Кейт сказала:

— На головке душа и на кранах могли остаться отпечатки пальцев, но это уже для экспертов подкрепления, если они смогут приехать сюда без риска заболеть. Наше дело — уберечь улики. Значит, придется запереть и опечатать коттедж. Самое лучшее, если на полотенцах осталась ДНК, так что надо нам отправить их в лабораторию.

В открытую дверь до них донеслось погромыхивание автотележки. Выглянув наружу, Кейт сказала:

— Руперт Мэйкрофт в полном одиночестве. Вряд ли он мог взять с собой доктора Стейвли или Джо. Они, должно быть, в изоляторе. Я рада, что Мэйкрофт один. Жалко, что он увидит ризу, но зато лицо будет прикрыто.

В автотележку сзади были наискось втиснуты носилки. Бентон помог Мэйкрофту их вытащить. Кейт и Бентон покатили носилки к часовне, а Мэйкрофт остался ждать. Через несколько минут печальная процессия тронулась в путь по тропе через мыс, Мэйкрофт за рулем автотележки ехал впереди, Кейт и Бентон шли позади тележки по обе стороны носилок, время от времени их подталкивая. Вся эта картина казалась Кейт совершенно нереальной, словно какой-то странный, чуждый ритуал перехода в мир иной: свет солнца, то и дело скрывающегося за облаками, уже не такой яркий, как раньше; порывистый ветер, лохматящий Мэйкрофту волосы; зеленая риза, словно нелепо яркий саван; сама она и Бентон с мрачными лицами, будто родственники усопшего на похоронах; подскакивающая на камнях автотележка; мертвое тело, время от времени подрагивающее на носилках, когда колеса ударяются о какой-нибудь бугорок; тишина, нарушаемая лишь звуками их собственного движения, мерным шумом моря и почти человеческими вскриками стаи чаек, с хлопаньем крыльев следующих за процессией, словно в надежде получить от этого странного кортежа куски хлеба.

Было почти половина десятого. Кейт с Бентоном провели около двадцати минут с Мэйкрофтом, обсуждая программу действий, которых требовала сложившаяся ситуация, а теперь наступило время встретиться с остальными обитателями острова. У двери в библиотеку Бентон увидел, как Кейт приостановилась, и услышал, что она глубоко дышит, пытаясь успокоиться и собраться с силами. У него возникло такое чувство, будто это дышит он сам. Он заметил, как напряглись ее плечи и шея, когда она с поднятой головой шагнула к массивной двери, чтобы лицом к лицу встретить то, что ждало их за этой преградой из гладкого красного дерева. Позже, оглядываясь назад, он будет поражен тем, сколько мыслей и опасений вместилось тогда в три краткие секунды. У него перехватило горло от жалости к Кейт; их расследование для нее жизненно важно, и она это понимает. Оно и ему очень важно: важен успех, страшен провал. Но ведь это она за все теперь отвечает. И будет ли она готова снова работать с Дэлглишем, если провалит дело и подведет не только себя, но и А.Д.? И вдруг он словно воочию увидел Дэлглиша, на прощание произносившего какие-то слова у часовни, а также лицо Кейт. «Да она влюблена в него! — подумал он. — Она боится, что он умрет». Однако пауза перед дверью длилась всего несколько секунд: Кейт взялась за ручку и решительно ее повернула.

Бентон закрыл за собой дверь. В лицо ему ударил запах страха, кислый, словно миазмы больничной палаты. Как это возможно, чтобы воздух так легко становился затхлым? Он убеждал себя, что у него просто разыгралось воображение. Скорее всего дело в том, что все окна закрыты. Собравшиеся дышали затхлым воздухом, заражая друг друга страхом. Сцена, представшая перед его глазами, резко отличалась от той, что встретила их в библиотеке в первый раз. Неужели это было всего лишь три дня назад? Тогда они сидели за длинным прямоугольным столом, словно послушные дети, ожидающие прихода директора школы. Тогда он чувствовал их потрясение и ужас, но, кроме того, возбуждение и интерес. Большинство из собравшихся тогда в библиотеке знали, что им нечего бояться. Для людей, оказавшихся рядом с убийством, втянутых в его пространство, но ни в чем не виновных, это преступление может порой обладать каким-то поразительным обаянием. Однако теперь он чувствовал в них только страх.

