Когда мечта венком незримых розОт всех меня так чудно отличала, —[Что было мне прекраснее всего?]……………………………… моихПыланье звезд, и рокот соловьиный,И повторенный голосом МариныТвой стих, Бальмонт.20 декабря 1919* * *Я помню в детстве душный летний вечер.Тугой и теплый ветер колыхалГирлянды зелени увядшей. Пламя плошек,Струя горячий, едкий запах сала,Взви<ва>лось языками. Тени флагов,Гигантские, шныряли по стенам.На дне двора, покрытого асфальтом,Гармоника урчала. РебятишкиИграли в коронацию. В воротахАксинья, вечно пьяная старуха,С кухарками ругалась. Петька-слесарьПодзуживал, и наконец онаВскочила, юбки вскинула и голыйВсем показала зад. А между тем вдалиВдруг пронеслось и замерло протяжно:Ура! ура! Ва! ва-ва-а! Должно быть,Там, по Тверской, промчался царь с царицейНа паре вороных коней.<1919>* * *Надо мной в лазури яснойСветит звездочка одна —Справа запад, темно-красный,Слева близкая луна.Той звезде — удел поэтов:Слишком рано заблистать —И меж двух враждебных световЗамирать, сиять, мерцать!25 апреля 1920* * *В беседе хладной, повседневнойСойтись нам нынче суждено.Как было б горько и смешноТеперь назвать тебя царевной!Увы! Стареем, добрый друг,Уж мир не тот, и мы другие,И невозможно вспомнить вслухПро ночи звездной Лигурии…А между тем в каморке тесной,Быть может, в этот час ночнойЧитает юноша безвестныйСтихи, внушенные тобой.13 июня 1920* * *Апрельский дождик слегка накрапывал,Но мы с тобой сквозь дырявый зонтУвидели небо такое синее,Какое видно только душе.И зашатались от счастья и тяжести,Как может (смеет) шататься один (разве) Атлант,И то, что для встречных было безрифменно,Огромной рифмой (с)вязало нас.О друг [неверный], терзатель безжалостный!Ведь мы же клялись: навек, навсегда.Зачем же после с такой жестокостьюМеня ты бросил здесь одного?24 июня 1920* * *
