Я видел, что по крайней мере заинтересовал Смита цепью причин и следствий, благодаря которым он оказался в таком печальном положении.

— Позвольте представить проблему в упрощенном по-буддийски виде и простите меня за наивность: ей некого было любить. В самом деле. Даже брат ее предал, уйдя к Будде. Разочарование в любви — неприятная штука, что уж говорить о любви, вывернутой наизнанку. Поставленной с ног на голову уродливой экономической системой и жестоким детством. В таких обстоятельствах апокалипсический образ мышления — вещь почти неизбежная. Ничто, кроме смерти, не способно разрушить иллюзию неравенства, и у Дамронг хватило денег, чтобы разыграть эффектный финал, в котором участвовали и вы. — У меня сложилось впечатление, что он начал понимать. — Каким бы вы ни были умным, она вас все же перехитрила. Что вы думали, когда открыли позицию[39] — я правильно выразился? — в проекте кино, которое она вознамерилась снять?

Смит с трудом прокашлялся.

— Она действовала добровольно. Это была ее идея. Обратилась ко мне, а я — к определенным деловым людям, моим клиентам. Все придумала сама. Это был целиком плод ее мысли. Не каждый любит жизнь, а ее возраст близился к тридцати годам. В этот период со шлюхами всякое происходит.

— Именно то, что я имею в виду, кхун Смит, именно то. Если бы ваша культура не привела вас к тому, что вы оказались не способны признать, что она, на свой манер «третьего мира», такая же умная, как вы, если не умнее, вы бы заметили, что в ее плане есть нечто большее, чем видно невооруженным глазом. — Я видел, как англичанин нахмурился. — Вы бы согласились, что ее цель вовсе не саморазрушение, пусть это и не ее выражение, а скорее утверждение, последний завет миру, акт мести, частично символический, частично буквальный. Вы бы даже сказали, что это форма проявления самоуважения.

— И что с того? — Смит пожал плечами.

— Вы меня спрашиваете, что с того? Все!

Англичанин раздраженно нахмурился и стал дожимать:

— Неужели раньше не замечали? Разве проявление ее самоуважения не сводило вас с ума? Разве не таким способом она сообщала мужчине наивысшее возбуждение и разве люди вроде вас не считали, что именно это требуется от женщины? После того как вы с ней расплачивались, вы переставали для нее существовать — до следующего раза. Ничего необычного за исключением необыкновенной в ее случае полярности. В этом ее гениальность. Так проявлялось ее самоуважение. Она обладала способностью стереть любовника из сердца, словно грязь с пола.

— Вы о чем?

— О том, почему вы должны умереть, кхун Смит. — Я заметил его озадаченный взгляд. — Неужели не ясно? Если бы вы ее понимали, то осознали бы, насколько опасно каждый раз, пользуясь ее услугами, соглашаться на подобное представление по королевскому указу. Это скорее всего было непросто даже для нее — похоже, она в вас влюбилась. В ее случае это было равносильно умыслу на убийство. Даже вы не могли не заметить, что она чуть не заставила кхуна Танакана разделаться с вами. Вы говорили себе, что Дамронг не оставила вам выбора, но, наверное, не поняли, что она вовлекла вас в неравную битву с соперником, чтобы вам стало ясно: вы можете выжить, только если умрет она.

Смит нахмурился сильнее, и я четко проговорил:

— Она спланировала все с самого начала.

Теперь его глаза широко раскрылись.

— Идея пришла ей в голову не в конце вашей связи. — Я кивнул, удовлетворенный произведенным впечатлением. — Наоборот, благодаря идее она выбрала вас. Видела вас насквозь. Понимала, что вас можно провоцировать, изводить, мучить. Поставила вас в невозможную ситуацию — сделала соперником одного из самых могущественных людей в Таиланде. И вы попались на ее уловку. Не прошло и месяца, как ваша жизнь, ваша личность, ваша карьера оказались в опасности. Она не сомневалась, что вы в конце концов согласитесь на ее предложение, чтобы таким изящным способом от нее избавиться.

