– Она призналась тебе? – спросил я.
Георгина покачала головой:
– Нет, я зашла к ней в спальню и вскрыла замок. Вчера вечером я видела ее в ванной. У нее совершенно плоский живот. Я решила, что тебе лучше знать правду, ведь ты теперь отец ребенка- призрака.
– Неужели никому и ничему нельзя верить? – схватился я за голову. – Остался ли еще натуральный мед? Существует ли оружие массового поражения? Я действительно стою здесь, а ты из плоти и крови? Или мы просто голограммы, Георгина?
– Из плоти и крови, – подтвердила она. – И после того как ты напоишь меня кофе, мы это докажем.
June
Прошлой ночью не спал ни секунды, говорил с Георгиной. Мы выпили три бутылки вина, съели два пакетика чипсов и большую миску сальсы. На десерт был зрелый плод манго, который мы смаковали голыми в ванной.
Георгина сумела включить CD-проигрыватель, и мы танцевали под «Лучшие песни «Мотаун»«. Никогда прежде я не танцевал голым. Классное ощущение, если не обращать внимания на болтающиеся гениталии. Миа Фокс забарабанила в дверь, но Георгина крикнула:
– Дай пожить, дура набитая!
Позже, когда Георгина сладко спала у меня под боком, я размышлял о том, сколько раз в жизни отказывался от удовольствия ради удобства других людей. А вот Георгина всегда возьмет свое, что бы там ни было.
Утром Георгина поехала в Биби – вернуть Маргариткину книгу откровений и забрать свой чемодан. Она встретила меня после работы у магазина, и я отвез ее к лондонскому поезду – она отправляется в поездку по стране рекламировать дневник Эдвины Карри.[71]
Когда ее вагон скрылся во мраке туннеля, ощутил, как обретенная было уверенность в себе куда-то улетучивается. Надо бы извиниться перед Миа Фокс и подарить ей букет в знак примирения.
Мне нужна Георгина, она сделает мою жизнь ярче. Без нее я никогда не превращусь из гусеницы в мотылька.
Обратил внимание: Дональд Рамсфельд теперь говорит, что оружие массового поражения, возможно, никогда не будет найдено. Для меня это большой удар.
Однако мистер Блэр твердит, что у него «нет никаких сомнений».
Поутру встретил на автостоянке почтальона. Удивленно спросил, что он делает здесь в столь ранний час. На ломаном английском он назвал мое имя, адрес и протянул мне почту.
Письмо из Автомобильной ассоциации, в котором сообщалось, что теперь ассоциация поставляет природный газ, и не желаю ли я перейти к ней от нынешнего поставщика газа. Далее, два счета по кредитным картам с требованием произвести выплаты и прямыми угрозами: если я немедленно не оплачу долги по платежам, мне придется вернуть кредит полностью. Кроме прямых были и завуалированные угрозы: если я немедленно не произведу выплаты, моя кредитоспособность окажется под сомнением.
Дорогой дневник, у меня нет иного выхода, как снять последние 3000 фунтов с вклада в строительном обществе. Я живу при капиталистической системе, но у меня нет капитала.
Куда делись все деньги? Я же ничего не покупал, кроме футона и нескольких сковородок с кастрюлями.
Ужасающая статистика – 63 процента британцев считают, что мистер Блэр мутил воду относительно иракского оружия массового поражения; 27 процентов считают, что он намеренно лгал.
Я больше не знаю, что думать.
Задержался в магазине допоздна. Когда вышел в 10 вечера на Хай-стрит, улица кишела молодыми людьми обоего пола, сновавшими из бара в бар. Я шагал по проезжей части, чтобы не сталкиваться с ними, и меня чуть не сбило такси с малолетними шлюшками. Одна из них крикнула:
– А ну с дороги, дедуля!
Неудивительно, что люди среднего возраста по вечерам запираются в своих домах.
После работы отправился к Найджелу, чтобы, как обещал, почитать ему. Он выбрал «Преступление и наказание» Достоевского. Русские имена невозможно выговорить, и каждый раз, когда я запинался, Найджел вздыхал и что-то бормотал на ухо Грэму.
Поделился с ним информацией: начали обучать шетландских пони в качестве лошадей-поводырей для слепых. Якобы память у них получше, чем у лабрадоров.
Грэм вскочил, уставился на меня в упор и зарычал.
– Хороший Грэм, хороший, – ласково успокоил его Найджел.
Рассказал про фальшивую беременность Маргаритки и про мой тайный роман с ее сестрой, Георгиной.
– Достоевскому было бы за тобой не угнаться, Моули. Твоя жизнь причудливее любой выдумки.
Взял с Найджела слово, что он никому не скажет о ребенке-призраке Маргаритки.
– Я пока не успел высказать ей все, что я думаю, – посетовал я. – Маргаритки нет в городе, умотала с Умником на выставку информационных технологий.
Найджел пощелкал кнопками на своем мобильнике и заговорил в трубку:
– Пандора, слыхала о последней психодраме нашего Моули?…
Покинул его, исполненный отвращения.
Зашел к Шарон, предварительно удостоверившись, что не наткнусь на Райана. На мой вопрос, где он, Шарон ответила:
– Ай, он завсегда по воскресеньям таскается в стрип-клуб «Милашки».
– И ты не против?
– Не-а, с готовкой не надо замудряться, – ответила она.
Из детей дома был только Каран, который ползал по липкому ковру. Я спросил, где остальные.
– Со своими папами, – объяснила Шарон. – Сегодня день свиданий.
Мы поговорили о нашем мальчике Гленне.
– Как подумаю, что он там, Ади, выть хочется. – Шарон помотала головой. – Он же боится взрывов. Помнишь, мы водили его на фейерверки? Малыш затыкал уши, когда взрывались петарды.
– Да, нам есть что вспомнить хорошего, – подхватил я. – Не много, но есть.
Шарон вздохнула:
– Я о тебе часто думаю, Ади. У меня не было мужика лучше тебя. Ты никогда на меня не кричал, не лупил.
Спросил, бьет ли ее Райан.
Шарон отвела взгляд.
– Дерется иногда, но детей никогда не трогает.
Потом она немного повеселела и рассказала, что ей предложили работу в фирме «Новый курс» в качестве координатора программы по борьбе с ожирением. Однако есть условие – прежде она должна сбросить двадцать килограммов.
Я уговаривал ее сесть на диету:
– Через пять месяцев вернется Гленн. Пусть наш мальчик гордится тобой, Шарон. Похудей, найди работу и вышвырни Райана.
Вернулась Георгина, принесла манго.
Заседание писательской группы начисто вылетело у меня из головы. В семь тридцать явился Кен Тупс. Познакомил его с Георгиной, которая расхаживала в банном полотенце. Состояние футона ясно давало понять, чем мы недавно занимались, а посреди комнаты валялись лифчик и трусики от Вивьен Вествуд. Учитывая все эти обстоятельства, мне ничего не оставалось, как
