оградой, словно охваченные смертельной тоской. На шоссе одна за другой вспыхивали огненные точки проносящихся мимо автомобильных фар. Нарышкин поднял воротник легкой куртки и вышел из машины. Холодная россыпь капель брызнула ему в лицо, налетел ветер. Нарышкин выругался вполголоса и быстро осмотрелся по сторонам. Как и следовало ожидать, в такой час и в такую погоду мало кто испытывал потребность в прогулках возле кладбища. В этом отношении место встречи было выбрано верно. Но опять же, учитывая погоду и прочие обстоятельства, можно было назначить свидание и поближе. Сейчас кладбище вызывало у Нарышкина самые черные ассоциации. Настроение и без того было поганым – дальше некуда. Но Координатор сам выбрал это место. Перестраховался. Обжегшись на молоке, как говорится... Некоторых вещей в характере Координатора Нарышкин совершенно не понимал. Во-первых, патологическое пристрастие к псевдонимам. Координатором он называл себя, наверное, даже наедине с самим собой. Конечно, в игры они играют на грани фола, тут лучше перебдеть, чем недобдеть, но можно было бы и более реально смотреть на вещи. Зачем между собой-то притворяться?

Снова промчался ветер. Листья на деревьях затрещали, будто кто-то быстро-быстро пересчитывал хрустящие купюры. Деньги. Много-много денег.

Нарышкин еще раз оглянулся, ничего примечательного не увидел и снова нырнул на сиденье автомобиля. Достал сигареты, закурил. Денег они должны были заработать немало. Раз в десять больше, чем за всю мелочевку, которой они до сих пор занимались. Вытащили пару дельцов со скамьи подсудимых, закрыли одно дело, помогли кое-кому с налогами. После этих «подвигов» Координатор возомнил себя не менее, чем профессором Мориарти. Кое-какие основания для этого у него имелись. Некоторые задумки смотрелись совсем неплохо. История с ночным клубом вышла вообще классно – пальчики оближешь. Но опять же благодаря ему, Нарышкину. Если бы не его артистизм и умение обращаться с ножом, еще неизвестно, что из всего этого получилось бы. И рабочих, которые все в ресторане разнюхали, нашел он, Нарышкин, и «Белый континент» – целиком его заслуга. А то, что они проворонили лабораторию, – это уже не его вина. Лабораторией нужно было заняться в первую очередь, но Координатор и Туманов с высоты своего великолепия посчитали это не самым важным. И вот теперь кропотливо выстроенное здание вдруг зашаталось. Кто виноват?

Координатор появился внезапно. Вычленился из вечерней темноты, открыл дверцу, сел на заднее сиденье.

– Закуришь? – спросил его Нарышкин, высматривая в зеркале смутные очертания лица за своей спиной.

– Нет желания, – ответил Координатор. – Погодка-то портится! А с утра вроде ясно было.

– Ты про погоду сюда пришел говорить? – недовольно спросил Нарышкин.

– А ты недоволен? – моментально сделался злым Координатор. – Ну давай про что-нибудь другое. Например, про то, как случилось, что к тебе вдруг Гуров нагрянул? С чего бы это? Ты ему визитную карточку оставил, что ли? Или у него насчет тебя какие-то сомнения появились?

– Не думаю. Случайность это, – мрачно ответил Нарышкин. – Узнать он меня узнал, конечно, но на сто процентов у него уверенности быть не может. А на суде эти его сомнения вообще ни черта не будут стоить. Тем более что я его сразу заставил по своим правилам играть. Единственное, на чем я чуть не прокололся, – у меня твой номер в мобильнике был забит. Пришлось мобилу уничтожить. Он все понял, конечно, но опять же, в юридическом смысле все это яйца выеденного не стоит.

– Ты мне юридический смысл не объясняй! – жестко сказал Координатор. – Как он на тебя вышел? Значит, ты в кинотеатре прокололся!

– В кинотеатре, скорее, ты прокололся. Твоя задумка была эту сказочку ему рассказать. Только психика у него крепче оказалась, чем мы с тобой ожидали. Я предупреждал, что все это зря.

– Не зря. Нужно было в его сознании масштабность событий зафиксировать, – сказал Координатор. – Как сказано, по другому, правда, поводу – неотвратимость наказания.