Он посмотрел на меня диким взглядом.

— Сколько вам лет? Попробую догадаться сам. Сорок шесть. Ровно столько, сколько было ее отцу, когда она его убила. — Я прыжком поднялся на ноги. — Не важно, поверили вы мне или нет. Полагаю, предпочли бы не верить. Хорошо, так и поступим.

Я вынул из заднего кармана листок бумаги, развернул, потряс над Смитом и плавно уронил ему на голову. На листе была распечатка присланного по электронной почте фото разъяренного слона, страдающего антисоциальным личностным расстройством.

— Вот таким образом она организовала смерть отца. И сама все засняла.

Я наклонился, дотронулся до браслета из блестящего слоновьего волоса на его левом запястье и подмигнул. А на пороге не удержался и на мгновение обернулся. Смит, в полном замешательстве, так и остался лежать распростертым на полу.

— Приятных сновидений, — пожелал я ему.

А уходя, услышал, как тяжело он дышит.

Я понятия не имел, как и почему Бейкер оказался вовлечен в это дело. Единственная причина, почему я считал, что он непосредственно в нем замешан, браслет из слоновьего волоса, которым указал на него монах. И еще потому что его по крайней мере дважды навестил Смит. Мысленно мы словно стали героями «Звездных войн» — я летел вслепую, направляемый бестелесным разумом.

Брат Дамронг не объявлялся три дня. И вот мы с Леком, сидя на заднем сиденье такси, пытались решить, как и почему мелкий махинатор вроде Бейкера мог оказаться в числе учредителей проекта кинотриллера мирового уровня. Я не заметил новых личностей в квартале, пока мы не вышли из машины у дома, где жил Бейкер.

Один из них пристально на меня посмотрел, и у меня возникло тягостное ощущение вакуума, от которого хочется, чтобы люди с таким взглядом всегда носили темные очки. Черты его лица были абсолютно неподвижны, и он не потрудился отвести взгляд. На нем была форма охранника, к поясу прицеплены дубинка и наручники. Я что-то быстро произнес на тайском, чтобы убедиться, что он не понимает языка. Лек из провинции Сурин и говорит на диалекте кхмерского. Я попросил его задать новому охраннику вопрос: где те, кто дежурил здесь прежде? Психопат ответил с неожиданной готовностью, явно довольный, что имеет возможность изъясняться на родном языке.

— Он говорит, теперь здесь наняли новое охранное агентство.

— Сколько их всего?

— Около десяти.

Пока они обменивались репликами, я увидел остальных: не все в форме, но готов поспорить — все без исключения кхмеры.

— Переведи ему, я пришел повидаться с кхуном Бейкером, английским учителем.

Я внимательно наблюдал за охранником, но в ответ на фамилию англичанина не заметил реакции. Но он знал, на каком этаже живет Бейкер, и кивнул в сторону лифта. Пока мы поднимались, я вынужден был переоценить свое отношение к англичанину. А когда выходили из кабины, меня поразила догадка, от которой перехватило дыхание. Я попросил Лека съездить в контору Смита и проверить, не сменились ли и там охранники. Помощник поехал на лифте вниз, а я постучал в дверь Бейкеру.

Если ведешь сыск по наитию, беда в том, что тебя могут принять за чокнутого. Когда Бейкер распахнул дверь, я забыл все свои планы, как на него надавить, потому что мне открылись новые возможности. Я вынул мобильный телефон и позвонил Леку.

— После Смита поезжай к банку Танакана, выясни, обычная ли там охрана. Не бросится ли что- нибудь в глаза. — Я говорил по-тайски очень быстро и не знал, понял ли мои слова Бейкер.

Как ни странно, мгновенное, ничем не обоснованное шестое чувство освободило мозг, и мне показалось, что теперь я точно знаю, почему в аферу вовлечен Бейкер. Я не злился на него, наоборот, испытывал нечто вроде жалости.