ниц и просить прощения за свою непутевость, то ли готовиться к похоронам – я уж не прислушивалась. Похороны, кстати, завтра.

Приведя в порядок лицо, Катя удовлетворенно кивнула своему преобразившемуся отражению и закончила:

– В общем, ему в самом деле нечего тут сидеть накануне похорон. Я ведь слепо тебя послушалась, утащила его сюда, не подумала ни о чем… Кстати, почему ты так вдруг перепугалась за нас? Думаешь, нам с Костей может грозить опасность?

– Иди сюда. – Александра протянула руку и, когда подруга подошла, усадила ее рядом с собой на диван. – Отнесись к этому серьезно. Я не имею права больше ничего от тебя скрывать, не хочу приходить на твои похороны. А у тебя есть шансы посетить мои, к слову.

– Что за бред? – Даже через слой пудры было видно, как Катя побледнела. – Я общалась вчера со следователем, и если отбросить его глупые намеки, что я была заинтересована в смерти мадам Бобровой, дело достаточно простое. Теперь все выяснилось. Она в самом деле завела дубликат ключей от моей квартиры, он нашелся у нее в сумке. В то утро консьержка ее не видела, потому что она прошла через другой вход, со двора. А во двор попала очень легко – приехала на машине Кости, показала охраннику его пропуск, а он-то и машину и пропуск этот знает как облупленные, так что не остановил ее. Поднялась ко мне и столкнулась там с вором. Непонятно только, сразу на него нарвалась, когда в квартиру вошла, или сидела там, ждала меня, а тут он залез и убрал ее… В общем, жестоко она поплатилась за свое любопытство! Ехала бы себе в парикмахерскую, как собиралась. Звонили ей, кстати, именно оттуда, уже все проверено. Она небось думала успеть и со мной разобраться с утра пораньше, пока я дома, и красоту навести. Ее смерть – это чистая случайность, на что бы ни намекал этот тип, который ведет дело!

– Допустим, она погибла случайно, – сухо ответила Александра. – Но тебя убьют совершенно осознанно.

– Да почему меня должны убить? – содрогнулась подруга. – Что ты тень на плетень наводишь?! Я никому не сделала зла, никому! А Костя? Это же смешно! Он самовлюбленный павлин, и именно поэтому добр! Он даже бесхарактерный, если хочешь знать! Кто и зачем должен его убить?

– Катя, ты так и не узнала, куда он отправил панно? – Художница пристально смотрела ей в глаза. Александре показалось на миг, что глубоко на дне этих светлых озер, обычно обманчиво безмятежных, промелькнул затаившийся страх. – Значит, нет? – продолжала она, нарушив затянувшуюся паузу. – Но это была не просто просьба с моей стороны. Это очень важно. В том числе для тебя!

– Скажи… – Катя не выдержала ее сверлящего взгляда и отвернулась, делая вид, что рассматривает вид в окне, действительно очень красивый. – Тот парень залез ко мне именно из-за этого панно? Так ты считаешь?

– Догадалась?

– Костя догадался.

– А он-то каким образом? – Александра даже приподнялась с дивана.

– Он нарцисс, но не дурак, – с обидой ответила Катя. – Костя сказал: «Зря я связался с твоей подругой, решился на эту покупку. С тех пор, как это проклятое панно приехало в Москву, уже двое людей погибли». Я спросила, неужели он считает, что это как-то связано с панно? Курьера-то убили, но панно ведь не украли, а его жена вообще ни при чем! А Костя ответил: «Чует мое сердце, не к добру я его купил! А подруга твоя темнит!»

– Какая проницательность, – сквозь зубы проговорила Александра. – Однако мое предупреждение он пропустил мимо ушей, вернулся в Москву. Или ты ему передала не все мои слова?

Катя встала и сделала раздраженный жест, будто что-то отталкивая:

– Как ты себе представляешь, что я могла ему сказать? Что нам с ним опасно оставаться в Москве, нас могут убить? Так же, как курьера и Варвару? И, по-твоему, он бы в это поверил? Да я сама не верю! Если знаешь что-то конкретное, скажи! Я с таким трудом его сюда вытащила, а уж удержать было подавно нечем!

