поразился недостатку рвения с его стороны. Словно не зная, какие вопросы задать, он налегал на пустую риторику, распинался по поводу того, какой блестящий, но испорченный я субъект. Даже сыграл мне на руку, заявив: «Признано достоверным, что вы работали на Секретную службу до марта 1973 года...»

Теперь присяжные окончательно уверились, что я рыцарь плаща и кинжала. И Роджерс зря тратил силы, обрушиваясь на меня с нападками: «Вы рассказываете чуть-чуть правды, а потом нагоняете тумана... Вы сочинили легенду, разве не так? Вы создали культовую фигуру, тайного агента Маркса, которого преследует полиция. Вы только и делали, что сгущали дымовую завесу, а сами под ее прикрытием занимались контрабандой наркотиков... Позвольте мне усомниться и попросить вас назвать того человека, который предложил вам работать на мексиканцев».

Я недолго медлил с ответом и назвал имя Энтони Вудхэда, мужа Анны, совладелицы «Анны-Белинды», человека, который ограбил меня на миллион долларов. Не знаю, чем это для него обернулось, но полагаю, он особенно не рисковал. Перекрестный допрос подошел к концу.

Первым свидетелем защиты был Лиф. Его слова прозвучали настолько убедительно, что у присяжных не осталось сомнений: полицейский ошибся, когда дал показания, что видел меня в гостинице «Дорчестер». Последним со стороны защиты выступил Хорхе дель Рио, заслуживающий доверия сотрудник правоохранительных органов Мексики. Поскольку его показания носили конфиденциальный характер, все покинули зал суда и заседание продолжалось при закрытых дверях. Мексиканец подтвердил, что знал меня под именем Энтони Танниклиффа, что я был представлен ему Энтони Вудхэдом, завербован мексиканской разведкой и получал немалые суммы для внедрения в колумбийские наркоорганизации. Присяжные пришли в восторг. Офицеры таможенного ведомства забеспокоились.

В заключительной речи Джон Роджерс перешел в атаку: «Маркс — организатор наркотраффика, на счету у которого самая крупная за всю историю контрабанды наркотиков партия груза. Все утверждения о том, что он секретный агент — полный бред. Действительно, в 1973 году некий сотрудник Секретной службы завербовал Маркса, опрометчиво попросив его о помощи, но все их контакты оборвались спустя три месяца. Остальное — миф, который Маркс создал для сокрытия своей преступной деятельности».

Лорд Хатчинсон был куда более убедительнее: «МИ-6 использовала Говарда Маркса для проникновения в ИРА. Три раза он настигал Джеймса Мак-Канна, но три раза тому удавалось ускользнуть. Агенты британской разведки не захотели подтвердить суду, как это сделало обвинение, что работал на них Говард Маркс. Они предпочли отсиживаться среди публики. Я уверен, что присяжные видят их. Говарда Маркса бросили на произвол судьбы, как „шпиона, который вернулся с холода'. Так это называется на языке разведслужб: Они говорят: „Ты сам по себе, приятель'. Возможно, вы помните судебные дела русских шпионов: Кима Филби, Энтони Бланта44. Похоже, британская разведка готова оградить от судебного преследования агентов, которые работали против этой страны. Но не тех, кто работал на страну».

Карающий Пит подвел итог: «Вы видели мистера Маркса, господа присяжные. Он обладает необычайной харизмой и столь свободно ориентируется в свидетельских показаниях, что с легкостью отвечает на все вопросы. Вы должны решить, состоял ли он в сговоре с другими подсудимыми или нет. Либо он не имеет с этим ничего общего, либо он в этом по горло».

Присяжные вынесли вердикт о невиновности Прентисса, Моргана и меня. Я сомневаюсь, что они хотя бы на мгновение поверили защите. Просто не хотели, чтобы такие классные парни гнили в тюрьме за то, что доставляли целебные растения из одной части мира в другую. У присяжного может найтись сотня своих причин для оправдания подсудимого, факт, который не афишируют. Количество может перейти в качество, слишком много оправдательных приговоров — и придется менять закон. Стюарта Прентисса и Хэдли Моргана освободили в зале суда. Я получил два года за подделку паспортов. С помилованием мне осталось отбыть пять дней. Я взглянул на балкон для публики и увидел Джуди. Вот и все... Рождество я проведу с ней, Эмбер и маленькой Франческой. Я обошел систему и через неделю буду свободен.

