- Да, прошерстили! - согласился Цыган.
И в этот день нахлестались с горя да неудачи, как еще никогда их не видали.
На медведицу к Спиридону и посмотреть не пришли!..
Конечно, дали барину знать…
*****
Махал в тот же день прикатил… Привез его Петр Еремеич, - хотя у барина и свои лошади неплохие были, но в скоропалительных случаях он всегда ездил с Петром.
Эх, и лошади же были у Петра Еремеича!..
Бывало, как пустит у тебя на глазах, так, где спицы колес, где колеса кибитки, и не гляди: не найдешь!..
Да и будто это и не колеса совсем под Петровой кибиткой, а четыре печных черта четыре черных горба подставили под кибитку да и несут ее, взметая ворохом путевую пыль на дороге, несут Петра Еремеича по полю, только звон по полю идет и в глазах у тебя все мельтешит, туда несут, куда, может, в самом-то деле один только Петр Еремеич и знает, а тот, кто в кибитке сидит да за бока кибитки держится, тот и знать-то этого не может и спросить на ходу не посмеет: скоро ли, дескать, Петр Еремеич, город Чагодуй будет? -потому что и нанимал хоть Петра до Чагодуя везти, а привезет он тебя в Чагодуй или нет - кому это известно!..
Тпрукнул Петр Еремеич на все Гусенки, когда подкатил к крыльцу Спиридона, и на всем скаку осадил лошадей. Из кузова выскочил барин и за ним егеря. Спиридон в это время обмывал спину соленой водой и сам к барину не вышел, а выслал сказать, что милости барина просит пожаловать в дом, где у него под печкой сидели два медвежонка и, должно быть, опять забыли про все и друг с дружкой играли… Сама медведиха в это время ходила по большому двору и обнюхивала стены и конский помет, - видно, совсем помирившись со своим неожиданным пленом.
*****
Чего-чего только не предлагал барин Спиридон Емельянычу!..
Дошло в конце концов у них до золотых часов, вынул их барин у всех на глазах у себя из нутряного кармана поддевки и положил перед Спиридоном на стол.
Спиридон и не взглянул на часы.
- Из-за такой малости я тебе, барин, разве отдам зверя в неволю?! -Отодвинул их обратно барину и на механизм не поглядел. - Что ж, что зверь? Его тоже, как и не нас же с тобой, бог сотворил в его удовольствие -отдохнет у меня немного, я опять выпущу на волю.
Барин положил часы обратно в карман и после такого упорства хотел распрощаться, встал из-за стола и только у двери вспомнил свой давнишний со Спиридон Емельянычем торг из- за мельницы: барин больно много просил, Спиридон больно мало давал, расставались они ни с чем, и Спиридон всегда говорил Махалу:
'На базаре, барин, всегда двое глупых: один много просит, другой мало дает!..'
'Ты, Спиридон, себе ума накинь, а мне цену… тогда и будут оба умные', - отвечал на это Бачурин и отходил от Спиридона, не подавая руки.
Вспомнил барин и крикнул, просунувши голову в дверь:
- Хочешь мельницу, Спиридон Емельяныч?..
- В двери я, барин, ни драться, ни торговаться не умею, - уклончиво ответил Спиридон, так, однако, весь и подавшись к барину всеми своими саженями в плечах…
- Ну, ладно, решай! - сказал Махал Махалыч, воротившись и подавая Спиридону маленькую ручку.
- За мельницу согласен! - тихо сказал Спиридон и хлопнул по ручке барину. - Очень даже довольны!..
- Шут с тобой, уходил ты меня до седьмого пота с этой чертовой медведихой!..
- Только вот что, барин, - всполохнулся Спиридон Емельяныч, как будто что вспомнил, - подызбицу ты мне подыми еще на три венца, а то в подполе низко… головой будешь шаркаться о переклад…
Барин только ручкой махнул:
- Ладно. Это плевое дело… Давай сюда медвежат!..
- Кому малое, а кому и большое, - замысловато улыбнулся Спиридон Емельяныч, - и люди разного росту, и дела у них разные!
- Экая сквалыга ты, Спиридон…
- Я только выговорить все заранее… недоразумления лучше после не будет!..
- А молодец… привел на пояске медведиху, - первый раз за весь разговор обмолвился барин о самом случае с медведицей, - да за такую редкость разве пожалею!
- Спаси те, барин, Христос: и я премного доволен!..
Барин махнул в окошко рукой, за окном зашевелились егеря, и в руках у них жалобно зазвенела толстая цепь, и лошади при этом звоне подняли уши торчками и захрапели, косясь по сторонам и чуя вблизи страшного зверя.
Так был продан вольный зверь барину в рабство.
Нет ничего прихотливей и озорней человечьей молвы…
Она, как осенний ветер листья возле дороги, крутит и перевивает слово за слово вокруг какого-нибудь одного человека, мешая выдумку с жизнью и саму выдумку подчас так оживляя и делая ее такой верной и точной, хотя бы на самом деле этого и не было никогда да и быть не могло, что выдумка эта становится сама любой правды правдивей и интересней, потому что всякий человек по своей породе большой мечтун и небылишник. Особливо мужик: есть такие словогоны среди нашего брата! Откуда у него это только берется? Жалко вот только, что таких мужиков становится с каждым годом все меньше и меньше… Без них жить гораздо скучнее, да и… хлеб родится похуже!.. С языка у него, послушаешь, слово за слово не зацепится, а как песок меж пальцев - не остановить… Такому словогону не дай бог никому на язык попасться! Он тебя поставит кверху ногами, а ты и не заметишь, когда же и как все это могло произойти и случиться, и будешь до седьмого поту божиться, а все равно тебе уж никто не поверит!..
