крови.

Шавез зарычал, одной рукой схватил ее запястья, прижал к изголовью кровати и продолжал обследовать ее своими пальцами. У Миранды снова подступила желчь к горлу, и она, задыхаясь, отвернула голову набок.

— Ты — девственница, — сипло проговорил он, убирая руку, и добавил торжествующе:

— Я так и думал!

Миранду вырвало на пол возле кровати. Когда спазмы наконец прекратились, она обнаружила, что он больше не трогает ее, осознала, что лежит, обнаженная, перед этим чудовищем, поняла свою беспомощность, весь ужас своего положения… Девушка медленно приподняла голову.

Шавез неподвижно стоял у кровати, его лицо, окаменев, еще больше потемнело.

— Я тебе отвратителен.

Она вяло уронила голову, зарывшись лицом в подушку.

— Я не хочу тебя насиловать, cara, — сказал мексиканец после долгой паузы. — Может быть, если я стану ухаживать за тобой, ты найдешь меня не таким уж уродливым, а? — с горечью продолжал он. — В моей стране, даже с моей индейской кровью, я считаюсь завидной добычей среди благородных юных сеньор. Женщины жаждут отдаться мне и без брака. — Он разглядывал прелестные изгибы ее изящного тела, и его голос снова стал хриплым. — Боже, как я хочу тебя! — выдохнул Шавез, нежно поглаживая ее нежные бедра.

От его тошнотворного прикосновения Миранду всю передернуло. Она ощутила жаркое дыхание на своей спине, потом Шавез откинул ее волосы и стал целовать шею. Кровать трещала под тяжестью его тела. Боже, нет! Она почувствовала сверху его кожаные штаны, мышцы его бедер, когда он со стоном навалился на нее. Что-то твердое прижалось к ее ягодицам и нашло ложбинку между ними. Он застонал:

— Я не знаю… не знаю, хватит ли у меня сил…

Инстинкт, отточенный тридцатью годами борьбы за выживание, заставил мексиканца поднять голову.

Стоящий на пороге Брэг выстрелил.

Пуля попала Шавезу в бок. Он вскрикнул и скатился на пол с другой стороны кровати, стаскивая с собой и Миранду. Брэг бросился к нему с криком:

— Я убью тебя!

Шавез приставил нож к горлу девушки и, крепко прижимая ее к себе, медленно поднялся на ноги.

— А я убью ее.

Брэг не опустил кольт. Он не смотрел на Миранду, хотя она не спускала глаз с его лица. Рейнджер не отводил взгляда от Шавеза. Опасаясь ранить Миранду, Брэг не решался стрелять. Вдобавок Шавез был команчеро. Он мог перерезать ей горло так же быстро, как Брэг — нажать курок. Если только он не блефует. Брэг не мог ничего прочесть по его черным глазам. Они были непроницаемы и безжалостны.

Шавез, прикрываясь своим живым щитом, потихоньку продвигался вдоль стены к двери.

— Я ухожу и беру ее с собой, — сказал он.

— Нет. — Разъяренный Брэг беспомощно смотрел, как Шавез добрался до двери и пятясь вышел, все так же прячась за обнаженным телом Миранды. У ее горла поблескивало лезвие ножа.

— Нет. — простонала девушка, и от движения горла лезвие прорезало ей кожу. Тонкая струйка крови показалась из-под лезвия. Она слабо вскрикнула.

— Молчи! — сердито приказал Шавез. Слишком поздно: он выдал себя. Брэг понял, что мексиканец не сможет причинить Миранде вреда. И тот увидел, что Брэг это знает. Оба впились глазами друг в друга, зная, какой трудный им предстоит поединок.

Брэг безжалостно улыбнулся. Шавез свистнул, и жеребец без седла и уздечки рысью подбежал к нему. Рейнджер с нетерпением ждал своего шанса. Шавез на мгновение заколебался и Брэг понял почему. Ему предстояло решить, отшвырнуть ли Миранду и ускакать одному или попытаться вместе с ней сесть на лошадь. Обхватив рукой тело девушки, Шавез зашел под прикрытие жеребца, не сводя глаз с рейнджера. Так вот на что он рассчитывает, — подумал Брэг. Он не двигался. В этом не было необходимости.

Шавез вскочил на жеребца, держа Миранду одной рукой. Она вскрикнула, и жеребец рванул с места. Брэг выстрелил, ловя мгновения, пока команчеро еще не успел плотно усесться: ярко-красное пятно расплылось у того на спине, и Миранда скатилась на землю.

Брэг снова выстрелил. Шавез, хоть и был дважды ранен, прижимался к шее коня, стараясь не угодить под пули. Как раз в этот момент жеребец рванул вниз по склону, и Брэг не сумел определить, попал ли он в Шавеза. Рейнджер бросился к Миранде. Тяжело дыша, она пыталась подняться. Густые черные волосы закрывали обнаженное тело. Мгновение — и Брэг уже был рядом с ней. Быстрым внимательным взглядом окинул лагерь и опустился около нее на колени.

— Миранда, — тихо позвал он, осторожно, чтобы не испугать, обнимая девушку за плечи.

Брэга переполняло желание утешить и защитить ее. Вздрагивая, она прижалась к груди своего спасителя, и ее вдруг всю заколотило.