Мое ликование разделили не все. У агентов таможенного ведомства были свои виды на меня. Немедленное освобождение не входило в их планы. Я совершенно забыл об истории 1973 года, когда мы переправляли товар в аппаратуре рок-групп. Агенты Управления таможенных пошлин — нет. Судебный процесс назначили на середину февраля. В освобождении под залог мне отказали.

Две недели спустя после моего оправдания старший суперинтендант полиции Темз-Вэлли Филип Фэйрвезер всадил себе в живот двадцатисантиметровый кухонный нож. Именно он рассказал прессе об отчете МИ-6, подтверждающем факт моей вербовки. Он знал, что эта утечка информации позволила мне добиться оправдания. Перспектива быть обвиненным в нарушении закона о гостайне, заставила пятидесятивосьмилетнего ветерана Второй мировой войны, заслуженного полицейского совершить харакири. Кто мог подумать, что из-за всей этой ерунды оборвется человеческая жизнь?

Бернард Симоне выяснил, что после моего ареста в Амстердаме и депортации голландский суд рассматривал дело в мое отсутствие. По причинам, мне не известным, я был признан невиновным в контрабанде из Голландии ливанского гашиша, который арестовали в Лас-Вегасе в 1973 году. Британское право включает в себя принцип autrefois acquit45 в силу которого оправдательный приговор иностранного суда может при определенных обстоятельствах стать основанием для отказа от судебного преследования за подобное преступление в Великобритании. В таких случаях суд присяжных решает, достаточно ли сходными являются преступления для применения autrefois acquit. Нам казалось, что контрабанда определенного количества гашиша из Амстердама в Лас-Вегас аналогична умышленному соучастию в контрабанде и отклонить обвинение 1973 года будет несложно. Дело даже не дойдет до суда.

В Олд-Бейли перед судьей сэром Джеймсом Мискином я сделал заявление о своей невиновности в силу autrefois acquit. Судья объяснил сбитым с толку присяжным нюансы правонарушений и спросил, считают ли они, что преступление, совершенное в Голландии, аналогично тому, что совершено в Великобритании. Присяжные молчали, недоуменно тараща глаза. Судья Мискин заметил, что правильным ответом будет «нет». И старшина присяжных сказал «нет». Лорд Хатчинсон вскочил и попытался возразить. Мискин предложил ему обсудить разногласия в апелляционном суде и распустил присяжных. Избежать судебного разбирательства не удалось.

Я выиграл первый раунд. Гари Ликерта, друга Эрни, который привез деньги в Амстердам и должен был забрать колонки в Лас-Вегасе, доставили на самолете, чтобы он опознал меня. Но в планы Гари вовсе не входило стучать британскому правосудию, и в полицейском отделении Сноухилла он внимательно разглядывал всех, кроме меня. Он никого не смог опознать. Позиции обвинения значительно ослабели. Тем не менее лорд Хатчинсон чувствовал, что меня вряд ли оправдают еще раз, и в день судебного разбирательства отправился в кабинет судьи прощупать почву. Он предложил мне признать себя виновным: больше трех лет не дадут. Я последовал его совету и получил три года. Не знаю, пришло ли это в голову агентам таможенного ведомства и судье, но я сразу сообразил, что весь срок, который я находился под стражей, будет зачтен в срок отбывания заключения. Если повезет, я освобожусь меньше чем через три месяца. Я еще раз победил систему, почти. Все-таки у меня была судимость. Осужденный за контрабанду марихуаны и пользование фальшивыми документами, мог ли я жить с таким пятном на репутации?

 Как славно выйти на свободу из тюрьмы Уондзуорт на Хитфилд-роуд! В восемь утра 6 мая 1982 года я стоял на улице с полиэтиленовым пакетом, в котором лежали завтрак и несколько книжек. В кармане несколько фунтов и проездной билет до Брайтона. Еще несколько человек, которых освободили вместе со мной, топтались на автобусной остановке. Мне повезло: меня должна встречать Джуди. «Подорожная» мне не потребуется. Я вставлю ее в рамку как сувенир.

Два года пронеслись достаточно быстро, и я отмотал срок. Благодаря ежедневным занятиям йогой и вегетарианской диете я чувствовал себя здоровее чем когда-либо. Собирался играть в теннис, бегать, медитировать, стоять на голове, обрести внутреннее спокойствие и записаться в фитнес-клуб для яппи. В Брайтоне у Джонни Мартина хранилось изрядное количество моих денег. Эрни оплатил покупку первого этажа в доме на Каткарт-роуд и переделку первого и цокольного этажей в двухэтажную квартиру. Более