необходимости!

Сержант, понимая, что в ходе операции произошел серьезный сбой, молча кивнул:

– Понял!

– А ты, Петрович, – перезаряжая автомат, командир роты обратился к санинструктору, – хватай автомат и за мной! Будем исправлять ситуацию!

Прапорщик Копытко молча взял автомат, надел на себя пояс с дополнительными магазинами, перебросил санитарную сумку за спину, доложил:

– Готов, командир!

Офицеры бросились вниз.

В этот момент душманы Нуруллы, а это были именно они, как и предполагал Запрелов, после разгрома, шарясь по «зеленке», наткнулись на посты спецназа, решили продолжить движение к перевалу. Нурулла прекрасно слышал бой в ущелье. Он понял, что под удар русских попали очередные отряды повстанцев, но не отвел свою банду в лес, даже после столкновения с постами русских, потому что знал, спецназ в сложившейся ситуации просто физически не сможет его преследовать. Он понимал, что противник обязательно прикроет южный перевал только из-за того, что к нему вплотную подходил лесной массив, а в «зеленке» мог оказаться кто угодно. И одинокий волк, и блуждающий отряд моджахедов. Но на прикрытие больших сил выделить не сможет. Они командиру русских нужны в ущелье, а значит, можно напасть на это прикрытие, взяв в плен хотя бы пару советских солдат. Сейчас Нурулле нужны были деньги, иначе его душманы, которых осталось всего сорок восемь человек, уйдут от него. За пленных же и за разгром пусть и небольшой группы спецназа ему заплатят. И заплатят неплохо. Да и если не заплатят, а пуштуны разбегутся, то он хотя бы отомстит за свой позор! Это тоже немало. Это сразу вновь поднимет его авторитет. После чего можно и к Масуду податься. В общем, Нурулла решил вывести своих духов к подножию перевала, пустив вперед разведку. Та быстро обнаружила позиции отделения сержанта Волгина. О чем немедленно доложила главарю, не забыв отметить интересный факт весьма странного поведения офицера неверных. Нурулла тут же сообразил, что к чему. Офицер, видимо, впервые попал в переделку и просто струсил. Такого надо брать. Офицер не солдат. Добыча хорошая. Он вызвал к себе командиров боевых десяток, поставил трем из них задачу атаковать отделение, четвертому захватить офицера и поддержать атаку первых трех десяток с правого фланга рубежа обороны русских!

– Действуем быстро, в ущелье наверняка уже знают о нашем появлении. А значит, скоро к этим, что внизу, подкрепление подойдет! Первый залп выше голов солдат и бросок вперед. Надо как можно больше взять пленных! И сразу отход! Я жду здесь! Вперед, воины! Да поможет вам Аллах!

Тридцать боевиков рванулись из кустов в атаку, ведя шквальный огонь поверх позиции отделения сержанта Волгина. Они рассчитывали, что под визг пуль, выбивающих искры из каменей, советские бойцы прижмутся к земле и не смогут открыть ответный огонь. Но душманы просчитались. Уже давно обстрелянные солдаты роты Запрелова научились смотреть смерти прямо в глаза. Так что выскочивших на лужайку моджахедов ожидал весьма неприятный сюрприз в виде прицельных очередей семи автоматов и одного пулемета. Первая волна бандитов рухнула на землю, словно скошенная косой. Атака моджахедов захлебнулась. А спецназовцы, прекратив стрельбу, по команде сержанта метнули в залегшие ряды противника оборонительные гранаты «Ф-1» с разлетом осколков до трехсот метров, чем вызвали еще большие потери среди мгновенно утративших наступательный пыл душманов. Нурулла впал в ярость. Мало того, что какое-то отделение из восьми человек выбило чуть ли не половину его отряда, и это только в одной атаке, его джигиты в панике, а главное – без приказа отступили. Не отошла лишь четвертая десятка, рванувшаяся к замполиту роты Гвоздеву. Тот, потерявший всяческую способность к сопротивлению, вот-вот должен был стать легкой добычей моджахедов, которые впоследствии фланговым огнем заставят отделение спецназа изменить позицию. Тогда-то и следует провести вторую атаку. Так думал Нурулла. И так он решил, бросившись навстречу бегущим от перевала подчиненным. И бандиты четвертой десятки отряда Нуруллы, возможно, и изменили бы обстановку, но по ним сверху неожиданно ударили из автоматов командир роты с санинструктором, вовремя поспевшим с фланга. Огонь офицеров привлек внимание и отделения, личный состав которого в разгар собственного боя не заметил обходящую справа группу моджахедов. Теперь же ситуация изменилась. К огню автоматов Запрелова и Копытко добавилась очередь пулемета «РПК». Часть группы Нуруллы была уничтожена, часть рванулась в кусты, спасаясь в лесу. И она не остановилась, отойдя на безопасное расстояние, а бросив своего главаря, продолжила отступление, все дальше уходя от проклятого перевала.

