— Или Тюэна?

— Нет. Тюэн работает гораздо тоньше. Если все-таки окажется, что мой экземпляр поддельный, то, значит, это рука Тюэна. Кстати, где вы приобрели свою фальшивку? Судя по тому, что вы еще не показывали ее экспертам, она у вас недавно и вам еще не пришлось платить за нее.

— Возможно, вы и правы, Лусто. Но меня интересует другое: где подлинник?

— Наверное, у Хора.

— Нет!

— О-ля-ля! Значит, эту фальшивку отняли у Хора, а он умер от огорчения.

— Помолчите. Длинный язык и непроверенные догадки никого не доводили до хорошего. Оставьте их при себе.

— Надеюсь, я могу оставить при себе и чек, который вы подписали?

— Конечно. Однако где находится подлинник? Как вы думаете, Лусто?

— Возможно, я вам его еще принесу. За сто тысяч долларов! И не буду просить больше. Я ведь не шантажист.

— Что вы хотите сказать?

— В номере Хора побывали ваши люди, они видели его живым последними. Вы же запугивали меня…

— Вы знаете, что я не пошел бы дальше слов.

— Теперь знаю. Между прочим, мне в голову пришла одна простая мысль…

— Какое совпадение! И мне тоже.

— Дай бог, чтобы наши мысли оказались разными. Я ухожу, прощайте, Бенсон.

— Прощайте, Лусто. До свидания, мой старый друг.

— Не огорчайтесь. Мы еще отыграемся.

Бенсон подождал, пока вышел Лусто, и в задумчивости стал прохаживаться по кабинету. Затем, видимо приняв решение, подошел к телефону и набрал номер.

В десять часов вечера невдалеке от отеля «Руан» остановился серый «пежо». Из него вышел полнеющий мужчина небольшого роста в баскском берете. Оглянувшись, он уверенно поднялся по ступенькам и вошел в гостиницу. Попросив остановить лифт на третьем этаже, мужчина поблагодарил мальчишку-лифтера и не спеша направился к буфету. Выпив рюмку анисовой и купив сигареты «Житан», он двинулся из буфета на пятый этаж, оттуда спустился на четвертый и подошел, наконец, к номеру 428. Прислушавшись и не услышав ничего подозрительного, он быстро открыл дверь.

После кончины Хора прошло четыре дня. Номер был прибран, но его еще никому не сдавали.

Человек осветил комнату маленьким фонарем. Кровать, диван, два кресла, журнальный столик, стол, стулья, шкаф. Вздохнув, он снял пиджак и принялся тщательно исследовать спинку дивана. Потом наступила очередь кресел и стола. Толстяк тихо чертыхался и громко сопел.

Прошло двадцать-двадцать пять минут. По-видимому, он так и не добрался до предмета своих поисков. Закурив сигарету, человек внимательно осмотрел ванную и подоконники и зачем-то повернул ручку крана в умывальнике. Шум воды привел его в себя, и, закрыв кран, он уселся в кресло.

Затем, вздохнув еще раз, он подошел к платяному шкафу и, открыв дверцу, посветил себе фонарем. Прямо перед собой он увидел оскаленную в улыбке физиономию какого-то чудовища, походившего на хищную птицу. Голова страшилища, освещенная дрожащим лучом фонаря, приближалась к толстяку все ближе и ближе.

Он готов был уже завопить, но железные руки сжали его горло. Покачнувшись, толстяк опустился на пол и чуть было не потерял сознание.

— Не пугайтесь, я человек из плоти, — сказало страшилище, выходя из шкафа. — Вы, по-моему, тоже, хотя и страдаете ее излишками. Работаете на Бенсона?

Толстяк кивнул головой, говорить он еще не мог.

— Вы ищете марки Сиданга, — продолжал незнакомец из шкафа. — Я ищу их тоже. Но мы рискуем ничего не найти, если будем отвлекаться. Тем не менее, любезнейший, искать буду я один, по праву первого и по праву сильного. Вы же сядете лицом к стене в это кресло. Вот так. Садитесь.

В этот момент почти бесшумно открылась дверь и в комнату скользнул еще один неизвестный.

— Входите, Арнольд, — сказал человек, вышедший из шкафа, вынимая руку из кармана. — Здесь все свои. Как я и предполагал, мои рассуждения совпали с рассуждениями Бенсона. Вы знаете этого типа?

— Кажется, его зовут Лео. Он специалист по филателии и работает на Бенсона уже лет пятнадцать.

— Он специалист не только в области филателии… Вы действительно Лео?

Толстяк кивнул головой.

— Он действительно Лео, но нам от этого не легче, Арнольд. Проследи за ним, а я продолжу поиски.

— Вы уже много просмотрели?

— В основном мебель. После меня то же сделал наш друг Лео, и с тем же успехом. Остались обои. Дай мне фонарик.

В продолжение четверти часа он прощупывал каждый сантиметр обоев. Двое других наблюдали за ним в полумраке. Вдруг Лусто (это был он) издал какое-то восклицание и, вынув из кармана перочинный нож, сделал прорез в обоях. Фонарь выпал из его рук, и он тихо выругался.

— Что случилось? — спросил Арнольд, поднимая фонарь…

— К сожалению, ничего, а я было подумал…

— Может быть, ее здесь и нет?

— Все может быть, но я поищу еще.

Прошло десять минут, в продолжение которых двое, замерев, следили за третьим.

— Баста! — сказал Лусто, соскакивая со стула. — Хор перехитрил всех и оставил подлинники в каком-нибудь банке. Пора расходиться, господа, если только наш друг Лео не желает поохотиться в одиночку.

— С меня хватит, — ответил толстяк, вытирая лицо широким платком.

— Передайте Бенсону, что мы с ним ошиблись, а лично я был самонадеян, — сказал Лусто на улице.

— Ладно, передам, — пробурчал Лео, направляясь к серому «пежо».

Машина рванулась и вскоре скрылась в переулке. Лусто и Арнольд смотрели ей вслед, пока она не исчезла за углом, а потом медленно направились к стоянке такси.

— Поедем в «Эксельсиор»? — спросил Арнольд.

— Нет, к Валери, а затем устроим маленькую пирушку.

— В честь чего, шеф?

— В честь того, что я нашел в обоях «сидангских близнецов». Хор был самым предусмотрительным хитрюгой на свете из всех, кого я знаю.

— Когда, черт возьми, вы нашли марки?

— Когда у меня выпал фонарь. Я не хотел, чтобы этот толстый Лео видел у меня марки. Как, по- вашему, он ничего не заподозрил?

— Что вы, даже я не допускал мысли…

— Хорошо. Теперь надо их скорее сплавить. И конечно, не Бенсону. Я знаю одного подходящего туза, который гоняется за такими марками, но он живет в Нюрнберге.

— Пусть к нему поедет с нами Валери, у нее есть документы международного эксперта.

— Дело не только в этом. Тот тип знает ее и полностью ей доверяет.

— За сколько вы думаете продать марки?