несколько раз целился, отходил, опять возвращался. Приседал, опираясь на паттер, пытаясь разглядеть все изгибы грина. В конце концов, ударил и промахнулся. Мяч прокатился сантиметрах в двадцати левее лунки — и остановился лишь в метрах полутора за ней. Родман поморщился.

— Не стоит расстраиваться, это был очень сложный патт, — сказал я.

— Я плохо сыграл на грине, — с кислой миной констатировал он. — В отличие от вас, я очень хорошо знаком с полем, поэтому мне это непростительно. Ваш удар.

Мне было проще. Мяч лежал метрах в трёх от флага, но траектория удара была простой и понятной — главное, только силу удара рассчитать правильно. Всё, что превышает в длину два метра, уже уходит в область непредсказуемого. Надо аккуратненько, аккуратненько…

Не ошибся я с силой: мяч подкатился к лунке и свалился в неё точно посредине. Одно очко из потерянных я вернул — хорошо. Мы вновь подхватили сумки и пошли к следующей лунке.

— Я повторюсь — что вы задумали? — спросил я. — Для чего вам понадобился я со своей командой?

— Для многого. Очень многого. Если хоть одно дело удастся сделать из того списка, в котором перечислены дела, которые «желательно выполнить», то уже будет прекрасно. Кстати, вы могли бы провести операцию на территории основной базы Русской Армии — базы в Береговом или в Демидовске? Это просто вопрос, из области теории.

— Шутите? — поразился я его наивности. — Это для камикадзе. Нанимайте шахидов.

— Почему? — спросил Родман.

— Потому, что система безопасности этих объектов исключает любую попытку проведения любой специальной операции, — отрезал я. — Смертник ещё сможет достичь незначительного успеха, любой другой — никогда. Если вы позвали меня за этим — самое время прощаться, я даже не намерен обсуждать подробности.

— Я же сказал, что это просто теоретический вопрос, — отрицательно покачал он головой. — Но в прошлом году было совершено убийство господина Демидова на строго охраняемой территории. Что скажете об этом?

— Смертником, — добавил я. — Путей и возможностей отхода у исполнителя не было. Проникновение его на территорию произошло с помощью внедрённой агентуры. Ваша работа, кстати?

— Нет, не наша. Мы даже не были в курсе, — решительно сказал Родман. — Никакой практической пользы мы из этого не извлекли: с нынешним руководством территории договариваться даже труднее. Впрочем, я и не ожидал от вас положительного ответа по поводу операций в пунктах базирования РА. Мы даже информацию из Базы и Берегового получать не можем. Демидовск, как гражданский и промышленный объект, немного более доступен, а военные объекты — просто безнадёжно. В этом мире нет такого изобилия технических средств разведки, как в том. Спутники не летают, реактивная авиация в зачаточном состоянии, возможности средств ПВО превышают возможности винтовых самолётов. Расчёт только на оперативников. Мы даже не имеем более или менее сносной карты пунктов базирования РА, верите?

— Верю, — согласился я с ним. — Я сам там не слишком много видел: маршруты перемещения ограничены. Много стен и заборов — сложно понять, где и что находится. Ничто ниоткуда не просматривается, хотя я был допущен в расположение дивизии.

— Именно, — воздел он палец. — Мы даже пытались в качестве эксперимента подобраться к аэродромам хотя бы на дистанцию выстрела из управляемого ракетного оружия, такого как TOW, например. Без оружия, разумеется, и без реальных враждебных намерений — исключительно в экспериментальных целях. Бесполезно! Они патрулируют даже места возможного появления противника, подходы и всю местность вокруг. Наша группа просто вынуждена была уйти, так и не попытавшись подобраться к объекту.

Тем временем мы подошли к следующей лунке. Компания из четырёх человек играла её, поэтому мы вынуждены были подождать, когда они освободят фэрвей. Присели на скамейку. Родман продолжал:

— Ситуация для нас сейчас меняется — от плохой к худшей. Ваши соотечественники начали какую-то операцию, совместно с моими отколовшимися соотечественниками, в районе Прохода. Если это — операция по захвату Прохода, и она удастся, то в результате северная Дорога становится почти безопасной, что невыгодно Американским Штатам. Они теряют деньги, а у РА освобождаются дополнительные силы для того, чтобы использовать их в других операциях. Целый полк лёгкой пехоты, самолёты и несколько вертолётов, в той или иной форме, задействованы на обеспечении безопасности Дороги. Если они освободятся — это очень серьёзная сила, которую можно будет бросить на другие цели. И я могу поставить сто экю против засохшего бургера и выиграть, что следующий шаг русских — захват Диких островов.

