—
Очень хочу, но, к сожалению, никак не могу… —
Кадар на секунду замолчал, словно обдумывая следующее предложение. — Вот если бы вы могли принять моего человека… Минут на тридцать, не больше…
—
Кто такой?
—
Товарищ Атилла Хорват, заворготделом нашего ЦК… Да вы должны его пом…
—
Когда он вылетает? — быстро спросил Андропов.
—
Да хоть прямо сейчас, Юрий Владимирович. На моем самолете…
—
Все так срочно?
—
Боюсь, что да.
—
Сейчас полпервого, — взглянув на кварцевые настенные часы, сказал Андропов. — А у вас, соответственно, половина двенадцатого… К пяти часам по нашему успеет?
—
Конечно успеет, Юрий Владимирович.
—
Ровно в пять его встретит на Внуково-2 мой человек. Жду.
—
Большое спасибо, Юрий Владимирович!
—
Не за что, товарищ Кадар. До встречи. Сервус!
—
Сервус!
…В 17.45 Атилла Хорват, облаченный в «партикулярный» черный костюм, белую сорочку и темный галстук, с некоторой опаской переступил порог огромного кабинета председателя КГБ СССР. Наблюдая за тем, как широкоплечий красавец-венгр направляется к его столу, Андропов внезапно подумал, что посланник Яноша Кадара совсем не похож на исступленного фанатика, давно уже вытравившего из собственного сознания понятие «страх». Даже несмотря на то, что действовал с фанатизмом человека, заранее обрекшего себя на смерть и нетерпеливо дожидающегося, когда это произойдет.
—
Добрый вечер, товарищ Андропов, — негромко произнес Хорват, дойдя до стола.
—
Добрый, — пробормотал шеф КГБ и кивнул гостю на стул. — Садитесь.
Хорват присел к приставному столику и положил перед собой толстый блокнот.
—
Можете сразу переходить к делу, — откинувшись на спинку кресла, холодно произнес Андропов. — Кнопок в столе, подобно тем, которые вы демонстрировали мне неделю назад в Будапеште, здесь нет. Впрочем, есть нечто получше и посовременней. Короче, можете говорить совершенно свободно: слышать вас буду только я…
—
Понятно, — кивнул Атилла и заглянул в блокнот. — Товарища Яноша Кадара по-прежнему беспокоит активность Мольнара. Как стало известно товарищу Кадару, Мольнар получил от товарища Суслова обещание, что примерно через неделю его примет в Кремле товарищ Леонид Ильич Брежнев…
—
Ты смотри! — хмыкнул Андропов и покачал головой. — Впервые слышу об этом!
—
Тем не менее это так, — твердо произнес Хорват. — Информация получена из канцелярии Михаила Андреевича Суслова и сомнений не вызывает.
—
Допустим, — кивнул Андропов. — Что дальше?
—
У товарища Яноша Кадара есть достаточно веские основания быть против этой встречи…
—
Неужели ваш шеф хочет попросить меня арестовать Мольнара прямо в аэропорту и посадить его во внутреннюю тюрьму КГБ? — вяло улыбнулся Андропов.
—
Нет, Юрий Владимирович, — не меняя сосредоточенного выражения лица, ответил Хорват. — У него есть другой план…
—
Вот как? — вновь хмыкнул Андропов. — У него?
—
Именно, — невозмутимо кивнул венгр и перевернул листок блокнота. — В распоряжении товарища Кадара есть данные оперативного наблюдения службы внутренней безопасности, свидетельствующие о том, что Мольнар поддерживает конспиративные связи с группой венгерских диссидентов, сориентированных на ликвидацию в Венгрии социалистической формы правления, в частности, с ее лидером, профессором будапештского университета Альбертом Фаркашем…
Едва только услышав слово «диссиденты», Андропов внутренне весь собрался и резко вскинул свою крупную голову.
—
В этой связи, — продолжал Хорват, демонстративно не замечая реакцию шефа КГБ, — у товарища Кадара возникают определенные сомнения. Дело в том, что если он, допустим, передаст в Москву данные, изобличающие Мольнара в оппортунистической, раскольнической деятельности внутри ЦК ВСРП, сам Мольнар может представить их перед кремлевским руководством, как сознательное стремление товарища Кадара опорочить его лично и группу его сподвижников в партии, категорически не согласных с нынешним курсом ВСРП…
—
А документы? — с едва различимой иронией в голосе спросил Андропов. — Как быть с теми самыми «данными оперативного наблюдения»?
—
Мольнару ничего не стоит заявить, что они сфабрикованы, — быстро ответил Хорват, явно ждавший именно этого вопроса.
—
А они сфабрикованы? — с наигранным простодушием поинтересовался Андропов.
—
Я передаю вам только то, товарищ Андропов, что велел мне передать товарищ Янош Кадар.
—
Естественно, — кивнул председатель КГБ. — Продолжайте.
—
Товарищ Янош Кадар высказал такую мысль: в том случае, если в наличии конспиративных связей Мольнара с венгерскими диссидентами убедится непосредственно представитель КГБ СССР, и, соответственно, поставит об этом в известность свое прямое руководство, то это сразу же дезавуирует возможное заявление Мольнара о том, что речь идет о намеренной фабрикации изобличающих его документов…
—
Мне кажется, я начинаю понимать тонкость плана товарища Кадара, — задумчиво произнес Андропов, сфокусировав взгляд на венгре. — Мне только одно непонятно: каким же образом высокопоставленный представитель Комитета госбезопасности ни с того, ни с сего объявится в Будапеште. Тем более, по своим делам, а не по официальному приглашению ваших властей? С чего бы вдруг? И не напоминает ли вся эта ситуация, товарищ Хорват, рояль в кустах, а?
—
Совсем забыл сказать вам, товарищ Андропов: в настоящее время в Будапештском университете стажируется доктор технических наук Владимир Белоусов из Новосибирского академгородка, — не отводя взгляда, ответил Хорват. — Он находится в постоянном контакте с профессором Альбертом Фаркашем…
—
Насколько я помню, — покачал головой Андропов, — этот ученый никакого отношения к советским диссидентским кругам не имеет.
—
Трудно сказать, — задумчиво произнес венгр. — Люди ведь меняются… Причем подчас так резко, что и не уследишь. В любом случае, если такая связь между Белоусовым и Фаркашем не будет подтверждена, репутация советского ученого никак не пострадает — мы это гарантируем, товарищ Андропов. Однако сам факт, плюс естественные опасения товарища Кадара, полностью связанные с сохранением целостности и боевитости руководящего ядра Венгерской социалистической рабочей партии, вполне заслуживают того, чтобы в Будапешт был откомандирован высокопоставленный представитель Комитета государственный безопасности СССР, который на месте, в тесном контакте с представителями венгерских служб внутренней безопасности, мог бы во всем разобраться и, вполне возможно, предотвратить еще один 1956 год…
—
Н-да, логично, — пробормотал Андропов и слегка налег на стол грудью. — И
