– Какую сигару вы курите?

– О, это Эль Рей Дель Мундо. Я предпочитаю его всем остальным. Не хотите ли попробовать?

– Благодарю вас, с удовольствием.

Джентльмен подарил джентльмену сущую безделицу, но безделица эта была оценена по достоинству, знал джентльмен чем порадовать джентльмена – англичане сняли с голландского корабля в Саутхэмптоне путешествующего инкогнито и с швейцарским паспортом банкира фон Клейста и, сковав его по рукам и по ногам, выдали американцам головой. Американцы же, не мудрствуя лукаво, засадили банкира за все хорошее, что он сделал для Америки, в тюрягу. Замечу, что, сложись ситуация по другому, и уже немцы точно так же выдали бы американцам Вайзмэна и на нары отправился бы он. Тяжела судьба банкиров. Вчера банкир, а сегодня зэк, завтра опять банкир, а послезавтра – опять шконка и опять параша. И можно считать, что фон Клейсту еще повезло, судьба некоторых других банкиров складывалась не так удачно, вон товарищ немецкий Ротшильд как вошел в ворота лагеря, так там и сгинул. То ли глупее фон Клейста был, то ли менее нужен, а может, и наоборот, слишком много знал.

А сейчас я вас немного повеселю, как вы думаете, кем стал Уильям Вайзмэн через несколько лет после описываемых событий? Я уже вижу, как вы смеетесь. Ну да! Он стал банкиром.

А чем же у нас занимался товарищ Уильям Вайзмэн пока немецкие шпионы были заняты тем, что сыпали отраву в американские колодцы и подбрасывали гвозди в американское сливочное масло? Товарищ Вайзмэн, как вы уже, наверное поняли, был далеко не прост и решение, которое он принял, было неординарным. Как только началась война, он, 'повинуясь зову сердца', попросился добровольцем на фронт. Легко ли это было? Нелегко, наверное. К августу 1914 года скромный баронет из вчера еще нищего искателя приключений превратился в главу правления респектабельнейшей инвестиционной компании Хенденс Траст со штаб квартирой в Лондоне, одновременно он числился владельцем еще двух английских фирм и вдобавок по бумагам был президентом и вице-президентом двух фирм в Канаде. С таким-то счастьем и на свободе! Замечу, что вундеркинду в тот момент еще не исполнилось и тридцати лет. И вот такой человек бросает все свои фирмы, все дела, все мексиканские развлечения и пишет рапорт – 'в этот суровый час… не могу… родина зовет… захватчик топчет…', ну, словом, все, что положено в таких случаях писать и отправляется на фронт в чине все того же полковника в пехотную дивизию герцога Корнуоллского. Рисковал ли Вайзмэн? Рисковал, конечно. Ну, да он к риску был привычен, избрал он себе такую жизненную стезю – быть рисковым человеком.

На фронте он пробыл недолго. В одном из первых же боев доброволец получил легкое ранение (в некоторых источниках пишут, что немцы слегка траванули его газком), немедленно начал жаловаться на резко ослабевшее в связи с ранением зрение, был комиссован и отправлен в тыл. Вернулся он туда же, откуда и уходил на фронт – в разведку и под начало все того же весельчака Смита-Камминга. Вернулся он, правда, не с пустыми руками – теперь наш разведчик был не просто шпион, а был он получивший боевые раны фронтовик, на чьей груди огнем горели ордена. Баронет знал, как делаются карьеры. Он был не дурак. Как отозвался о нем по другому, правда, поводу лорд Ридинг – 'Wiseman is well named'. Еще бы! Как корабль назовешь, так он и поплывет. Сталин плавал по-сталински, а Горбачев плавал по-горбачевски, нам ли того не знать. Ну и кого же, как не такого способного человека, каким зарекомендовал себя сэр Уильям, было посылать в Америку с в высшей степени щекотливым поручением? Когда Кабинет Его Величества обратился к мистеру 'С' с просьбой подобрать кандидатуру, то Смит-Камминг колебался недолго. Вайзмэн, конечно же! He is the one. В ноябре 1915 года Вайзмэн поплыл в Америку. Зачем? Интересный вопрос.

1915 год был годом решающим, годом определяющим. К началу его прошло несколько месяцев мировой войны и многие вещи выступили рельефнее, выпуклее, так сказать. И не только для прямых участников, но и для сторонних наблюдателей, для таких, например, как Североамериканские Соединенные Штаты. Америке можно было продолжать сидеть сиднем, прикидываться нейтральной и ждать, когда победитель в войне подомнет под себя весь мир, а можно было попытаться в той круговерти ухватить за чуб и свою удачу. В войне Америка увидела возможность перейти в другую, в сверхтяжелую весовую категорию. Решила – сделала. Не одни только русские долго запрягают, а потом быстро едут. Жить захочешь, не поедешь – полетишь! Раздвигается занавес и на сцену под аплодисменты публики выходит главный герой. В афише нашего спектакля значится прима – Эдвард Хаус. Его выход.

