Как солнце парит горячо!Над раскаленными песками,И не жива, и не мертва,Торчит колючими пучкамиБелесоватая трава.А по пескам, жарой измаян,Средь здоровеющих людейНеузнанный проходит КаинС экземою между бровей.15 августа 1922Misdroy2Сидит в табачных магазинах,Погряз в простом житье-бытьеИ отражается в витринахШирокополым канотье.Как муха на бумаге липкой,Он в нашем времени дрожитИ даже вежливой улыбкойЛицо нездешнее косит.Он очень беден, но опрятен,И перед выходом на пляжДля выведенья разных пятенУпотребляет карандаш.Он все забыл. Как мул с поклажей,Слоняется по нашим дням,Порой просматривает дажеСтолбцы газетных телеграмм,За кружкой пива созерцает,Как пляшут барышни фокстрот,—И разом вдруг ослабевает,Как сердце в нем захолонет.О чем? Забыл. Непостижимо,Как можно жить в тоске такой!Он вскакивает. Мимо, мимо,Под ветер, на берег морской!Колышется его просторныйПиджак — и, подавляя стон,Под европейской ночью чернойЗаламывает руки он.2 сентября 1922Берлин3Пустился в море с рыбаками.Весь день на палубе лежал,Молчал — и желтыми зубамиМундштук прокуренный кусал.Качало. Было все немило:И ветер, и небес простор,Где мачта шаткая чертилаПетлистый, правильный узор.Под вечер буря налетела.О, как скучал под бурей он,Когда гремело, и свистело,И застилало небосклон!Увы, он слушал не впервые,Как у изломанных снастейМолились рыбаки Марии,Заступнице, Звезде Морей!И не впервые, не впервыеОн людям говорил из тьмы:«Мария тут иль не Мария —Не бойтесь, не потонем мы».Под утро, дымкою повитый,По усмирившимся волнам
