Поднявшись в квартиру, Вероника первым делом взяла два свежих комплекта батареек для диктофона, потом порылась в высокой как небоскреб стойке, вытащила две чистые рабочие кассеты и еще одну — с Бетховеном. «Rondo Veneziano». «Пастораль» шла на ней под номером семь. Сунув плоскую яркую коробочку в карман куртки, Вероника достала из бара новую пачку сигарет и только потом направилась в прихожую, где стоял телефон. Сняв трубку, девушка коснулась пальцем клавиатуры и задумалась. В ФСБ звонить нельзя, а ей необходимо передать сведения Марафонца… В милицию? Но оттуда пока доплывет…

— Ну и что делать? — спросила она сама себя вслух.

Выудив из кармана составленный Марафонцем список, девушка пробежала его глазами. Если не передать сведения, пользы от них будет не больше, чем от прошлогодней газеты. Вернуться в «Останкино»? Но там наверняка дежурят фээсбэшники. Должны же они контролировать переговоры с террористами… Внезапно ее осенило. Как же она сразу не сообразила! Волшебная палочка-выручалочка, человек, находящийся в «Останкино» и знающий все о происходящем. Вечно кричащий, неугомонный режиссер Геннадий Матвеевич Солопов. Вот кому можно отдать информацию Марафонца, не боясь, что ее забудут, затеряют, запамятуют. Вероника решительно набрала номер.

Трубка откликнулась холодными, равнодушными гудками. Они разбивались о мембрану, словно стеклянные шарики. Наконец на том конце провода что-то щелкнуло, и спокойный, добродушный голос сообщил:

— Останкино. Слушаю вас.

— Мне нужен Геннадий Матвеевич Солопов, — торопливо произнесла Вероника.

— Кто его спрашивает? — все с тем же океанским добродушным спокойствием в голосе поинтересовался собеседник.

— Вероника Полетаева. А с кем я разговариваю?

— Это вахтер, — после секундной заминки ответил голос. — Геннадий Матвеевич в зале. Подождите, Вероника Глебовна, сейчас я его позову.

— Хорошо, только, пожалуйста, побыстрее. Это очень важно.

— Я постараюсь.

Оператор-связист в главном зале НТВ резко повернулся на вращающемся стуле, крикнул:

— Александр Яковлевич, Полетаева на проводе! Просит какого-то Солопова Геннадия Матвеевича!

Котов вскочил, гаркнул торчащему в дверях охраннику:

— Найди этого Солопова, живо! Чтобы через секунду был здесь, — и тут же вновь повернулся к оператору. — Держи ее! Компьютерщики, установите номер, с которого звонят, и адрес!

Не прошло и полминуты, как оперативник вернулся, ведя под локоть горластого режиссера. Тот держался деревянно-прямо, посматривал на присутствующих с нескрываемой брезгливостью, почти презрением.

— В чем дело? — каркнул старик, остановившись рядом с Котовым и смерив его холодным взглядом. — У вас снова какие-то претензии?

— Геннадий Матвеевич, звонит Вероника Глебовна. Вы должны с ней поговорить.

— Я, слава богу, никому ничего не должен, молодой человек. В моем возрасте это большое достоинство! — гордо ответил режиссер.

— Так… — Тон Котова стал скучающе сухим. — Если вы сейчас же не возьмете трубку, я, клянусь вам, сообщу в прокуратуру, чтобы они завели на вас уголовное дело. За сообщничество с террористами.

— У вас по-прежнему полицейские методы, — с мрачным торжеством констатировал режиссер. — А лично вы — палач и солдафон.

— Берите трубку! — рявкнул, выходя из себя, Котов. — Свои революционные лозунги будете выкрикивать потом, а пока делайте, что вам говорят, и помалкивайте.

— Я подчиняюсь насилию, — заявил Солопов. — Учтите, вы заставили меня это сделать.

— Вот именно, черт бы вас побрал! — Майор резко обернулся. — Компьютерщики!

— Еще полминуты, товарищ майор. Номер уже есть, сейчас выясняем адрес.

— Живее, ребята, живее! — Котов уставился на Солопова. — Вы еще не взяли трубку?

— Я не могу разговаривать, когда рядом орут!

— Всем молчать! — Котов схватил трубку, протянул режиссеру. Тот поднес ее к уху. — Запись!

— Запись включена, — сообщил оператор.

