Было на улице полутемно.Стукнуло где-то под крышей окно.Свет промелькнул, занавеска взвилась,Быстрая тень со стены сорвалась —Счастлив, кто падает вниз головой:Мир для него хоть на миг — а иной.23 декабря 1922Saarow* * *Нет, не найду сегодня пищи яДля утешительной мечты:Одни шарманщики, да нищие,Да дождь — всё с той же высоты.Тускнеет в лужах электричество,Нисходит предвечерний мракНа идиотское количествоСерощетинистых собак.Та — ткнется мордою нечистоюИ, повернувшись, отбежит,Другая лапою когтистоюСкребет обшмыганный гранит.Те — жилятся, присев на корточки,Повесив на бок языки, —А их из самой верхней форточкиЗовут хозяйские свистки.Всё высвистано, прособачено.Вот так и шлепай по грязи,Пока не вздрогнет сердце, схваченоВнезапным треском жалюзи.23 марта — 10 июня 1923Saarow
Дачное
Уродики, уродища, уродыВесь день озерные мутили воды.Теперь над озером ненастье, мрак,В траве — лягушечий зеленный квакОгни на дачах гаснут понемногу,Клубки червей полезли на дорогу,А вдалеке, где все затерла мгла,Тупая грамофонная иглаШатается по рытвинам царапинИ из трубы еще рычит Шаляпин.На мокрый мир нисходит угомон…Лишь кое-где, топча сырой газон,Блудливые невесты с женихамиСлипаются, накрытые зонтами,А к ним под юбки лазит с фонаремПолуслепой, широкоротый гном.10 июня 1923, Saarow31 августа 1924, Causway
