детективов из коллекции Мортимера и спорили о войне в Ираке.
– Ты пойми, Хьюги, – говорил Хопкинс, – сегодня нашли массовое захоронение. Пятнадцать тысяч шиитов, упакованные, как пассажиры в пригородной электричке в час пик, только эти бедняги были мертвы.
Его голос дал петуха – то ли от избытка чувств, то ли от избытка алкоголя, с Хопкинсом сразу не поймешь.
Мистер Карлтон-Хейес слегка повысил голос:
– Бернард, дорогой мой, я никогда не отрицал, что Саддам Хусейн крайне неприятный тип, но я по- прежнему считаю, что мы незаконно вторглись в суверенную страну.
А я думал о Гленне и надеялся, что ему уже выделили личный бронежилет.
Ко мне на работу зашел Умник Хендерсон. Любовь, одежда из магазина «Некст» и итальянское солнце преобразили его. На Капри отправился конченый «ботаник», помешанный на компьютерах, а в Лестер вернулся загорелый ловелас. Его наполовину лысая башка блестела, как конский каштан, пучки волос, которые раньше придавали ему вид чокнутого профессора, куда-то пропали. Когда я сделал ему комплимент, Умник покраснел и пробормотал:
– Это все итальянский цирюльник.
Я спросил, как у него дела с Маргариткой.
Он тут же принялся заикаться:
– Она удивительная девушка. Из спичечного коробка, пары обгорелых спичек и лоскутка ткани она умудрилась сотворить крошечный лежак с тентом. Мы разговаривали часами, Адриан. Однажды я лег спать только в час ночи.
И что же заставило его бодрствовать до столь возмутительно позднего времени, поинтересовался я.
– Разговор о тебе, – ответил Умник. – Маргаритка страшно злится. Говорит, что вообще не может понять, как в тебя влюбилась. По ее словам, ты предпочитаешь книжных персонажей реальным людям.
Я поспешил сменить тему:
– Ладно. Так на какой стадии в данный момент твои отношения с Маргариткой?
– Я хочу на ней жениться, – выпалил Умник.
Я спросил, известно ли об этом Маргаритке.
– Да, – закивал Умник. – Сказал ей после фейерверка над Неапольским заливом.
От нахлынувших воспоминаний физиономия у него стала преидиотской.
Признаюсь, дорогой дневник, о реакции Маргаритки я спросил с некоторым нетерпением.
Умник задумчиво произнес:
– Она не сказала «да», но она и не сказала «нет».
Вооружившись биноклем, подсчитал: супруга сэра Гилгуда отложила семь яиц. Сбываются мои худшие опасения. Когда из яиц вылупятся птенцы, лебеди захватят весь канал.
Слушал в ванной передачу «Простите, вы о чем?». Я часто слушаю эту забавную программу, но до сих пор не понимаю правил «Морнингтона». [67]
Странно, ведь я, наверное, один из самых умных людей в Восточном Мидлендсе.
Написал письмо на Радио-4.
Решил снова написать Трикси Мидоуз, которая отвечает в городском совете за разбор конфликтов между жильцами.
Ранним утром в мою дверь забарабанил полицейский Аарон Вискидрю, вырвав меня из крепкого сна. Беседуя с ним, я находился в крайне невыгодном положении, поскольку мне дико хотелось в туалет. Я все время косился на мой стеклоблочный санузел и в результате не смог собраться с мыслями.
Полисмен Вискидрю сделал мне официальное предупреждение и уведомил, что служба уголовного преследования прислала расшифровку моего разговора с оператором службы 999, которая утверждает, что 3 февраля 2003 г я оскорбительно высказывался и попусту отнимал время у полиции.
Я попытался было рассказать про почтовую сумку, но Вискидрю нетерпеливо оборвал меня:
– Кроме того, поступила жалоба, что вы швыряете бытовой мусор в канал.
Я категорически отверг это обвинение. Тогда он достал из кармана маленький пластиковый пакетик. В пакетике лежало несколько клочков бумаги, и я узнал свое письмо, которое когда-то разорвал и выбросил с балкона. Прогресс в судебной науке, анализ ДНК и всякие нанотехнологии заставили меня признаться в правонарушении, но главная причина моей откровенности заключалась в том, что на обрывках бумаги стояло мое имя. Привалившись к разделочному столу на кухне, полисмен прочел небольшую лекцию на тему охраны окружающей среды, завершив словами: «Один из этих прекрасных лебедей мог поперхнуться и умереть».
Значит, естественного союзника в лице полицейского Вискидрю мне не видать как своих ушей.
