Смолоду тело свое закалил, Много на барщине поту пролил, Надо почтенье отдать мужику: Все перенес он на долгом веку, Силы великие в нем не умрут. Греет его — благодетельный труд!'
<1876>
БОРЬБА
Бранное поле я вижу. В поле пустынном, нагом Братьев ищу, пораженных Насмерть жестоким врагом. Гневом душа загорелась, Кровь закипела во мне. Меч обнаживши, скачу я, Вслед за врагом, на коне. Что-то вдали раздается — Гром иль бряцанье мечей… Все мне равно, лишь догнать бы Диких моих палачей! Сивко мой гриву вскосматил, Весь он в кровавом поту… Как бы желал я за братьев Жизнь потерять на лету! Милые братья, их было Шесть, молодец к молодцу; Каждый погиб за свободу Честно, прилично бойцу. Пусть и седьмой погибает, Жизнь отдавая свою! Дай же, судьба, мне отраду Пасть за свободу в бою!
1877
В БОЛЬНИЦЕ
Догорала румяная зорька, С нею вместе и жизнь догорала. Ты одна, улыбался горько, На больничном одре умирала. Скоро ляжешь ты в саване белом, Усмехаясь улыбкою кроткой. Фельдшера написали уж мелом По-латыни: 'Страдает чахоткой'. Было тихо в больнице. Стучали Лишь часы с деревянной кукушкой, Да уныло березы качали Под окошком зеленой верхушкой… Ох, березы, большие березы! Ох, кукушка, бездушная птица! Непонятны вам жгучие слёзы, И нельзя к вам с мольбой обратиться, А ведь было же время когда-то, Ты с природою счастьем делилась, И в саду деревенском так свято, Так невинно о ком-то молилась. Долетели молитвы до неба: Кто-то сделался счастлив… Но, боже! Богомолку он бросил без хлеба На больничном страдальческом ложе. Упади же скорей на подушку И скрести исхудалые руки, Допросивши вещунью-кукушку; Скоро ль кончатся тяжкие муки? …И кукует два раза кукушка.