Словно не желая встречаться глазами, сидя напротив друг друга за столом, собравшиеся расселись по всей комнате. Только трое из них сели вместе — миссис Планкетт рядом с Милли Трантер, их руки лежали на столе, ладошка девушки — в большой ладони кухарки. Джаго поместился слева от Милли. В конце стола, напряженно выпрямившись, сидела с побелевшим лицом миссис Бербридж — истинное воплощение ужаса и горя. Эмили Холкум выбрала одно из кресел с высокой спинкой у самого камина, позади нее, словно по стойке «смирно», стоял верный страж Рафтвуд. Марк Йелланд, напротив них, сидел, откинув голову на спинку кресла, руки свободно лежали на подлокотниках: он казался спокойным и словно готовым погрузиться в дремоту. Миранда Оливер и Деннис Тремлетт поставили два библиотечных стула поменьше перед книжным шкафом и сели бок о бок. Дэн Пэджетт, тоже на стуле поменьше, сидел совершенно один, понурив голову, свесив руки между колен.

Когда вошли Кейт и Бентон, все глаза обратились к ним, но никто сначала даже не пошевелился. Мэйкрофт, вошедший вслед за ними, прошел к столу и сел на один из свободных стульев.

— Нельзя ли открыть окно? — спросила Кейт.

С места поднялся Джаго и стал переходить от окна к окну, распахивая рамы. Прохладный воздух заполнил комнату, и мерное биение моря стало гораздо слышнее.

— Не все окна, Джаго, — сказала Миранда. — Двух вполне достаточно!

В ее голосе звучало раздражение. Она обвела взглядом присутствующих, как бы ища поддержки, но никто не произнес ни слова. Джаго невозмутимо закрыл все окна, кроме двух.

Кейт ждала. Потом она сказала:

— Есть две причины, почему мы снова собрались здесь — все, кроме доктора Стейвли и его жены, но они вскоре присоединятся к нам. Мистер Мэйкрофт уже сообщил вам, что на острове произошла еще одна смерть. Коммандер Дэлглиш обнаружил тело Адриана Бойда в часовне сегодня, в восемь часов утра. Вам, конечно, уже известно, что доктор Шпайдель сейчас помещен в больницу и у него САРС — тяжелый острый респираторный синдром, его еще называют атипичной пневмонией. К несчастью, мистер Дэлглиш тоже заболел. Это означает, что теперь я провожу расследование, вместе с сержантом Бентоном-Смитом. Это также означает, что все мы здесь оказываемся в карантине. Доктор Стейвли объяснит вам, сколько времени может продолжиться карантин. В течение этого времени мой коллега и я, разумеется, будем расследовать как убийство мистера Оливера, так и убийство Адриана Бойда. А пока мы полагаем, что было бы разумно и удобно, если бы те, кто живет в коттеджах, переехали на время в конюшенный корпус или в Большой дом. Может быть, теперь вы хотите что-то сказать, мистер Мэйкрофт?

Мэйкрофт поднялся на ноги. Прежде чем он успел заговорить, Марк Йелланд задал вопрос:

— Вы произнесли слово «убийство». Следует ли понимать вас так, что вторая смерть не могла быть ни самоубийством, ни несчастным случаем?

— Мистер Бойд был убит, — сказала Кейт. — В данный момент я не готова сообщить вам ничего больше того, что уже было сказано. А вы, мистер Мэйкрофт?

Однако никто не произнес ни слова. Бентон уже готовил себя к тому, чтобы как-то прореагировать на разрозненные недовольные замечания, на возгласы ужаса или удивления, но собравшиеся были, видимо, в шоке. Все, что он услышал, — это всеобщий вздох, такой тихий, будто шелест посвежевшего ветерка. Все взоры обратились на Мэйкрофта. Он снова встал и ухватился за спинку стула, локтем оттолкнув Джаго, вроде бы не сознавая его присутствия. Костяшки пальцев у него побелели и резко выделялись на темном дереве, а его лицо, лишенное, казалось, не только красок, но и жизни, было лицом глубокого старика. Но когда он заговорил, голос его был ясным и сильным.

— Инспектор Мискин представила вам факты. Гай и Джо Стейвли в настоящий момент ухаживают за мистером Дэлглишем, но доктор Стейвли через некоторое время придет сюда, чтобы рассказать вам, что такое САРС. Все, что я сам хочу сказать, так это выразить сотрудникам полиции — от имени всех присутствующих — наш ужас и потрясение, вызванные смертью замечательного человека, который был частью нашего сообщества, а также заверить инспектора Мискин, что мы станем всячески способствовать проводимому ею расследованию, как способствовали коммандеру Дэлглишу. Я уже обсудил с ней, какие меры нам следует предпринять в отношении устройства нашего быта. В связи с новым и, как представляется, немотивированным убийством все те, кто ни в чем не повинен, оказываются в опасности. Вероятно, мы все слишком готовы были считать, что наш остров неприступен и неуязвим. Но мы ошиблись. Я должен подчеркнуть, что это мое личное мнение, а не мнение офицеров полиции, однако и они беспокоятся о том, чтобы мы находились вместе. В доме имеются два свободных люкса, есть и помещения в конюшенном корпусе. У всех у вас есть ключи. Так что я предлагаю всем запереть свои коттеджи и взять с собой то, что вам может здесь понадобиться. Полиции скорее всего будет необходимо иметь доступ в коттеджи, чтобы искать незваного пришельца, поэтому я передаю инспектору Мискин набор соответствующих ключей. Есть ли у кого-нибудь вопросы?