Да и жизнь сама выкинет подчас такую несоразмерную штуку, что и ее потом можно принять… за складчину или колдунью!..
*****
Потому, если теперь попросить какого-нибудь гусенского старика рассказать по порядку всю историю про медведиху, так он уж так не расскажет.
Может, и так все это было, как мы только что все рассказали, а может, и совсем по-другому.
Самое главное: трудно в наше время понять, как это простой мужик обломал такое зверье: народ пошел щуплый, грудь - корзинкой, брюхо - дырявым мешком, ни в ногах, ни в руках… а подчас в голове так же… - куда ему тут с медведем один на один тягаться?.. Хоть паршивое ружьишко за плечами таскать вместо пудовой дубины да при случае от зайца деру не дать!..
Отсюда и пошел разговор, что Спиридон Емельяныч хоть и покорил медведиху, но покорил ее не одной своей силой, которой и вправду у него было немало.
Покорил-де Спиридон страшного зверя больше тайным словом и звериным псалмом из книги 'Златые уста'. В этой самой книге на каждый случай жизни, и на всякого зверя, и гада, и на лихого человека, и на всякую какая ни на есть на свете лихота и болесть было свое утишение и оговор. Вот оно, слово, какую силу имеет!.. От слова весь мир пошел!..
Дорогая та книга 'Златые уста'!..
В сей книге счастливцу, раскрывшему ее на любой странице, виден весь мир, как на ладошке яичко!..
Трава и деревья, звери и птицы, рыбы и люди - все в ней рассажены по своим местам, как на чинном пиру, никто не обижен, и никто чересчур не оделен, и шайка и хозяйка у всякого есть!..
*****
Вот в этой-то книге сказано было, что у бога нет никакой бороды!..
Есть-де бог, но не такой, как об нем говорит отец Миколай!..
Есть бог… безбородый, потому бороде негде на нем поместиться, ибо он есть высшая плоть, плоть плоти, сиречь речь говорится: нескончаемый дух!.. Только всего этого человек хорошо не может понять, потому что у человека в мозге одного такого винтика не хватает, на котором и держится вся эта машина… Хоть бы смерть: никто оттуда назад не приходил и не рассказывал, как это там… какие, дескать, порядки!.. Тут вся и разница: человек, как палка, о двух концах, а у бога и в конце-то всех и всяких концов нигде и никакого ни в чем нету конца… Тут… мудреная штука… Можно голову набок свернуть!..
Сказано было еще в этой книге, что у черта на ногах есть копыта, похожие больше на такие, как у свиньи, но их-де человеку никогда не подковать, потому что сам черт хоть и железной породы, но на ем не держатся гвозди, не смотри, что гвоздь ему в пятку пойдет, и он тебя будет на спине шибче любой лошади катать!..
Но человек-де и того не понимает!..
Не понимает, что лучше подчас не торопясь пешочком идти, чем трястись во весь дух на телеге… Спешить, право, некуда: спеши не спеши, а как гиря до полу дойдет, так и кончик!..
А не понимает он потому, что какая трава по дороге и та больше знает, чем человек, почему и похожи дни человека на эту траву!.. Человечий сад цветет при широкой дороге, и по этой дороге проходит косец, и у косца коса за плечами, и коса никогда не тупится!..
Самое главное: нет у человека правильного глаза на все… Ему больше… кажется, а он принимает всурьез… Глаз у него ленивый и надменный, от человечьего глаза сглаз даже бывает, когда этой черной силищи в кого-нибудь одного через меру накачено. Нам ведь все кажется, что в мире одни мы только стоим на ногах, а все остальное или ползает перед нами на брюхе, или стоит бессловесным столбом, тогда как на самом-то деле совсем и не так!..
В особ час и деревья в гости ходят друг к другу в лесу, как в престольные праздники мужики по деревне, и корни у них, что у нас ноги и пальцы, и на самой вершине, где последний на ветру трепещет листок или хвоя пушистая на ветке, как бровь, у каждого дерева смотрят прямо в небо глаза, только человек этих глаз никогда не увидит: хватит мужик по древесине топором или пилой, подрежет суставы, и дерево без единого слова только крепко зажмурится, чтоб не видать человека и его топора, и на месте древесного глаза остается одна лишь росинка… слезинка…
Только придет такой час, час горькой расплаты для человека, когда от него все деревья убегут на… новое место!.. Есть такое царство, куда еще ни зверю, ни птице не открыто дороги!..
Потому и сказано было в книге 'Златые уста': 'Помни, человече, на каждом столбе при дороге и на каждой пылинке с нее дух невидимо почил… И в мире есть одна только тайна: в нем нет ничего неживого!.. Потому люби и ласкай цветы, деревья, разную рыбу жалей, холь дикого зверя и лучше обойди ядовитого гада!..
Но больше всего люби крылатую птицу!.. Ибо птица есть образ души!
Потому: все умирает и в землю уходит, чтоб дать из нее новый росток, вплоть до воды, птица же, когда почует смертный ветер у себя под крылом, умирать улетает с земли в вышину и там, в выси непостижной, долго-долго кружит: ищет она особое место, где на десятитысячелетнем дубе, на самой верхней ветке его сидит огненная птица Финуст, бьет эта птица поутру и
