старик. — Я помогаю им, не думая о своем отдыхе и покое.

— У меня нет слов, чтобы выразить свою благодарность.

Взгляд Тюэна стал совсем жабьим. Он молча уставился на Хора. Понять и расшифровать этот взгляд было, казалось, невозможно, но Хор понял: старику нужны не словесные выражения благодарности.

— Вот здесь двести долларов. — Хор вытащил три пачки по тысяче долларов и положил их перед стариком. — Могу ли я надеяться получить заказ в срок?

— Двести долларов не такие уж большие деньги за мою адскую работу, — проверещал старик, не моргнув глазом и пряча предложенные ему пачки с банкнотами. — Но раз я обещал, то выполню свой долг. — Произнося эту тираду, он положил перед Хором лист чистой бумаги.

Хор прекрасно знал, что ему следует делать. Он написал, что получил от господина Тюэна марки за двести долларов и обязуется не выдавать их за оригинал и сохранить в своей личной коллекции. Поставив точку, он расписался и протянул лист старику.

Старик внимательно прочел написанное, бережно сложил бумагу и спрягал в одном из многочисленных карманов своей куртки. Потом он написал расписку в получении двухсот долларов в двух экземплярах, одну из которых также оставил у себя.

Хор облегченно вздохнул. Дело было сделано.

— Послушайте, господин Тюэн, почему бы вам не предложить мне чего-нибудь выпить? Я совершил долгую поездку, сделав большой крюк, чтобы повидать вас. Стаканчик виски и сэндвич мне совсем не помешают.

Старик холодно посмотрел на Хора.

— У меня нет ничего, господин Хор. Я не ожидал вас и ничем не могу вас угостить. В милях трех отсюда есть приличный ресторан с деревенской кухней. Там вы найдете все, что вам будет угодно.

Хор, возмущенный до глубины души, бессмысленно расстегивал и застегивал пуговицы на своем пиджаке. «Старая жаба, — прошептал он про себя, — гнусный лицемер, грязный обманщик, подлый скряга…»

— Дайте же мне адрес, куда я должен переслать свою работу, — сказал старик.

Наступившая за этим пауза была настолько красноречива, что вполне могла бы заменить фразу: «Уберетесь ли вы из моего дома?»

Хор внял этому настойчивому призыву и надел шляпу.

— Надеюсь повидаться с вами в нынешнем году, господин Тюэн, — бросил он, выходя.

— Вряд ли вам это удастся, — ответил старик. — Скоро я снова уезжаю в Мексику. На этот раз навсегда. Прощайте, господин Хор. Я выполню обещанное ровно в срок. — И он захлопнул дверь, как только Хор вышел за порог.

Маленький особнячок, где временно поселился великий фальсификатор, вновь погрузился в обманчивую тишину, в которой создавались фальшивые филателистические раритеты.

Бой-лифтер открыл дверь и выпустил еще одну группу постояльцев отеля «Эксельсиор». Двое мужчин и две женщины, оживленно беседуя, направились к выходу. Другой пассажир лифта — угрюмый щеголь с бледным лицом и горбатым носом — двинулся в сторону ресторана. Шел шестой час вечера.

Мужчина с угрюмым лицом хищной птицы сел за столик в самом углу полупустого зала. Столик был скрыт от взоров посетителей двумя гигантскими пальмами. Заказ его выглядел чрезвычайно обильным, и даже вышколенный официант не смог сдержать удивления, приподняв одну из густых бровей.

Угрюмый щеголь пожелал целую кучу изысканных блюд, которые обычно не заказывают вместе, и самые превосходные вина. Подобным обедом можно было накормить целую компанию — он же, судя по всему, никого не ждал. Говорил щеголь по-французски с заметным акцентом, но определить его гражданство или национальность кельнеру не удалось.

Ему было лет сорок пять-сорок семь. Держался он хорошо, непринужденно и уверенно. Чувствовалось, что у него водятся деньги, что он не страдает от их недостатка.

…Когда оркестр заиграл модный блюз «Дарданеллы», часы показывали шесть часов тридцать минут. Именно в этот момент в зал вошел служащий с черной доской, на которой каллиграфическим почерком было выведено мелом:

Человек, скрытый пальмами, равнодушно скользнул взглядом по доске, щелкнул зажигалкой и закурил небольшую тонкую сигару. Из-за соседнего стола поднялся пожилой мужчина. Несколько молодых пар поспешили к танцевальной площадке. Служитель убрал доску.

Человек, не торопясь, встал из-за стола и пружинистой походкой направился к телефонной кабине номер 3.

Он вошел в кабину, бросив настороженный взгляд в холл, где сидело несколько постояльцев отеля.

— Слушаю вас, — сказал он тихо.

— Алло! Это вы, Лусто?

— Допустим. Кто вы?

— Сначала скажите мне несколько слов, тех самых, о которых должны знать только я и Лусто.

— Турн и Таксис.

— Правильно.

— Вы тоже должны сказать мне кое-что.

— Берн и Париж.

— Как мы договоримся?

— Вы уверены, что вами еще не интересуются?

— В таких вещах уверенным быть никогда нельзя. Но пока, кажется, ничего подозрительного.

— Сегодня от восьми до девяти часов я жду вашего человека в гостинице «Руан», в номере 428. Будьте точны, я взял интересующие вас вещи из сейфа ровно на два часа. Или — или…

— Мой человек будет точным. Пароль прежний. И еще раз предупреждаю: без всяких импровизаций, иначе я рассержусь.

— Отлично. Прошу вас быть осторожным. Я не люблю шума, предпочитаю тишину.

— Я тоже. Прощайте.

Человек, отозвавшийся на имя Лусто, положил трубку и скользнул взглядом по публике, сидящей в холле. Удовлетворившись осмотром, он вновь поднял ее и набрал нужный ему номер.

— Валери, — сказал он. — Ты сейчас же возьмешь такси и подъедешь к гостинице «Руан». В номере 428 тебя будет ждать господин, который отзовется на известный тебе пароль. Арнольд пусть едет за тобой следом, но ждет тебя внизу — в номер ему входить не следует. Вы с Арнольдом не знакомы. Товар особенно не проверяй. Клиент рисковать не станет. Постарайся управиться как можно быстрее. Дело могут решить минуты. Тебе все ясно?

— Все.

— Тогда действуй.

Лусто вышел из кабины. В холле сидели несколько женщин и подросток. Довольно хмыкнув, он прошел в ресторан к своему столику.

Лусто не обратил внимания на сидящего лысоватого, полного мужчину, скрытого газетой и поглощенного чтением. Не мог он заметить и маленькой дырочки в газетном листе, через которую толстяк внимательно за ним наблюдал.

Как только Лусто скрылся за дверью ресторана, лысоватый толстяк поспешил к кабине.

— Лео, — сказал он без всякого приветствия, — наш клиент говорил с кем-то дважды по телефону.