Нурулла же заставил своих людей пойти в атаку до появления ротного с санинструктором, и в результате его «гвардия» вновь получила по морде, отступив. О дальнейших попытках не то чтобы пленить спецназовцев, а даже провести третью атаку главарю моджахедов и думать не приходилось. Он приказал оставшимся боевикам начать отход в «зеленку», держа курс на юго-восток, к оборудованному в кустарниковой полосе временному полевому укрытию (там-то их движение и было впервые замечено разведкой Плешина). В этом укрытии бандиты и отсиделись, чтобы ничем себя не обнаружить. Они не ушли к пакистанской границе и залегли в глубоких и хорошо замаскированных блиндажах. До сегодняшнего дня залегли. До этого момента, как Нурулла решил вывести отряд к Паршенскому ущелью, чтобы направиться в Панджшер, в более безопасное укрытие. Сам же с телохранителем Мохаммедом Нурулла немного задержался. В нем кипела ярость за очередное поражение, и эта ярость искала выход. И выход бандит видел в одном – в уничтожении хотя бы одного офицера этого Аллахом проклятого подразделения.

Отбив духов, Запрелов с Копытко спустился к замполиту. Командир роты оттащил безвольное тело своего заместителя за отступ, приказав санинструктору пробиться на позиции отделения и возглавить оборону, переориентировав ее на вероятность применения противником огня вражеских снайперов. Духи, поняв, что наскоком спецназ не сбить, вполне могли начать обстрел бойцов из «зеленки». И вот тут требовалась совершенно другая тактика, нежели простое отражение открытой атаки.

Ротный ударом кулака в челюсть привел Гвоздева в чувство:

– Что ж ты, гаденыш, делаешь, а? Я тебя хотел подставить? Решил избавиться ценой жизни парней целого отделения? Да ты мизинца любого из них не стоишь, ублюдок! И если б не мы с Копытко, то тебя, урода, духи уже на аркане тащили бы к себе! Тьфу, блядь, глаза бы мои тебя не видели!

Гвоздев, отошедший от шока, тихо произнес:

– Меня теперь будет судить трибунал?

– К сожалению, нет. Вот если бы кто из солдат отделения погиб, тогда ты получил бы на полную катушку, но ребята и без тебя справились, оставшись невредимыми. Но мой тебе совет: по прибытии в батальон подай немедленно рапорт о переводе в другую часть! Пока этого не сделаю я. Не место тебе в спецназе! Вали куда-нибудь комсоргом или начальником клуба, все хоть вреда не принесешь, вояка! Ты понял меня?

– Да! Так точно, товарищ капитан!

Замполит сник. Вот и рухнула его карьера. Из всей роты он, заместитель командира по политической части, – воспитатель личного состава, оказался самым трусливым, предавшим бойцов, которые, несмотря ни на что, приняли бой и сумели выйти из него победителями. Гвоздеву хотелось выть. Да что толку? Теперь уже ничего не изменить. В любом случае о своем позоре ему придется доложить командованию батальона, иначе чем объяснить прошение о переводе? Старший лейтенант зажал голову руками, застонал.

Ротный отошел от него. И тут увидел бегущего с радиостанцией связиста отделения прикрытия.

– Товарищ капитан, сверху сообщили, что вас срочно вызывает и Хоманов, и Телюпин!

– Соединяй сначала с Хомановым!

– Есть. Одну минуту.

Опустив рацию на землю, после некоторых манипуляций с ней, солдат передал трубку Запрелову.

– Что у тебя, Гром-2?

– Отряд Азизуллы остановился в очень неудобном для нас месте. Мне кажется, он собирается от отступления перейти к наступлению, отрубить «хвост». Мне придется либо отходить, либо вступать в бой в невыгодных условиях, при которых долго не продержусь.

– Понял тебя! Сейчас что-нибудь решим. Следи за перемещениями духов и жди сеанса связи!

– Принял!

Запрелов сплюнул на траву, черт, еще этого не хватало. Так, надо связываться с батальоном, но прежде узнать, что произошло у Телюпина.