Джеред Тук был человеком практичным и не склонным к формальностям. Когда в приходе кого-нибудь хоронили, обычно нанимали Натаниеля Кичена, опытного могильщика. Однако теперь, когда самому Натаниелю Кичену пришел черед ложиться в землю, потребовалась пара крепких рук, и Туку пришлось взяться за дело. Покойный долгие годы был Джереду другом, и Тук чувствовал, что просто обязан выполнить выпавшую на его долю работу. А работа была тяжелой. Земля насквозь промерзла, и, прежде чем взяться за лопату, каждый раз приходилось изрядно помахать киркой. Несмотря на то что утро выдалось холодное, с Тука градом катился пот. Когда появился Энтони Димент, Тук уже углубился в землю по пояс.

— Как успехи, Джеред? — спросил викарий.

— Медленно идет, — мрачно ответил Тук. — Натаниель всегда копал на шесть футов. Значит, и сам он меньшего не заслуживает.

— Нам будет его не хватать. Где мы отыщем нового могильщика?..

— Найду кого-нибудь.

Немногословный Тук отер рукавом пот со лба. Димент хотел обсудить с ним важные вопросы, касающиеся жизни прихода, однако решил отложить разговор на другое время, когда они окажутся в более подходящей обстановке. Викарий уважал Натаниеля Кичена, но считал его грубым и непредсказуемым. Тук же искренне любил прямодушного могильщика и непременно обиделся бы, если бы сейчас, когда он стоял по пояс в могиле друга, Энтони завел разговор о ремонте церковной крыши. Викарий собрался было уходить, как вдруг из-за могильных камней показалась знакомая фигура.

— Доброе утро, — поприветствовал его Реджинальд Орр и, кивнув на могилу, поинтересовался: — Это для Натаниеля Кичена?

— Да, Реджинальд. — ответил викарий.

— Коли уж взялся за лопату, Джеред, вырой еще дюжину ям, — осклабился пуританин. — Схороним с Натаниелем и «Уэстфилдских комедиантов».

— Но ведь они живы…

— Это точно. Но только пока.

— Мы не желаем тебя здесь видеть, — прохрипел Тук.

— Разве что только по воскресеньям, — добавил Димент. — Но ты никогда не приходишь на службу. Если не будешь ходить в церковь, снова предстанешь перед церковным судом.

— И что со мной сделает суд? — продолжал насмехаться Орр. — Снова предаст анафеме? Отлучение от церкви, которую я презираю, для меня не наказание, а блаженное освобождение. Впрочем, — грозно произнес он, — быть может, ты хочешь, чтобы я прямо сейчас указал на ошибки в твоих проповедях?

— Нет там никаких ошибок, — храбро отозвался Димент.

— Желаешь устроить теологический диспут?

— Нет, Реджинальд. Меня ждут важные дела.

— Что может быть более важным, чем должным образом славить Господа?

— Мы и так это делаем.

— Твои речи сбивают людей с пути истинного, — проворчал Тук, вылезая из могилы. — И эти несчастные тоже предстанут перед судом.

— Можете угрожать нам и драть с нас штрафы сколько хотите, — с вызовом произнес Орр. — Но мы ни за что не предадим свою веру. Господу не нужны разукрашенные храмы, набитые языческими идолами. Бог ценит простоту. Она и есть добродетель.

— Простота для простаков. — изрек Джеред, удивив присутствующих неожиданной игрой слов. — Наш викарий, преподобный Димент, несет свет истинной веры.

— Спасибо, Тук…

Ощутив прилив благодарности к церковному старосте за поддержку, викарий в глубине души еще раз порадовался, что Орр больше не ходит в церковь. Когда он был там последний раз, он вдруг посреди проповеди вскочил и принялся препираться с Диментом. А до того даже службы дожидаться не стал, а просто вышел из церкви, со всей силой хлопнув тяжелой дубовой дверью. Смерив Орра взглядом, Димент поймал себя на мысли, что для одного человека из своей паствы он бы с радостью собственноручно вырыл могилу.

— Зачем ты пришел, Реджинальд? — спросил он.

— Передать радостные вести, — гадко улыбнулся Орр. — Больше Сильвемеру не угрожает скверна, которую несут с собой комедианты.

— С чего ты взял?

— Я чувствую, что эти паразиты повернули вспять.

— Чувствуешь или знаешь?

— Скажем так: это известие дошло до меня вчера.

— Тогда оно несколько противоречит тому, что я узнал сегодня утром.

При этих словах улыбка слетела с губ Орра.

— Сегодня я получил весточку от сэра Майкла, — продолжал Димент. — Он пишет, что «Уэстфилдские комедианты» добрались до Сильвемера целыми и невредимыми и дают сегодня вечером представление. Я в числе приглашенных.

— Они здесь? — ахнул потрясенный Орр.

— Несмотря на попытку обратить их вспять. — Викарий не сводил с Орра внимательного взгляда. — Может, Реджинальд, ты что-нибудь об этом знаешь?

— Ты что, в чем-то меня обвиняешь? — взвился Орр. — Так знай: мне нечего сказать!

— Сэр Майкл захочет послушать более развернутые объяснения, — предупредил Димент.

— Ну и пусть, — беззаботно отозвался Орр. — Меня больше беспокоит, что ты отправишься в Сильвемер на это гадкое представление.

— Я все же капеллан сэра Майкла.

— Именно поэтому ты и должен беречь его от безбожников, а не ступать сам на путь греха! Ведь кто такие комедианты? Прирожденные язычники! Отвернувшиеся от Всевышнего мерзавцы, которые только и делают, что искушают да совращают.

— Я гораздо более терпимо отношусь к театру и комедиантам, — вставил викарий.

— Так, значит, ты станешь попустительствовать пороку? — зарычал Орр. — Ты упрекаешь меня в том, что я не хожу в церковь, а сам привечаешь шайку извергов, преданных слуг самого дьявола! Ты предаешь свою веру и недостоин носить одежду священника, Энтони Димент! Так что же — хватит ли у тебя воли отринуть соблазн? Или же ты станешь причащаться из рук Сатаны?

Впервые в жизни Энтони Димент не знал, что ответить.