— Миранда, я здесь, теперь все будет в порядке. — Его захлестнула волна жалости к этой девочке из-за того, что ей пришлось выстрадать, и вместе с тем чувство вины. Жестокой, неизгладимой вины. Он не оправдал ее доверия и доверия Джона.

Миранда судорожно вздрагивала.

— Все в порядке, — повторил Дерек, поглаживая ее волосы. Слова звучали нелепо, но он не находил других.

Шуршание листьев и веток было еле слышным, но для рейнджера совершенно явственным, и он рывком поднял голову. Сейчас не время ее утешать. Он сомневался в том, что Шавез вернется, но тот как-никак команчеро. К тому же здесь могло быть место встречи его сообщников. Брэгу это не нравилось. Со словами Пора ехать рейнджер встал и тут понял, что Миранда его не слышит. Она съежилась в комочек, и его снова пронзила мучительная жалость к ней. Но медлить было нельзя. Брэг пожертвовал своим золотистым жеребцом, чтобы отвлечь внимание команчей, и пешком шел по следу Миранды. Теперь он выбрал лучшую лошадь из здешнего табуна — крупного поджарого гнедого жеребца с широкой грудью и крепкими бабками. Может, он окажется не таким уж быстрым, но зато явно вынослив и неприхотлив. Брэг мгновенно оседлал лошадь и подвел к Миранде.

Девушка не сдвинулась с места. Ее уже не трясло, но время от времени по телу волной пробегала дрожь. Брэг поставил ее на ноги.

— Нам надо ехать, и поскорее, — сказал он, всматриваясь в ее лицо.

Такой отъявленный сердцеед, как он, конечно же, не мог не кинуть взгляда на белое, хрупкое, но прелестно округлое тело, и вид этого тела снова возбудил его. Усилием воли Дерек заставил себя смотреть только на ее лицо. Неподвижный взгляд девушки испугал капитана.

— Миранда! Очнитесь! Что с вами?

Она подняла безжизненные фиалковые глаза и без всякого выражения посмотрела на него. Брэг выругался, глубоко обеспокоенный увиденным. Ведя из табуна лошадь, он подобрал свои вещи и сейчас накинул на Миранду кожаную рубаху, такую же, как на нем. Она доходила ей до колен, и это его устраивало. Брэг подхватил девушку на руки, посадил в седло, сам уселся сзади и погнал лошадь.

Не останавливаясь, они ехали до самых сумерек Брэг не сразу направился к северу, куда лежал их путь, а поехал на запад, поскольку они находились сейчас гораздо южнее Камино-Риал, почти на уровне Сан-Антонио. По пути им встретилось несколько поселений, но Брэг не собирался останавливаться ни в одном из них. Он не мог въехать в населенное место с невестой Джона Баррингтона, одетой только в мужскую рубаху из оленьей кожи. Отныне он решил особо оберегать ее, а это значило, что никто, кроме Джона, не должен знать о том, что произошло. Хотя юная техасская нация уже могла похвастать численностью населения в несколько сотен тысяч, в основном американского и европейского происхождения, она все еще оставалась маленьким человеческим сообществом, в котором сплетни распространялись с такой же быстротой, как самые злободневные новости. Пожалуй, даже быстрее новостей.

Миранда совсем обмякла у него в руках. На голову ей Брэг надел сомбреро, снятое с одного из убитых им в лагере мексиканцев Состояние девушки беспокоило и даже пугало его. Он не мог забыть ее отсутствующий взгляд, словно она целиком ушла в себя, потеряв связь с реальностью. Брэг испытывал мучительное чувство вины. Он дал Джону слово, что будет защищать его невесту, не жалея жизни, доставит на ранчо в целости и сохранности, и вот потерпел позорную неудачу. Свидетельством тому было немое отчаяние Миранды.

Брэг испытал огромное облегчение, когда она, привалясь к нему, уснула в седле. Наконец-то ее перестали сотрясать эти ужасные судороги.

Когда сгустились сумерки, он остановил лошадь и осторожно, чтобы не разбудить, опустил девушку на землю. Она пошевелилась и застонала. Брэг развернул постель и уложил на нее Миранду. Даже в таком жалком состоянии ее нежное тело вызывало в нем острое ощущение того, что она женщина, желанная женщина. Но ему стала ненавистна собственная похоть. Миранда спала, а Дерек еще долго сидел, не сводя с нее глаз, хотя и не спал почти двое суток. Эту способность в нем также воспитали апачи.

Он проснулся на рассвете и увидел, что девушка спит. Ночью ей, видно, снились плохие сны, она вскрикивала и стонала, но не просыпалась. Брэг подходил и пытался успокоить ее, хотя и чувствовал себя очень глупо. Но что можно сделать? Позволить ей видеть во сне, как ее насилует Шавез? Она ведь совсем еще ребенок, — оправдывался он перед самим собой, смущенный своим сентиментальным стремлением ее утешить, что считал признаком слабости. Брэг пытался доказать себе, что всякий мужчина постарается успокоить обиженного, испуганного ребенка.

Он сходил по своим делам в заросли и, когда вернулся, увидел, что Миранда проснулась и сидит с таким видом, словно не понимает, что с ней