— Это плохо? — спросил я.

— Это — катастрофа, — вздохнул Родман. — Мы теряем даже теоретическую возможность доступа к нефтяному месторождению. Если русские укрепятся на Диких островах, то такой возможности с этого направления у нас не будет. Острова — граница доступной для добычи части месторождения. Дальше дно идёт резко вниз — сразу на шесть тысяч футов, добывать на такой глубине даже в Старом Свете проблема, а для нас — невозможно. Строительство даже обычной нефтяной платформы в этом мире невероятно.

— Атаковать халифаты и имаматы?

— Это возможно, но… тогда мы становимся буфером вместо русских, прикрываем уже их, а не они прикрывают нас, и мы расходуем свои силы. Влезаем в длительный и кровавый военный конфликт. У нас есть технологическое преимущество, но не такое подавляющее, как в Старом Свете.

— А ослабить их нарушением поставок?

— Этим тоже нельзя баловаться до бесконечности, — покачал головой Родман. — У нас ведь есть цель заселить этот мир. А если мы будем так обращаться с переселяющимися народами — никто сюда не поедет. Мы вынуждены, в общем и целом, соблюдать принцип равных возможностей. Если не финансовых, то хотя бы технических.

— А что в случае с русскими? — спросил я. — Извините, отвлёк от темы.

— Конфликта нет, — пожал плечами Родман. — Они успевают первыми — и мы туда даже не пытаемся соваться, или мы успеваем первыми — и им остаётся только смириться. Наличие у них этих чёртовых противокорабельных ракет полностью лишает нас возможности вступать с ними в прямой конфликт, чего мы, впрочем, не хотим ни при каком развитии событий. И главная проблема сейчас — время. Нам кажется, что они начнут операцию ещё до начала сезона дождей. Примерно к этому времени у нас будут спущены на воду два боевых корабля. Хороших, мощных по меркам этого мира корабля, способных поставить точку в вопросе владения островами, — если бы не ракеты. Идёт настоящая гонка за каждый день. Если бы нам удалось выиграть хотя бы неделю, а ещё лучше — две, заставить русских задержаться с началом операции, то даже это могло бы гарантировать нам успех.

— Каким образом?

— Корабли прошли бы за линию островов. — Родман прочертил дугу головкой айрона на песке у нас под ногами. — Территориальных вод здесь нет. Отсекли бы острова от направления атаки русских. Словно бы сохранили их для наших собственных операций в дальнейшем. А уже затем Американские Штаты провели бы десант своими силами, укрепились и… да и всё, пожалуй. Ракеты русских останутся на складе: они не нападут на нас при отсутствии прямой угрозы их территории, а мы и не собираемся таковую создавать. Можно бурить и качать нефть прямо в танкеры. Русские ничего не предпримут — хотя бы потому, что тогда мы имеем легальный предлог навсегда лишить их доступа к поставкам через «ворота» и присвоить право отслеживать подозрительные поставки третьих лиц. Потому что это будет актом открытой агрессии с их стороны.

— А если русские высадятся на острова? — задал я следующий вопрос.

— Если же русские высаживаются на острова, то они наверняка минируют проходы между ними, укрепляются и размещают артиллерию и вертолёты с ракетами на позициях, недоступных как для огня, так и для наблюдения. Объявляют острова своими — и подход к месторождению закрыт. Мы тоже не можем и не собираемся нападать, потому что это повлечёт за собой войну, и поэтому нам останется лишь утереться.

— Итак, чего же вы хотите от меня?

— Можем играть, — показал он рукой на фэрвей. — Лунка свободна.