– Не знаю уж, как с масштабностью, но в сказку он, по-моему, не поверил. Захотел познакомиться поближе. Но у меня с Майклом была договоренность, что он по моему сигналу свет вырубит. А что? Вещь банальная, но удобная. Во время сеанса свет миллионы раз гаснул. Темнота, топот, крик. Тут я под шумок и ухожу. Только, видно, этот Гуров что-то насчет Майкла заподозрил. Скорее всего, за ним слежку установили, потому и на меня вышли. Он ко мне заходил – договорились вечером в боулинг-клуб сходить, шары покатать. А получилось вот как.

Про то, что он сам сплоховал в тот момент и, испугавшись внезапного появления Гурова, обратился в бегство, Нарышкин умолчал. Не все стоит знать даже Координатору.

– Тем не менее, я этот случай сумел обернуть нам во благо, – с достоинством сказал он. – Гурова теперь можно брать голыми руками. Я слышал, его уже и в новостях по телеку полоскали? Теперь уж ему не пофартит, я думаю? Репутация окончательно подмочена!

Координатор некоторое время молчал, как будто не знал, что сказать. Но потом произнес довольно уверенно:

– Ты за свою репутацию беспокойся. Репутация Гурова тебя не касается. По краю ходишь! Исчезнуть тебе надо.

– Куда это я исчезну? После такого шума будет подозрительно.

– Пустим слух, что тебя прячут, чтобы Гуров не устроил провокацию и не расправился с тобой. То же самое твой Павленко. Не боишься, что Стаканников вас теперь вычислит? Он ведь не полный идиот, сопоставит факты...

– Какие факты? Гуров с ним секретами делится, что ли?

– Павленко тоже лучше исчезнуть. В фирме дела идут хреново. Пусть уволится и уедет куда-нибудь подальше.

– Еще что? – Нарышкин обернулся и, скептически прищурившись, посмотрел на Координатора. – Вот если мы все сейчас побежим, тогда нас точно вычислят!

– Нужно уметь вовремя отступить, – сказал Координатор спокойно. – Глупо лезть в глаза, когда все на тебя смотрят. Я тебе уже объяснил, как мы поступим. Ты скрываешься, чтобы не стать объектом мести со стороны правоохранительных органов. Павленко слишком мелкая сошка, чтобы им кто-то заинтересовался. Кто у нас остается? Майкл? Артистка его видела, но в маске и халате. Такой маскарад кардинально меняет внешность. Тем более она уверена, что всех, кто ее похищал, прикончили. Гуров подозревает, что он выключил свет? Это не преступление. А больше Майкл ничего не знает. Надеюсь, что у него достанет ума это сообразить. Остаются Тормоз и Веник. Тормоз с твоим Павленко были в лаборатории, Веник помогал тебе в ресторане. Милиции они не известны. Им тоже нужно исчезнуть. Таким образом, в распоряжении следствия остается Майкл, который почти что ни при чем. Через трое суток они вынуждены будут его отпустить, а если надавить, то это произойдет еще раньше. В дальнейшем мы спрячем и Майкла тоже, но пока ему будет достаточно не высовываться и не нарушать закон. Я имею в виду, что он не должен даже улицу переходить на красный свет.

– Ну, хорошо, мы все исчезнем, – возразил Нарышкин. – Но лаборатория останется. Василевский до сих пор где-то бегает. Туманов зависнет в тюряге, и мы не получим денег. Что же получается? Я должен бегать по стране с пустыми карманами?

– Лабораторию вы запороли.

– Не согласен! Ты послал на лабораторию Всеволода. Этот идиот не сумел справиться с двумя зачуханными химиками!

– Кажется, твои Павленко и Тормоз мало чем ему помогли? – язвительно заметил Координатор.

– Им просто не повезло, – хмуро сказал Нарышкин. – Там была засада – я уверен. Но Тормоз запомнил номер такси. Ты пробил его по базе, как обещал?

– Это было сложно. Я старался не рисковать. Неизвестно, что это была за машина. Но теперь получается, что это действительно такси. Некий индивидуальный предприниматель, занимающийся частным извозом. Проживает в Балашихе. Я дам тебе его адрес.

– Зачем?

– Найдешь его как можно скорее. У меня предчувствие, что он оказался там не просто так. Про лабораторию знали единицы. Из них имело смысл искать ее одному Василевскому. Больше просто некому. И потом, имей в виду, что придурки, которых ты нанял, чтобы выследить Василевского, не просто смылись – их трупы нашли в лесополосе между Абрамцево и Балашихой. Это тебе о чем-нибудь говорит? Через таксиста