В январе 1915 года полковник Хаус отправился в Европу и провел там целых шесть месяцев. Любитель путешествий времени зря не тратил, он путешествовал из одной европейской столицы в другую. (Я, между прочим, нигде не нашел свидетельств того, что он посещал Санкт-Петербург. Очень интересно, встречался ли полковник Хаус с полковником Романовым? Из самого факта встречи можно было бы извлечь очень много интересного.) В Европе Хаус первым делом встретился с тогдашним владыкой мира (я ничуть не преувеличиваю) королем Великобритании Его Величеством Георгом V. Лично, с глазу на глаз. Замечу, что это произошло в нарушение всех писаных и неписаных правил. Даже и сегодня такая встреча выглядела бы странно, а уж тогда… Для того, чтобы решать дела государственной важности, у нас есть монархи, у монархов есть премьер-министры, у премьер-министров есть министры иностранных дел, в странах 'демократических' есть 'всенародно избранные президенты' и опять же премьер-министры с министрами помельче. Вся эта публика устраивает 'саммиты', изображает 'переговорный процесс' и 'встречи без галстуков'. А тут – нате вам. С самым могущественным человеком мира встречается не президент, а 'друг президента'. Именно так именовали Хауса не только в Америке, но и в Европе. Высшая должность в государстве – Друг Президента. Замечательно!

Теперь, когда с тех пор прошла почти сотня лет и многое тайное стало явным, можно с достаточной степенью уверенности предположить, что именно тогда, в январе 1915 года Англия сделала Америке предложение, от которого не было возможности отказаться – Америка должна была выйти из добровольной изоляции и стать активным игроком, в английской команде, естественно. Англия решила переориентироваться, она решила перенести одну из точек опоры за океан. Англия решила произвести размен фигур, поменять одного стратегического союзника на другого. Одну фигуру с доски смахиваем, другую ставим. Россию – ко всем чертям, а точно такую же обильную и богатую всякой всячиной Америку – в дамки. Россия – извечный конкурент, а тут такой удобный момент от нее избавиться, ну, а Америка, так что Америка, она нам не соперник, они вон все бегают в коротеньких штанишках. Бестолочь, ковбои. Все никак не наиграются. 'Полковники', итить их мать…

Судьба России была решена тогда, в начале 1915 года. Шансов у России не было никаких. Кто бы войну ни выиграл, Англия или Германия, Россия войну проигрывала в любом случае.

Полковник Хаус, посетив Столицы и пошептавшись там о том, о сем, убыл восвояси и полгода Америка не подавала признаков жизни, Америка тянула время. Наконец, в феврале следующего, 1916, года Хаус вновь вышел на контакт с Англией, на этот раз он встретился с секретарем по иностранным делам, то-есть министром иностранных дел Великобритании, Эдвардом Грэем и по итогам этой встречи на свет появился так называемый Меморандум Хауса-Грея. Документ этот чрезвычайно любопытен, сегодня он трактуется как свидетельство того, что Америка дипломатическими стараниями полковника Хауса втягивалась в войну на стороне Англии и даже якобы давала в том устами все того же полковника некие 'гарантии'. То, что это не так, всякий может убедиться всего лишь прочитав пресловутый Меморандум.

В действительности Меморандум являлся неким 'протоколом о намерениях', точкой отсчета в торговле между Англией и СаСШ. Меморандум – это озвучка американской позиции, это цена, которую продавец ломит за свой товар. Теперь дело было за покупателем, который, естественно, должен был предложить свою цену и вполне понятно, что его цена будет низкой настолько, насколько это вообще возможно. Настоящая торговля начинается только после этого и в конце концов, сойдясь где-то посередине, стороны бьют по рукам.