– С этим панно связана история, которую я хотела от вас скрыть. – Художнице пришлось сделать над собой усилие, чтобы произнести эти слова. – Я не думала, что это станет так опасно… Вы бы ничего не узнали и получили прекрасную вещь. А я… Получила бы то, за чем охотилась. Но у меня появился конкурент и тоже захотел урвать кусок. Думаю, это произошло еще за границей. Курьер явно ждал кого-то в своем номере тем вечером, когда его убили. Потому и не стал поднимать шума, когда убийца полез к нему в окно. Он боялся его, наверное… Но огласки боялся еще больше. Ведь фирма, которую он представлял, очень старая, с давними традициями. И если бы выяснилось, что ее представитель пошел на мошенничество, думаю, они бы от этого курьера мокрого места не оставили, чтобы обелить свою репутацию. Не говоря уже о материальной стороне дела.

Катя выслушала это уклончивое признание, сосредоточенно щурясь, и упрямо мотнула головой:

– Курьер во что-то впутался, я поняла. Но в чем там было дело? Почему ты не хочешь мне сказать?

– Я боюсь, ты проболтаешься.

– Хочешь, поклянусь? – горячо предложила та.

– Не хочу. Ты не умеешь держать язык за зубами.

– Черт знает что. – Катя уязвленно пожала плечами. – Панно все равно не твое, а ты что-то скрываешь. Манипулируешь людьми, правды не говоришь. И после этого мы должны тебя слушаться, прятаться непонятно от кого, непонятно чего бояться?

– Если бы ты могла поверить мне на слово и пока не соваться в Москву… – Александра взглянула на часы. – Мне пора на вокзал. Еду на несколько дней в Питер. Хорошо бы ты поехала со мной.

– В Питер? – Приятельница обернулась, в ее взгляде, помимо обиды и неудовлетворенного любопытства, мелькнуло оживление. – Хорошая идея, кстати. Давно я там не была. А тебе туда зачем?

– Я прячусь.

– Но до каких пор ты будешь прятаться?

– Пока убийцу не поймают.

– Этот следователь поймает, как же! – фыркнула Катя. – Он нацелился меня трепать, как собака палку, подозревает заказное убийство. Никого он искать не будет. Честно говоря, я не звонила ему и не предупреждала, что мы с Костей едем в санаторий. Не хотелось лишнего шума.

– И зря. Он, между прочим, уже знает, что тебя нет в Москве. И думаю, очень недоволен.

Катя выругалась, испуганно взглянув на подругу:

– Вот же… Откуда ты знаешь?

– Только что была на Сретенке, проверяла свою догадку. И она подтвердилась, тебя ищут. Не следователь, увы, нет. Какая-то молодая девушка с непримечательной внешностью, но хорошо одетая. Она спрашивала тебя почти сразу после твоего отъезда. Консьержка у вас теперь бдительная, так что сразу перезвонила следователю и выложила ему все. И тебя заодно сдала.

– Голова кругом! – Катя в отчаянии стиснула виски ладонями. – Одни неприятности. И все разом свалилось, как назло! Следователя я не очень боюсь, он ничего не докажет, у меня железное алиби, и я, в конце концов, этого не делала! А вот кто эта девушка? Может, кто-нибудь из моего комитета приходил? Может, срочное дело?

– Она совала консьержке тысячу рублей, чтобы та сказала, куда ты уехала.

– Тогда точно не из комитета, – сдалась Катя. Она остановилась у открытой балконной двери, щурясь на солнце и разглядывая гуляющих по главной аллее парка, которая из ее номера была видна как на ладони. – Что же мне делать? Думаешь, девица из этой же шайки?

– В любом случае, сейчас ты должна быть настороже. Поехали в Питер вместе?

Катя вновь, как лист, сорванный ветром, закружилась по номеру, без нужды трогая разбросанные вещи, беря их в руки и тут же снова роняя. Ее лицо носило следы мучительной внутренней борьбы. Наконец женщина остановилась.

– А если следователь вызовет? Знаешь, он очень против меня настроен. Любовь Егоровна тоже хороша, выдала меня ни за грош! Надо было ее подкупить, чтобы молчала как рыба! Но я боялась, что она меня не так поймет… После того как убили Варвару, я все время должна в чем-то оправдываться… Это ужасно! Ведь я не хотела ей смерти! Нет, я не поеду!

– Хочешь остаться здесь и подождать, чтобы тебя застрелили или зарезали?