Двести сорок ярдов, пар — три. Две группы кустов недалеко от грина заставляют задуматься о меткости, а яма с водой перед грином — о вероятности повторного ввода мяча. Оптимально — аккуратненько бросить мяч ярдов на сто сорок, потом ещё разок, с максимальной точностью — на грин. Можно попытаться сразу на грин, но это — не по моей точности. А вот Родман, пожалуй, сможет, учитывая, что он и с полем хорошо знаком.

Сто пятьдесят ярдов у меня — шестой айрон, главное, чтобы мячик не распрыгался и не катился слишком далеко. Фэрвей влажный — поливали недавно, — не должен мяч сильно прыгать. Так и сделаю. Достал из сумки «шестёрку», мячик — на короткую «ти» поставил. Удар стандартный, ничего мудрить не надо. Главное — прицелиться в створ двух групп кустов, чтобы в случае неудачи шансов на нормальное продолжение было больше. Ударил. Мяч упал точно, как я и планировал. Теперь ещё разок аккуратно сыграть на грин, и тогда смогу уложиться в пар, пожалуй.

— По-прежнему перестраховываетесь, господин Ярцев, — прокомментировал мой удар Родман.

— Мы уже это обсуждали. Мне склонность к риску не свойственна.

— Ну а я попытаюсь своим способом.

Родман целился недолго и выбросил мяч прямо на грин — метров за шесть от флага. Я бы так не сумел. Может, и сумел бы, но для меня это — вопрос удачи. Он в пар уложится наверняка — длинный патт поближе к лунке, а затем — добивание. А мне ещё один удар с аптекарской точностью проводить надо. Мы оба пошли к моему мячу.

— Итак, чего же вы всё же хотите?

— Мы должны или сорвать, или задержать захват Диких островов русскими, — сказал Родман.

— Подробней вы можете сказать? У вас есть план, или вы просто намерены попросить меня это сделать как-нибудь, как мне будет угодно? — с добавкой ехидства в интонацию спросил я.

— План есть, разумеется, — пропустил Родман моё ехидство мимо ушей. — План состоит из двух частей, одна из которых обязательна, другая — желательна. На ваш взгляд, каким образом будет осуществлён захват островов?

Ну, тут и гадать нечего. Если я изложу своё настоящее видение, вряд ли оно будет отличаться от видения орденцев. Поэтому и не буду придуриваться, скажу как есть:

— Учитывая низкую обеспеченность морскими десантными средствами, скорее всего, будет высажен вертолётный десант в составе егерских разведывательных частей. Они захватят плацдармы, затем им по воздуху перебросят подкрепления — может быть, не единожды, — после чего на обычных транспортных судах будет переброшена необходимая техника, артиллерия и так далее. Ничего оригинального. Весь расчёт на внезапность и быстроту первого удара, равно как и высокую выучку.

— Совершенно верно, других вариантов нет, — согласился Родман. — Поэтому в случае атаки их вертолёты уязвимы для ПЗРК, и ещё у них дефицит морского транспорта. У них из своего морского транспорта только угольные баржи, рыболовецкие суда и пара небольших танкеров. Танкеры они наверняка использовать не будут: они их кормят, — а вот на баржах вполне можно перебросить на острова артиллерию, оборудование и технику. Если никто не будет препятствовать.

— Возможно, — кивнул я. — А зенитная артиллерия у обитателей Диких островов есть?

— Мы исходим из того, что позиции артиллерии будут разведаны и подавлены, — ответил Родман. — В посёлке Береговой подготовлена рота подводных диверсантов — возможно, они и начнут атаку. А вот разведать переносные зенитно-ракетные комплексы почти невозможно, поэтому именно ПЗРК способны сорвать атаку вертолётов.

— Вторая мишень, как я понимаю, — транспорт?

— Да. Если удастся повредить баржи — высадка задержится. Без барж они не начнут вертолётного десанта: смысл теряется. Не будет возможности осуществлять снабжение и подвозить подкрепления.

Нет, всё же эти ребята дилетанты. Они играют в этот новый мир, причём даже в те игры, о которых не знают ничего.

— Скажите, основную схему операции придумывали вы сами?

— В основном, — чуть насторожился Родман. — А что?

— Несколько по-дилетантски выглядит, вы уж простите за откровенность, — решил я опустить его на землю. — Эскадрилья Ми-8МТ способна каждым рейсом перебрасывать на