—
Не хотите задерживаться?
—
Я этого не говорил. Просто там, где ты живешь, слишком холодно.
—
А там, где собираешься жить ты, будет теплее?
—
Если с тобой, то наверняка.
—
Ты ничего не хочешь мне сказать?
—
Как-нибудь в другой раз.
—
Тогда зачем ты звонишь?
—
Чтобы сказать тебе об этом.
—
С тобой приятно разговаривать по телефону.
—
Ирония — это рефлексия затравленной буржуазии.
—
Уточни только, кем затравленной.
—
Встретимся — уточню.
—
А что, встретимся?
—
А что, не встретимся?
—
Тебе плохо, да?
—
В данный момент — нет. Но только в данный.
—
Я могу воспринять сказанное, как утренний комплимент девушке?
—
Можешь.
—
Ты великодушен.
—
Мне… очень не хватает тебя, Ингрид.
—
Повтори, пожалуйста.
—
Вроде бы, слышимость на линии нормальная.
—
Повтори, если не хочешь, чтобы я сконструировала мебель для твоего дома.
—
Мне не хватает тебя, Ингрид.
—
Там было еще одно слово…
—
Очень не хватает.
—
Вот теперь все правильно.
—
Я рад, что сумел тебе угодить.
—
Ты произнес фразу так, словно сам этому удивляешься.
—
Я действительно удивляюсь, Ингрид.
—
Тому, что рад или что сумел угодить?
—
И тому, и другому.
—
Это хорошо или плохо?
—
Смотря для кого?
—
Для меня, естественно.
—
А почему естественно?
—
Эгоизм — рефлексия одиноких женщин.
—
Это хорошо.
—
Ты позвонишь еще?
—
Если смогу…
—
Наменяй монеток впрок — и сможешь.
—
Толковый совет.
—
Я вообще девушка толковая.
—
Я заметил.
—
А что еще ты заметил?
—
Практически ничего. Фрагмент плеча… Уголок ключицы… Мочку уха… Все остальное ты стыдливо прикрывала простыней.
—
Не стыдливо, а целомудренно!
—
Поправка существенна, следовательно, принята.
—
Слушай, а может быть, ты действительно брачный аферист?
—
Ты спрашиваешь таким тоном, словно надеешься услышать утвердительный ответ.
—
Ну, если выбирать между брачным аферистом и торговцем наркотиками, я предпочитаю первое.
—
Ну, допустим все так. Что это, собственно, меняет? — хмыкнул Витяня. — Тем более, что в браке все мужчины аферисты, поскольку преследуют вполне конкретные цели…
—
То есть заполучить либо гражданство, либо деньги,
да?
—
Как всегда проницательная Ингрид Кристианссен!
—
Но есть и третья цель, милый.
—
Какая?
—
Некоторые брачные аферисты приходят за твоей душой…
—
Изъятие души это не цель, дорогая, а чистой воды импровизация. Наитие. Помнишь, как у О’Генри: пошел купить сигару и попал в водоворот приключений. Если мне не изменяет память, этот рассказ назывался «Один час полной жизни»…
—
Ты меня обнадеживаешь, милый.
—
Тем, что читал О'Генри?
—
И этим тоже.
—
Я подозревал, что ты снобка.
—
Но ты даже не представлял насколько.
—
Мне пора идти, Ингрид.
—
Ты говоришь с таксофона?
—
Да, но…
—
Ты находишься в длинном вытянутом помещении, верно?
—
Откуда ты знаешь? — Витяня ощутил на лбу липкую испарину.
—
Пока ты спал, я вшила в твой галстук миниатюрную телекамеру.
—
Я в свитере, Ингрид.
—Тогда переоденься, дорогой. Тебе подходит голубая сорочка и черный галстук.
—
Это униформа Аллена Делона. Терпеть его не могу! Он что, тебе нравится?
—
А ты встречал женщину, которой бы не нравился Аллен Делон?
—
По характеру своей работы я редко встречался с женщинами.
—
Значит, ты не брачный аферист, — пробормотала женщина.
—
Если тебя это так расстраивает, ты только скажи, и я переквалифицируюсь. Но и ты должна будешь навсегда отказаться от Делона.
—
Можешь не тревожиться: мне нравится другой мужчина. И что плохого в том, что он немного на него похож?
—
Он что, не дай Бог, брюнет?
—
Блондин.
—
Красив?
—
Боже упаси!
—
Значит, киноактер?
—
Брачный аферист. Но, как мне кажется, его интересуют вовсе не мои деньги.
—
Значит, у него есть свои.
—
Знаешь, милый, его и свои вряд ли интересуют.
—
Может, он нацелился на твою квартиру, Ингрид? У тебя хватило ума не отдавать
