На сей раз Колесников уже не дернулся и стал терпеливо ждать уточняющей информации. В конце концов, в разговоре добропорядочного англичанина подобная пауза выглядела совершенно естественной.

Алло, вы меня слышите? — В интонации Мишина отчетливо прозвучала озабоченность.

Я слушаю вас, мистер Лернер, — удачно ввернул Колесников.

Я буду ждать вас ровно в 21.30 у шестого вагона поезда, следующего в Эдинбург. Не опаздывайте, пожалуйста, мистер Бакстон, поезд отправляется в 21.43…

Договорились, мистер Лернер, я буду…

Положив трубку, Вадим Колесников оттер закатанным рукавом сорочки вспотевший лоб, снова придвинул к себе телефон и набрал на диске номер из восьми цифр.

Да, я слушаю, — пробурчал недовольный мужской голос.

Ты записал разговор?

Конечно.

Откуда он звонил?

Из Лондона.

Ты в этом уверен?

На все сто.

Примерный район?

Центр. Чуть восточнее. Это имеет значение?

Нет. Я сворачиваюсь.

Понял тебя.

Действуй!..

* * *

Сквозь стеклянно-металлическую полусферу, уютно укрывавшую девять перронов одного из самых старых лондонских вокзалов, отчетливо проглядывали яркие звезды в дымчатом обрамлении облаков. Дов, самозабвенно сражавшийся с «одноруким бандитом» в зале ожидания «Чаринг- кросс», мог со своей точки отчетливо видеть сквозь стеклянную стену перегородки перрон номер девять, на котором уже стоял скорый поезд Лондон — Эдинбург, и чуть сгорбленную спину Виктора Мишина в черном плаще с поднятым воротником и широкополой черной шляпе, из-под которой выглядывали волосы цвета слежавшейся соломы. Опуская в щель игрального автомата монету за монетой, Дов остервенело дергал ручку, издавая при этом сдержанные возгласы негодования, выдававшие в игроке типичного неудачника, этакого вокзального «крейзи», которого азарт может заставить забыть обо всем на свете, в том числе, и о времени отправления собственного поезда.

Оперативная группа Моссада, располагавшая весьма ограниченным временем для подготовки к операции и определению возможностей тактических маневров тем не менее предусмотрела практически все: перрон с четырех сторон контролировался людьми, соседний, восьмой перрон, именно в этот отрезок времени был пуст и, таким образом, открывал свободный обзор; три точки наблюдения располагались в непосредственной близости от Мишина — в газетном киоске, в кафе, расположенном в двадцати метрах от девятого перрона и у лестницы подземного перехода. И тем не менее Дов никак не мог отделаться от неприятного, ЗУДЯЩЕГО ощущения тревоги.

Он был хорошим профессионалом, знал свое дело вдоль и поперек, а потому привык прислушиваться к собственным ощущениям. Этот седоволосый, коренастый мужчина, входивший в свое время в оперативную группу Моссада, рыскавшую по всем странам Западной Европы в поисках руководителей «Черного сентября», спланировавших расстрел израильских спортсменов на Олимпийских играх в Мюнхене, вообще не любил неподготовленных засад, всех этих лихорадочных, наспех спланированных операций с людьми-«наживками» — слишком велика была вероятность того, что эту самую «наживку» снимут с крючка так искусно, что леска наблюдения даже не шевельнется. Профессионально оценивая ситуацию, Дов не мог сбрасывать со счетов ее наиболее уязвимое место: находившаяся под его началом оперативная группа Моссада, отвечавшая за прикрытие Мишина, пребывала, по сути дела, в глухой и до поры до времени абсолютно слепой обороне. Стало быть, ее действия, если принимать в расчет профессионализм противника, просчитывались по определению. Невыгодность этой засады определялась также полной неясностью в вопросе того, КТО ИМЕННО подойдет к Мишину. Перрон буквально кишел людьми, из дожидавшегося отправления поезда Лондон — Эдинбург то и дело выскакивали пассажиры и провожающие, и это бесконечное мельтешение голов, шляп, зонтов и металлических тележек с багажом, которые тащили вдоль состава носильщики в синих комбинезонах, естественно, максимально затрудняло выполнение задачи.

План операции, который Дов получил из Центра ровно сутки назад, поначалу поверг его в изумление. На первый взгляд, все в нем выглядело нелогично и как-то коряво, по-дилетантски. Дов неоднократно принимал участие в подобного рода акциях и знал на собственном опыте: наиболее подходящим для проведения зарубежных операций с «наживкой» считается место, максимально отгороженное от людей, транспорта и, главное, представителей закона, где участники акции имеют значительно большую свободу маневра, где даже самые неожиданные обострения ситуации можно без особого труда локализовать и ликвидировать. С этой точки зрения вокзал «Чаринг-кросс» с десятками «бобби» в черных мундирах и допотопных шлемах викторианских времен буквально на каждом шагу, с его толчеей и суматохой как на перронах, так и в залах ожидания, был выбран крайне неудачно. Однако как следует поразмыслив, Дов понял глубинную, стратегическую идею этого плана: место расположения «Чаринг-кросс» — самый центр огромного Лондона, а также ощутимое скопление людей в замкнутом пространстве вокзала практически исключало возможность использования оружия. План, разработанный в оперативном отделе Моссада, как бы провоцировал советскую военную разведку на выбор ИЗЯЩНОГО, не силового решения: без стрельбы, без искусственного блокирования входов и выходов, рукопашных схваток и автомобильных погонь по центральным улицам гигантского города, которые практически сразу бы привлекли внимание полиции и свели на нет усилия обеих сторон.

Конечно, план содержал в себе известную долю риска: моссадовские аналитики традиционно славились здоровым прагматизмом, имели богатый оперативный опыт и были склонны скорее переоценивать, нежели недооценивать оперативно-тактические возможности любого противника, тем более такого авторитетного, как советская военная разведка. Но в то же время в этом плане был некий «люфт», возможность, которая не сразу бросалась в глаза: в случае неудачи, сохранялись какие-то резервы для исправления ситуации. Впрочем, все это не имело никакого значения, если авторы плана ошибались в главном — в своей уверенности в том, что ГРУ охотится за ЖИВЫМ подполковником Мишиным, а вовсе не за его скальпом. Дов, трезво оценивая ситуацию, прекрасно понимал: снять крупную фигуру Мишина, представлявшую собой идеально неподвижную мишень, из винтовки с оптическим прицелом можно без особых усилий сразу с нескольких точек…

Взглянув на часы, Дов отметил про себя, что Мишин стоит на месте назначенной встречи уже четыре с половиной минуты и, чуть склонившись к лацкану модного черного плаща, негромко произнес:

Внимание! Полная готовность!..

Тем временем сам Витяня, не выпуская сигарету из уголка рта, стоял, засунув руки в карманы плаща и чуть покачиваясь, у распахнутой двери шестого вагона, время от времени поглядывая на часы.

В микроскопическом наушнике, искусно вмонтированном в дужку роговых очков Дова, сквозь легкое потрескивание прозвучал голос на иврите:

Это третий. К нему подходит носильщик…

Вижу! — пробормотал Дов, дергая ручку игрального автомата. — Шестой, внимание!..

Это шестой… Носильщик проследовал дальше.

Держи его метров десять, не больше. Потом отпускай.

Понял…