Облачная вата за окном наливается свинцом. Свет начинает мигать, стопки моих сувениров погромыхивают.
— Пока не знаю.
— И когда узнаешь? Все меняется. Ты, твои мертвые приятели — мир готов к чуду. Чего мы ждем?
Самолет дергается — и пикирует вниз. Падаю в кресло второго пилота. Мой желудок поднимается куда-то в горло.
— Я не жду. Я действую.
— Что? И что же ты делаешь?
— Стараюсь, — отвечаю я, хватаясь за сиденье своего кресла. Самолет пикирует с ревом. — Хочу перемен. Заставляю себя о них думать.
Перри кривится, но молчит.
— Это ведь уже что-то — первый шаг, так? — ору я во всю мочь, пытаясь перекричать рев моторов. — С этого все и должно начинаться.
Самолет снова дергается, и все мои сувенирные стопки рушатся — картины, диски, тарелки, куклы, любовные записки разлетаются по всему сатину. В кабине мигают огоньки, радио щелкает голосами.
Лицо Перри застыло, в нем не осталось ни намека на веселье.
— Нам еще много дерьма предстоит разгрести. В маетности, кое-что случится прямо за воротами кладбища. Ты прав, хотеть перемен — это первый шаг. Но второй — это добиваться их. А то смотри, Все на свете проспишь! А ведь с тобой теперь моя девочка.
— Я знаю, я ее не заслуживал, — продолжает Перри. Его тихий голос без труда заглушает все вокруг. — Она подарила мне все — а я что сделал? А я все просрал. Настала твоя очередь, Р. Береги ее. Она гораздо ранимее, чем кажется.
Киваю. Перри тоже кивает, затем поворачивается к окну, сложив руки на груди. Штурвал дергается, как ненормальный. Облака расступаются, мы мчимся к земле, прямо на Стадион. Вот и они, печально знаменитые Р и Дж, сидят на одеяле на промокшей от дождя крыше. Р поднимает глаза, видит нас, его глаза распахиваются все шире, а мы…
Мои глаза распахиваются. Я пытаюсь проморгаться, чтобы реальность пришла в фокус. Я стою перед небольшой могилой на импровизированном кладбище. Рука Джули на моем плече.
— Ты снова с нами? — спрашивает она. — Что это было?
Озираюсь и прокашливаюсь.
— Извини. Замечтался.
— Странный ты. Пошли, не хочу здесь больше оставаться.
Она быстро шагает к выходу. Мы с Норой направляемся за ней. Нора старается идти вровень и бросает на меня косые взгляды:
— Замечтался?
Киваю.
— Ты говорил сам с собой.
Молча смотрю на нее.
— Громкие слова говорил. Кажется, я разобрала 'чудо'.
Пожимаю плечами.
Шум города водопадом льется в уши, стоит охраннику впустить нас на порог Стадиона. Не успели за нами закрыться ворота, я снова чувствую шевеление в животе.
— Черт возьми, — вполголоса бормочет Джули. Из-за угла прямо перед нами появляется генерал Гриджо, ее отец. В сопровождении еще двух военных офицеров он направляется прямо к нам. Их форма, впрочем, далека от традиционной. Они одеты в простые светло-серые рубашки и рабочие штаны — ни нашивок, ни погон, ничего. Карманы, пояса для инструментов и ламинированные бейджики. Крупнокалиберные пистолеты поблескивают в поясных кобурах.
— Спокойно, Р, — шепчет Джули. — Ничего не говори, притворись… что стесняешься.
— Джули! — неловко выкрикивает генерал с довольно большого расстояния.
— Привет, пап, — говорит Джули.
Генерал и его свита останавливаются перед нами. Он легонько сжимает ее плечо:
— Как дела?
— Нормально. Ходила к маме.
У генерала сводит скулы, но он молчит. Смотрит на Нору, кивает ей, переводит взгляд на меня. Вглядывается повнимательнее. Достает рацию.
— Тед. Тот тип, который вчера мимо тебя проскользнул. Молодой человек в красном галстуке? Высокий, худой, бледный?
— Пап, — вмешивается Джули.
Рация трещит в ответ. Генерал убирает ее и достает наручники.
— Вы задержаны за несанкционированный доступ на территорию Стадиона, — сообщает мне он. — Вас препроводят…
— Господи, пап! — не выдерживает Джули и отталкивает его от меня. — Да что с тобой такое? Он же не
— Кто он? — сурово спрашивает генерал.
Джули вклинивается между нами, как будто пытается заставить меня молчать.
— Его зовут… Арчи… Правильно, ты Арчи? — Бросает на меня быстрый взгляд, я киваю. — Это новый бойфренд Норы. Я его сегодня вообще в первый раз вижу.
— Видели, какой модник? — жизнерадостно встревает Нора, хватая меня за локоть. — Я и не знала, что на свете остались парни, которые умеют носить галстук.
Помешкав, генерал натянуто улыбается и убирает наручники.
— Приятно познакомиться, Арчи. Вы, наверное, в курсе, что если собираетесь задержаться у нас дольше чем на три дня, придется зарегистрироваться в иммиграционной службе.
Киваю, стараясь не встретиться с ним взглядом. Но его лицо так и притягивает. Тот неловкий совместный ужин, свидетелем которого меня сделало видение, произошел пару лет назад, не раньше. Но сейчас генерал выглядит на десять лет старше. У него острые скулы. Зеленоватые вены просвечивают на лбу.
Один из офицеров откашливается.
— Я слышал про Перри, мисс Каберне. Мои соболезнования. Нам будет его очень не хватать.
Полковник Россо старше Гриджо, но сохранился гораздо лучше. Он невысокий и коренастый, с сильными руками и широченными плечами, нависающими над неизбежным стариковским брюшком. Волосы у него белые и пушистые, за толстыми очками — большие, влажные голубые глаза. Джули искренне улыбается ему:
— Спасибо, Рози. Мне тоже.
Их диалог почему-то звучит фальшиво, хотя ничего такого в нем нет. Как будто они плещутся на поверхности, когда под ними километры воды. Скорее всего, они уже успели все обсудить в куда менее формальной обстановке, подальше от официозного взгляда Гриджо.
— Мы понимаем, что вы расстроены, полковник Россо, — встревает тот. — Однако я буду очень благодарен, если вы не станете обращаться к моей дочери иначе как по ее настоящему имени, что бы она там про себя ни сочиняла.
Полковник выпрямляется:
— Прошу прощения, сэр. Не хотел вас задеть.
— Это же просто прозвище, — говорит Нора. — Мы с Перри всегда думали, что она скорее каберне,