Голос Эмили Холкум звучал твердо и уверенно. Среди всех, находившихся в библиотеке, она, как показалась Бентону, изменилась меньше всего. Она сказала:

— Мы с Рафтвудом предпочтем остаться в коттедже «Атлантик». Если мне понадобится охрана, он вполне способен ее обеспечить. У нас достаточно прочные запоры, чтобы помешать вторжению ночных мародеров. Поскольку нам вряд ли удастся заточить себя в этом доме, не вызывая всеобщего неудобства, те из нас, кто чувствует себя должным образом защищенным, могут спокойно оставаться там, где живут.

Миранда Оливер вступила в разговор чуть ли не прежде, чем мисс Холкум закончила, и взоры всех присутствующих автоматически обратились к ней.

— Я хочу остаться на своем месте. Деннис переехал ко мне в коттедж, так что я буду в безопасности. Я полагаю, всем теперь известно, что мы собираемся пожениться. Пока еще мы не можем объявить об этом в газетах — это было бы слишком рано после папиной смерти, но мы же помолвлены. И я, естественно, не хочу разлучаться со своим женихом в такое трудное время.

Бентон решил, что ее заявление было заранее отрепетировано, и все же оно его поразило. Неужели она не понимает, насколько торжественное объявление о помолвке неуместно в такой момент? Он почувствовал, что смущены все. Как странно, что публично допущенная оплошность может смутить людей даже тогда, когда они столкнулись с убийством и смертельной опасностью для самих себя!

— А как вы, доктор Йелланд? — спросила Эмили Холкум. — Ведь ваш коттедж — самый дальний и стоит отдельно.

— О, я перееду сюда. На острове сейчас только один человек может чувствовать себя в безопасности от убийцы — это сам убийца. И поскольку я — не он, я бы предпочел находиться здесь, в Кум-Хаусе, а не в одиноком Маррелет-коттедже. Мне представляется вполне вероятным, что полиция имеет дело с психически неуравновешенным убийцей, который может выбрать следующую жертву вовсе не из разумных соображений. Я предпочел бы один из гостевых люксов в доме, а не в конюшенном корпусе. И так как я привез с собой работу, мне понадобится письменный стол.

— Джаго нужно будет остаться в коттедже «У пристани», — сказал Мэйкрофт. — Он должен наблюдать за гаванью. Вы довольны, Джаго?

— Кому-то же надо быть в коттедже, сэр, и мне уж никак не понравилось бы, если бы это был кто-то другой, а не я. Я могу сам о себе позаботиться.

С тех пор как Мэйкрофт закончил свою речь, Милли тихонько плакала, ее всхлипывания были негромкими и жалобными, как мяуканье котенка. Миссис Планкетт время от времени крепче сжимала ладонью маленький кулачок девушки, однако не делала никаких других попыток ее утешить. Больше никто не обращал на ее плач внимания, но вдруг Милли выкрикнула:

— А я не хочу сюда переезжать! Я хочу вообще убраться с этого острова! Я тут не останусь — тут людей убивают! И вы меня не заставите тут оставаться! — Она повернулась к Джаго: — Джаго, ты ведь меня отвезешь, правда? Ты отвезешь меня на катере? Я могу пожить у Джейка. Я куда угодно могу поехать. Вы меня тут не можете удерживать!

— Полагаю, с точки зрения формальностей она права, — сказал Йелланд. — Мы ведь остаемся в карантине сугубо добровольно. Соответствующие органы — те, что ответственны за этот остров, — вряд ли имеют право предпринимать меры принуждения, пока мы реально не заразились инфекционной болезнью. Сам я вполне готов остаться здесь, я спрашиваю лишь о том, какие существуют правовые установки на этот счет.

Бентон подумал, что теперь голос Мэйкрофта зазвучал гораздо более твердо, чем ему приходилось слышать когда-либо раньше.

— Уточняю правовые установки. Если кто-то действительно уехал бы отсюда, по моим представлениям, ему было бы настоятельно рекомендовано не выходить из дома и держаться подальше от других людей до окончания инкубационного периода. Полагаю, он длится около десяти дней, но мы узнаем подробности от доктора Стейвли. Однако это чисто академический вопрос. Никакие суда с посетителями обычно не прибывают на Кум, и, разумеется, в настоящее время ни одно не будет допущено на остров.