из кареты, чтобы выяснить, кто живет в таинственном домике, но что-то остановило Филиппа. Он передумал. Всегдашние любопытные взгляды городских бездельников встали перед ним. А вдруг они подумают что-то скабрезное о нездоровом любопытстве Филиппа? А вдруг они подумают, что у него там скрывается любовница и он интересуется домиком для отвода глаз?
Филипп передумал выходить из экипажа. Его чувство достоинства молодого банкира перекрыло все. Хотя таинственный голос, который жил в его душе с тех пор, как он влюбился в Эллин, пел ему: 'Выйди! Ты же мужчина! Забудь предрассудки и сомнения… Выйди!!'
Но Филипп справился со своей внезапно нахлынувшей сентиментальностью. Надо было спешить домой. К Батлеру! Своего дома еще не было.
Филипп с раздражением откинулся на подушки экипажа. Карета покатила дальше.
В своем домике Эллин с облегчением и одновременно с тоской перевела дух.
Подъезжая к дому, Филипп вспомнил свою утреннюю размолвку с Батлером.
'Все-таки Батлер мог ему еще пригодится. К тому же Филипп неосторожно выписал ему вексель на крупную сумму денег. Правда повод был более чем достойный. Батлер выкупил Филиппа из лап Бибисера. Интересно, как там поживает эта слепая Роз?'.
Воспоминание хоть и непривычно резануло душу Филиппа, зато обелило в его глазах Батлера. Все- таки он был спасителем, попавшегося в капкан джентльмена.
И потом: он тогда так нравился Филиппу своим образом мыслей.
Конечно, банковская служба — дело достойное, но кажется Филипп поторопился отнести себя к роду и племени служак-счетоводов.
Именно сегодня, когда он с таким пафосом доказывал Батлеру, что его образ жизни нечестив, собственное дело показалось Филиппу безнадежно скучным. Ни риска, ни смелости оно не требовало. Не надо было стегать лошадей, шнырять под свистом пуль! Единственное развлечение — подкладывать табачную жвачку под задние места клерков и спустя некоторое время смотреть как те не могут оторвать свои томные места от стула. Все остальное — скучища.
'В какой легион я записал свою бессмертную душу?' — огорчился Филипп.
Это он подумал поднимаясь по мраморным ступенькам Батлерова дома.
'Это же так не по мне. Надо будет извиниться перед бедным Чарльзом и предложить ему сыграть в вист'.
Но мистера Батлера в доме не оказалось.
— Ускакал днем вслед за вами, — доложила Филиппу испуганная служанка.
— Интересно, куда это? — Филипп пошел в кабинет Батлера, где днем так неосмотрительно с ним поругался, и стал мерить шагами комнату. В кабинете было очень мрачно и душно. Толстые шторы были закрыты и свечи уже догорали, едва коптили. Как будто умерших духов призывали.
Даже собственные шаги были не слышны в комнате. Толстый персидский ковер, с кровавым ворсом поглощал все звуки.
'Вон валяется какая-то бумажка'.
Филипп поднял ее.
'Сегодня в полночь жду вас на углу дома'.
Записка лаконичная. Филипп удивился. Как интересно. Сколько много смысла в простой фразе.
'Записка Батлеру. Странная у него переписка. Таинственная. Его ждут в полночь на углу дома. У какого дома? Нашего или чужого.
Кто писал — неизвестно. Почерк какой-то корявый. Детский'.
Неожиданная мысль.
'А вдруг записка старая и встреча проходила вчера или позавчера?'
'Правда Батлера нет именно сегодня. Значит встреча проходит именно сейчас'.
Неожиданно захотелось разузнать тайну, найти Батлера.
'Надо обойти углы всех главных улиц. Их не так-то много!'
Филиппу сразу стало интересно жить.
'Это по мне! Вот это настоящая жизнь', — обрадовался он.
'А то все одни бумаги да бумаги. Поесть нормально нельзя, чтобы не подумать о счетах в банке'.
За окном раздался тихий свист.
Филипп задул свечу, в темноте подбежал к окну и попробовал, осторожно отодвинув штору, обозреть улицу.
Никого не было видно.
'Может быть случайный звук, — подумал Филипп. — Ошибка слуха'. Хотя прямо под окнами улица не просматривалась. Надо было спускаться вниз.
Филипп бросился вон из дома. Под окнами никого не было. Возвращаться в дом не имело смысла. Приключение, которое началось столь интригующе затягивалось. Филипп пробежал вперед несколько кварталов, выбирая углы, где, по его мнению, неизвестный мог назначать встречу мистеру Батлеру. Ни одна догадка не оказалась верной. Все предполагаемые углы были пустыми.
'Ну и ладно, — думал Филипп, — пойду на окраину'.
Юный джентльмен задрал голову вверх. Над головой висели звезды величиной с кулак. Захватило дух. Филипп подумал о равнозначном количестве золота на своем счету.
'В нашем городе вовсе не так уж много неприличных углов, чтобы их нельзя было обойти за одну ночь', — с воодушевлением подумал Филипп.
Надо сказать и эта посылка Филиппа стала ложной. На всех неприличных углах тоже было пусто.
Пора было возвращаться в третьем часу ночи без Батлера. И без охраны. При том, что по ночам в Саванне грабили и в кустах могли разделаться с человеком как угодно.
Филипп побежал по ночным улицам.
Рассказ тени
Я ждал его несколько часов. С тех пор, как он выскользнул из дому. На городской ратуше пробило два. Часы на ней были диковинные. Время они отбивали по своей прихоти. Никогда нельзя было быть уверенным, что знаешь время точно, слушая бой часов на городской ратуше Саванны.
Наконец, тот кого я ждал, показался. Тщедушная фигурка подростка — с таким немудрено справится, если полезет драться.
Я выступил из темноты.
— Филипп, — позвал я. Фигура человека вздрогнула, и секунду другую я ждал, что он развернется и во все лопатки побежит от меня.
Но он остался стоять на месте.
— Не бойтесь меня, я не грабитель, — попытался сказать я нежным голосом.
— А кто вы? Я вас не знаю, — сдавленным голосом спросил Филипп.
— Короткая же у вас память, сэр, — посетовал я.
Человек осторожно шагнул ко мне.
— Но-но, дальше не подходите, — сказал я угрожающе.
— Я не вижу вашего лица, — хитро начал Филипп.
'Драки-то, пожалуй, не избежать', — подумал я и предупредил:
— Филипп, ни шагу дальше. Иначе я за себя не отвечаю. Я — не угрожаю вашей жизни. Успокойтесь. Речь идет о жизни другого человека.
От собственного голоса я немного успокоился, и молодой джентльмен напротив меня, похоже, начал прислушиваться к голосу разума.
— Значит, моей жизни вы не угрожаете? — произнес Филипп, констатируя факт, который мог его успокоить.
Секунду он пытливо всматривался в меня.
