проигрывала одну за другой все избирательные кампании 1990 – 1991 гг. При выборах мэров Москвы и Ленинграда ни российская, ни союзная компартия не выдвинули из своего руководства ни одного кандидата, который мог бы составить альтернативу Гавриилу Попову в Москве и Анатолию Собчаку в Ленинграде. Те коммунисты, которые решили все же принять участие в этих выборах, едва ли не извинялись перед избирателями за то, что они являются членами КПСС. Это объяснялось быстрым ростом в стране и в столичных городах антикоммунистических настроений. С осени 1990 г. значительно увеличилось число людей, объявляющих о своем выходе из КПСС. Растерянность и непонимание в рядах членов КПСС и в рядах всех идеологических работников партии, а также в самих аппаратных структурах ЦК КПСС вызвало также неожиданное и быстрое поражение коммунистов и левых партий в странах Восточной и Юго-Восточной Европы. Об этой волне «бархатных» революций, о падении Берлинской стены, а затем и всего советского блока в Европе, о крушении Варшавского Договора и Совета Экономической Взаимопомощи следует сказать особо.

Частая смена руководства СССР и КПСС в 1982 – 1985 гг. создавала атмосферу неуверенности и в руководстве стран Советского блока в Восточной Европе: в Польше, ГДР, Чехословакии, Венгрии, Румынии и Болгарии. Нет необходимости доказывать зависимость этих стран от Советского Союза. Эта зависимость была формализована и закреплена: в экономической области созданием и работой Совета Экономической Взаимопомощи (СЭВ), а в военно-политической – Организацией Варшавского Договора (ОВД). Но было множество неофициальных соглашений и доктрин вроде пресловутой «доктрины Брежнева», которую связывают обычно с советской интервенцией в Чехословакию в 1968 г., но которая существовала, конечно же, и до Брежнева – достаточно вспомнить события 1956 г. в Венгрии. Все свои главные мероприятия в политической, экономической и идеологической сфере страны Восточной Европы должны были согласовывать с СССР. Обычным механизмом такого согласования были переговоры по партийным каналам – чаще всего конфиденциальные. При необходимости более широкого согласования проводилось совещание Политического консультативного комитета стран – участниц ОВД. В 1982 – 1985 гг. функционирование всех этих органов происходило по инерции, и очень многие из проблем вообще не решались, их откладывали на