— Есть. Перегнать?

— Если несложно.

— Пустяки, — я снова воспользовалась проекционным блоком «Глории» и передала Нат со «Странника» нужный ей каталог символов. Она как раз собралась им заняться, как Т-4 возопил:

— Слушай, не спи в пеленках. Нам уже дальше двигать, а ты еще даже до этого зала не доползла.

Я подумала, что только солидный дипломатический стаж мисс Джордан может выдержать прямоту и простоту нашего техномага. Я бы непременно ему что-нибуть выдала в ответ, но А-1 сохраняла невозмутимость. Ее андроид добрался до той же точки, где уже находились наши роботы. Потом по гладким каменным плитам они начали взбираться к широким отверстиям, зияющим возле самого потолка.

— А где еще 20 %? — пробормотал себе под нос Стивен.

Мне пришлось поломать голову, прежде чем я поняла его реплику. Речь была об оставшейся части заряда энергоформ.

Повелитель Шенгуф проспал восход солнца — впервые в жизни. Его деревенское детство приучило вставать с рассветом, и так было всегда, до сего дня. Он проснулся, как от толчка, рывком поднялся с постели, и у него закружилась голова. Солнце пробралось в его покои, протянув сияющие воздушные струны от цветных стекол витражей до помпезной росписи стен, разложив на полу калейдоскоп цветных пятен. Император ощущал легкую тошноту, словно ехал в скоростном лифте. Обычно ему не снилось ничего, правда иногда у него случались видения, но они никак не были связаны со временем суток и могли приключиться когда угодно. На этот раз он отчетливо помнил свой сон. В темноте, глубокой, как космос, его осветило неестественным голубым светом. И он увидел четырех монстров, похожих на людей, только с одним глазом на нелепых шишках вместо голов. Чудовища были серо-серебристого цвета, у них были клешни там, где должны быть ладони, а движения выглядели механическими. Они вызывали не страх, а смутное отвращение, в них было нечто неприятное, отталкивающее. Он тряхнул головой, отгоняя дурные фантазии, и решил вечером испробовать новое снотворное, По заверениям его врачей, это настоящее чудо медицины, абсолютная гарантия нормального сна.

Логически трудно объяснить, почему личинки со Склерота вызывают у меня большее омерзение и инстинктивную боязнь, нежели взрослая особь. Ведь на самом деле это бледные, лишенные пигмента существа, размерами от апельсина до диванного матраса, едва шевелящие слабыми, хитиновыми челюстями и усиками, абсолютно безопасно для человека, особенно в сравнении с настоящим имаго.

Но как только наши андроиды вышли из-за поворота тоннеля и уперлись в первую прозрачную колонну с двумя личинками в ней, я вздрогнула по-настоящему. У меня не сразу выровнялся пульс, даже несмотря на то, что Лерни тут же зафиксировал:

— Дохлятина. И очень старая. Любопытный материальчик. Что это такое? его робот оторвал кусок от прозрачной капсулы и расплющил о собственный живот. Там расположен аналитический блок, и Т-4 скоро получил интересующий его ответ:

— Силикатный термостатик. Весьма оригинальный и прочный. Возраст около полутора миллиардов гшаммских лет.

Я, преодолев брезгливость, рассматривала детали сухой пожелтевшей мумии, а Нат снова принялась за надписи. Они окантовывали карниз над колонной.

— Никогда не слышал о подобных выводковых камерах на Склероте, признался Стивен, явно обращаясь ко мне.

— А это и не может быть муравьиными яслями. Хотя бы потому, что их туда опускали уже мертвыми — видите, как сложены зачатки лапок? Это были бездыханные тела, которые хотели сохранить как можно дольше.

— Можно определить касту?

Я заколебалась:

— На такой ранней стадии развития… Хотя, впрочем, вот по этим двум признакам, челюстям и форме когтей, скорее всего — воинская, причем элитная. Это очень крупные зародыши. В аналогии с Гшамм это были бы «гвардейцы».

— Неплохо. Дальше идем?