— Отлично. Говорите.

— Алло? Солопов. — Режиссер держался отстраненно.

— Геннадий Матвеевич, это Полетаева, — прозвучал в зале усиленный селекторной связью взволнованный женский голос. — Я должна передать вам очень важную информацию. Необходимо, чтобы она попала в ФСБ.

Солопов посмотрел на Котова. Тот утвердительно кивнул.

— Хорошо. Вероника, где ты находишься?

— Это не важно. Слушайте. Группа террористов состоит из пятнадцати человек. Их прозвища…

Котов обернулся к компьютерщикам.

— Ну?

— Есть! — Оператор кивнул на принтер, с утробным урчанием выплевывающий еще теплый лист.

Котов обернулся к Беклемешеву.

— Зиновий, бери машину, двоих… Нет, лучше троих ребят и дуйте вот по этому адресу.

Беклемешев взял листок, прочел адрес.

— Надеюсь, когда вы доберетесь, она все еще будет там. Мы постараемся удержать ее. Только осторожно. Марафонец скорее всего с ней, а он — пассажир серьезный.

Беклемешев заторопился к выходу, поправляя висящую под мышкой кобуру. На ходу он кивнул стоящим у огромной карты оперативникам: «Ты, ты и ты, за мной».

От «штабного» стола донеслось басовитое бухтенье. Кто-то разговаривал.

Котов, состроив злобную гримасу, прошипел:

— Я сказал, всем молчать!

— Оружие боевики достали через торговца по прозвищу Рыба, которого затем убрали как ненужного свидетеля. Скорее всего Хорь расплатился с Рыбой информацией. Досье. Нужно найти папку и снять с нее отпечатки пальцев…

Котов кивнул операторам:

— Все данные на торговца оружием по прозвищу Рыба.

Сухо затарахтели клавиши, и на экране возникла табличка: «Файлы не найдены. Возможна ошибка в имени файла».

— Данных нет, — сообщил оператор майору.

— Что значит нет? Должно быть хоть что-нибудь.

— Ничего. Вообще. Файлы либо уничтожены, либо их не было вовсе.

— Если этот человек занимался поставками оружия, тем более в таких количествах, какая-то информация на него обязательно была. Посмотрите, нельзя ли восстановить уничтоженные записи.

— Хорошо.

— Этот гад сидит в нашем ведомстве, — пробормотал Котов. — Хорь среди нас! И уровень доступа у него не ниже административного, иначе он не смог бы уничтожить информацию. Выясните, кто брал досье Рыбы, — приказал он одному из оперативников.

— Хорошо, Александр Яковлевич.

— Быстро!

— …Группа делится на добровольцев и нанятых «вслепую», — продолжала тем временем Вероника. — Один из добровольцев — Генерал. Он возил боевиков…

— Костяк, — прошептал Котов.

— Точно.

— Не входит в группу добровольцев Пастух. — По ходу разговора майор делал пометки в списке террористов. — Офис Рыбы находится где-то у Китай-города. С главарем террористы общались через модем, так что Хоря никто не знает, но, похоже, он работает в МВД или ФСБ.

— Откуда у тебя информация? — вдруг жестко спросил Солопов. — Источник надежный?

— Надежный. Надежнее не придумаешь.

— Ты можешь его раскрыть?

— Нет. Я обещала. Но показания этого человека зафиксированы на магнитной пленке.

— Видео?

— Нет, диктофон.

— Черт, как жалко! Надеюсь, ты раскрутила его на всю катушку?

— Пытаюсь.

— Не пытаюсь, а крути! — вдруг заорал режиссер. — Я хочу знать все до последней мелочи. Ясно? До последней буковки. Все, о чем тебе расскажет твой источник.

— Хорошо. А вы передайте информацию в ФСБ.

— Они все слышат, — неожиданно выпалил старик.

— Как? — Вероника обомлела. — Они в зале?

— Более того, наш разговор записывается.

— Почему вы не сказали сразу?!

— В этом нет ничего плохого.

— Да, кроме того, что Хорь, может быть, сейчас среди вас.

— Успокойся, Полетаева!

Котов беззвучно выматерился и выхватил у режиссера трубку:

— Вероника Глебовна!

— Кто это? — В голосе девушки появились настороженные нотки.

— Майор Котов. Мы встречались на Курском вокзале.

— Я не хочу с вами разговаривать!