В праздник январских Календ золоченые финики дарят,
Но лишь одни бедняки эти подарки несут.
В остроконечном горшке привезенные мелкие смоквы
Могут за фиги сойти, будь покрупнее они.
Вот иноземный тебе чернослив, в морщинах увядший.
Он при запоре всегда может живот облегчить.
Сыр, на котором стоит этрусской Луны отметка,
Слугам твоим молодым тысячу полдников даст.
Если бы ты захотел без мяса позавтракать скромно,
Вот прибывает к тебе стада вестинского сыр.
Вовсе не всякий очаг или дым подходит для сыра:
Лишь над велабрским огнем вкусным становится он.
Требула родина нам. Мы двояко бываем приятны:
Или на легком огне, или водой смягчены.
Если супруга стара, если члены твои омертвели,
Только головки одни лука помогут тебе.
Дочка пиценской свиньи, колбасой луканской зовусь
Вкусной приправой для каш я белоснежных служу.
Эти висели плоды на ветках коркирского сада,
Или же их охранял сам массилийский дракон.
Этим маслинам уйти удалось из пиценских давилен,
Чтобы начать твой обед, чтобы закончить его.
Первый удой молока, что отнял пастух у козляток
Новорожденных, тебе это молозиво дал.
Должен наказанным быть вредоносный зеленому Вакху
Скот шаловливый: вредил богу он юным еще.
Ежели в яйцах желток обтекает молочная влага,
То гесперийский рассол скумбрии вкус им придаст.
Пусть подает мне богач сосунка от матки ленивой,
Сам же пускай кабана он этолийского ест.
Не из ливийских садов гранаты и тубуры эти,
Но из номентских садов мы преподносим тебе.
Из подгородных садов гранаты и тубуры эти
Местные я подношу. Что до ливийских тебе?
Скажешь, что вымя нельзя еще есть: так обильно сочится
И раздувает соски свежего ток молока.
Если цесарки у нас водились бы или фазаны,
Их бы я дал, а пока птичника птиц ты прими.
Были ничтожными мы скороспелками с веток родимых,
А на привитых ветвях персики ценные мы.