Наши роботы снова двинулись по подземным коридорам. И вскоре прозрачные колонны с трупами стали попадаться все чаще и чаще, в конце концов мы оказались как бы в гигантской овальной «трубе», все стены которой сверху донизу устилали ячейки склеротических выводковых камер. Сейчас они были пусты и только кое-где усыпаны давно истлевшим прахом. А вот в стенах между ними, навеки запечатанные в прозрачные гробницы, покоились мертвые личинки. И все свободные поверхности усеивали знаки. ЭМ-СИ аж вздохнула от обилия материала. Я тоже. Даже при самом беглом взгляде тут находились останки не менее двух десятков разных типов насекомых. Причем некоторые из них были очень своеобразными, отличными от знакомого мне набора инсектоидных форм. Самое занятное было то, что мы еще не дошли до интересующего нас помещения, оно было расположено впереди через несколько поворотов.

— У меня предложение, — отреагировал Стивен на нашу растерянность. Поспать несколько часов, пока роботы в автоматическом режиме будут работать с новой информацией. Ты как? — он не сомневался в поддержке со стороны меня и Нат, а потому спрашивал только у Лерни.

Техномаг зевнул:

— Смысл в этом есть. Разумнее влезать в пекло на свежую голову. Я поставлю все защитные экраны и сигнализацию на автомат. Если что — нас тут же разбудит.

Вот уж система оповещения меня не волновала. Все равно лучше, чем «Странник», опасную ситуацию никто не определит и не предупредит.

Но вслух я ничего говорить не стала. Я и Нат задали профамму андроидам, наши коллеги тоже позаботились о своих. Потом Смод быстро перевел наши пульты на общий контроль, и мы с облегчением расстались с «наушниками».

— Через три часа сорок минут подъем, — предупредил Лерни.

Это было негусто, но СИНЛАРская школа позволяет отсыпаться и за меньшее время. На то мы и маги.

В принципе, сдержанный рационализм на «Глории» мне нравится. Жилые каюты просты и удобны, никаких излишеств, но все под рукой. Я с удовольствием ополоснулась в душе и забралась под стерильно чистый бледно-голубой пододеяльник. Каков бы ни был предшествующий день, я умею переходить в ночное сознание за полминуты. Но дальше мой мозг сам решает, как ему отдыхать. Дело в том, что я могу видеть по нескольку снов разного содержания одновременно. Наверное, это результат моей сириусианской жизни. У тамошних аборигенов в нервной системе много параллельных участков, и если один ганглий спит, то другой — бодрствует, так что они никогда не отключаются совершенно, в отличие от людей. Мое пассивное состояние тоже не совсем обычно. Конечно, как и большинство землян, в процессе сна я отделяюсь от физического тела и зависаю над ним в тонком субстрате, но при этом продолжаю его созерцать, что нормальные мои сограждане не умеют или не помнят по пробуждении. Кроме этого, мои мысли бродят в нескольких местах, в воспоминаниях или предположениях, порождая объемные и красочные картинки, наподобие стереокино, И еще, параллельно, возникают и стихийные сюжеты, как, например, сейчас. Никогда прежде я не бывала в этом месте, хотя оно явно находится на Земле. Это пустынная равнина, пересеченная широкой автострадой, по которой едет одинокий армейский джип очень старого образца. Внезапно он сворачивает в сторону и начинает стремительно ко мне приближаться, подскакивая на неровностях почвы. Должно было случиться нечто неординарное, чтобы водитель рискнул ночью (а в моем сне дело происходит в глубокой темноте, чуть рассеиваемой светом фар и бледным лунным сиянием) мчаться по бездорожью. Потом машина останавливается. Я вижу, как из нее выпрыгивает молодой человек лет двадцати в военной форме архаичного типа и поднимает ко мне лицо. Нет сомнений, что это Стивен. Но только гораздо раньше, когда я его еще совсем не знала… Потом все резко меняется. Это большая пещера, часть стен которой грубо обработана, даже скорее просто вырублена в естественной полости, и там на