Цена, которую заломил Хаус, то-есть картина мира, какой она должна была выглядеть по результатам войны, если уж Америке придется в нее влезть, выглядела так: Франция получала назад Эльзас-Лотарингию, Германия, теряя Эльзас, получала компенсацию в других частях света, а Россия получала вожделенные 'проливы'. The world according to colonel House выглядел как глянцевая картинка, вроде бы никто не уходил обиженным и все сестры получали по серьгам. Однако дело было в том, что Хаус как бы 'нечаянно' забывал одну из сестричек, бедную, несчастную сиротку по имени Великобритания. Англия не только не получала никаких сережек, но и вообще выходило так, что все остальные сестры получали свои подарки за счет британских интересов! Спрашивается, за что воюем-то? За что?! За то, чтобы России выход в Средиземное море дать, что ли? Да за кого нас эта деревенщина держит? А между тем, 'деревенщина', приподняв аккуратно подстриженные усы, еще и зубы показала. Хаус настоял на внесении в Меморандум вот этого параграфа – 'If the Allies delayed accepting the offer of President Wilson, and if, later on, the course of the war was so unfavourable to them that the intervention of the United States would not be effective, the United States would probably disinterest themselves in Europe and look to their own protection in their own way.'

Вот она, ключевая фраза Меморандума: 'United States…look to their own protection in their own way.' Америка угрожала. Английский джентльмен выронил трубку изо рта: 'Да что они там о себе возомнили?!' Возомнили же 'они' о себе то, что надо. Хаус искусно воспользовался сложившейся в войне ситуацией. Дело было в том, что к тому моменту Англия войну проигрывала. Когда говорят о 'блокаде', которой Англия подвергала Германию, то как-то забывают, что и Германия, в свою очередь, подвергала Англию точно такой же блокаде. Первая Мировая была, вообще-то, войной двух блокад. И немецкая блокада оказалась куда эффективнее английской. Развернув в Атлантике и Средиземноморье подводную войну, Германия была близка к тому, чтобы поставить Англию на колени. На протяжении 1915 года Америка, играя в очень сложную игру, использовала дипломатические возможности в своих взаимоотношениях с Германией с тем, чтобы то затягивать, то ослаблять удавку, которую немцы накинули на шею Великобритании. Немцы же, торгуясь с Америкой, то объявляли 'неограниченную' подводную войну, то, поддаваясь американскому шантажу, переходили к 'ограниченной' подводной войне. Дело было только в том, что даже ведя так называемую 'ограниченную' войну на море, немцы на каждую потерянную подводную лодку топили 15(!) судов союзников по Антанте.

К концу 16-го года, к моменту, когда Америка, наконец, выбрала к какой стороне она примыкает, положение для Англии выглядело не просто плохо, оно было катастрофическим. К КОНЦУ 16-ГО ГОДА ТОННАЖ ПОТОПЛЕННЫХ СУДОВ СОЮЗНИКОВ НА 700000 ТОНН ПРЕВЫШАЛ ТОННАЖ СУДОВ, ЛИХОРАДОЧНО ВВОДИМЫХ АНТАНТОЙ В СТРОЙ. К КОНЦУ 16-ГО ГОДА СУММАРНЫЙ ТОННАЖ ФЛОТА АНТАНТЫ ПАДАЛ НА 5% ЕЖЕМЕСЯЧНО! Еще с год такой войны и Антанте пришел бы конец. В начале 17-го года каждый четвертый корабль, покидавший английские порты, не возвращался назад. В том же начале 17-го, когда американцы перешли от слов к делу и послали адмирала Симса в Англию, чтобы скоординировать дальнейшие действия, то британская сторона показала Симсу засекреченные данные об английских потерях на море. Когда ошарашенный Симс заявил: 'Но ведь это означает, что вы проигрываете войну!', то сидевший напротив него английский адмирал сухо ответил: 'Совершенно верно. И мы ничего не можем с этим поделать.' В момент, когда происходил этот замечательный диалог, немцы имели 120 подводных лодок из которых 80 постоянно находились на боевом дежурстве и Германия продолжала спускать со стапелей все новые и все более совершенные подлодки.

Именно этими соображениями диктовался выбор Англии, когда она, уже в 1915 году решила переориентироваться на СаСШ. Англия не могла выжить, не контролируя Атлантику, а контролировать Атлантику Англия могла лишь имея СаСШ своим союзником. Россия в качестве союзника оказывалась только обузой. С одной стороны никакие успехи России (даже если бы они и были) на германо-русском фронте не могли оказать существенного влияния на возможности Германии вести войну на море, а с другой стороны Англия руководствовалась старым как мир соображением. Вот оно – государство может усиливать другое государство лишь при условии, что оно ОДНОВРЕМЕННО усиливается само. Усиливать Россию при собственном ослаблении было для Англии смерти подобно. Являлась ли в тот момент Россия союзником Англии или нет, не имело ни малейшего значения. Когда государство начинает тонуть, оно пытается утащить за собою всех, до кого только может дотянуться. Англия слабела, значит, должна была ослабеть и Россия. Если Англия получила тяжелую рану, значит Россия должна была оказаться на смертном одре.

Nothing personal. Strictly business.