доложил Шепель. — Связь устойчивая, без помех.
— У тебя что? — спросил Колданова Тимохин.
— Порядок! Факт выхода на связь наших станций «Сигма» зафиксировала, пеленг не сработал, перехват не удался, в наушнике слышен только шум помех.
— Но сам факт выхода на связь с наших систем ты зафиксировал?
— «Сигма» зафиксировала.
— А сделать так, чтобы и фиксации сеансов связи не было, можно?
— Только настройкой станций американцев, на «Орбитах» это невозможно, — пожал плечами связист.
— А к тем станциям у нас доступа не будет. Понятно… Стало быть, генерал Дрейк узнает, что мы пользовались спутниками, но перехватить разговор его связист не сможет. В итоге что?
— В итоге, — усмехнулся Шепель, — у Дрейка к тебе, командир, наверняка возникнет куча вопросов.
— И что мне ему отвечать?
— Тоже мне проблема, — проговорил Колданов. — Да ничего не отвечать! По существу, откуда вам знать, почему их «Сигмы» не ловят наши «Орбиты»? И почему, кстати, Дрейка так интересует то, что в «Марсе» не запрещено, — а именно выход на связь со своим, а не объединенным командованием?
— Что ж, верно, старшему куратору необязательно знать о моих переговорах с Центром… Так, всё! Станцию «Сигма», Слава, — обратился Тимохин к Колданову, — отнесешь в подвал вышки танковой директрисы. Да возьми с собой фонарь! Оставишь станцию там — и обратно сюда, на ужин. После ужина — отдых. Свободны!
Колданов, забрав станцию, пошел на плато, Дрозденко ушел в свой отсек. Как только офицеры разошлись, Шепель недовольно проговорил:
— Это что же за совместный отряд получается, когда переговоры по связи друг от друга скрывать надо?
— А разве раньше этого не было?
— Ты имеешь в виду работу по складам в Тарвале?
— Именно.
— Но тогда мы были вынуждены отсекать американцев от главного этапа операции. Сейчас же прослушка закладывается в порядок совместных действий…
— Ладно, Миша, черт с ними, с этими станциями. Идем ужинать — и спать!
— Это в девять-то часов?
— А что, предлагаешь ночной кросс провести?
— Да нет, как-то не хочется…
— Тогда не болтай лишнего, и вперед в столовую.
Дневальный провел подъем группы «Орион» в 7.00. После зарядки и завтрака Тимохин провел смотр подчиненных. Около восьми по сотовому телефону позвонил сотрудник российского посольства в Туркменистане Фокин. Он сообщил, что часом раньше в Ашхабад прибыл борт из Кувейта с группой спецназа США «Ирбис»; в настоящее время автобусом американского посольства группа во главе с бригадным генералом Дрейком выехала в район горного учебного центра. Тимохин поблагодарил Фокина за информацию.
— Что, коллеги прибывают? — спросил Александра находившийся рядом Шепель.
— Да, выехали к нам.
— Значит, где-то через полчаса, минут через сорок подъедут. Будешь объявлять построение?
— Нет.
— А чего так? Начальство полагается встречать со всеми почестями.
— Сначала посмотрим, что за начальник этот Дрейк.
— Не пытался пробить, почему именно им заменили Вайринка?
— Этого не знает даже Потапов.
— А Феофанов?
— Мне следовало беспокоить начальника управления по таким пустякам? Американцы, как и наше руководство, вправе назначать командиров групп по своему усмотрению. Кандидатура командира отряда согласовывается наверху объединенным руководством проекта. Значит, у него были причины заменить Вайринка на Дрейка, как и передать командование отрядом Даку. И вообще все совсем скоро встанет на свои места.
— В этом ты прав.
На плато въехал автобус. Тимохин повернулся:
— Едут! Так, ты давай в казарму, вызови ко мне подполковника Соловьева.
— Есть!
Шепель ушел в казарму. Тут же оттуда вышел Соловьев, подошел к Тимохину:
— Вызывал, командир?
— Американцы на подъезде. Будешь со мной встречать их.
— Надо было бы всю группу построить по этому поводу…
— Успеем.
Автобус с трудом, но поднялся по извилистой горной дороге в лагерь и встал на площадке недалеко от казармы. Первым из него вышел коренастый мужчина лет пятидесяти в камуфлированной форме; встал у дверей автобуса, широко расставив ноги, и уставился на Тимохина.
Александр остался на месте.
— Не иначе, Саныч, это Дрейк, и он ждет, когда ты подойдешь к нему, — подсказал Соловьев.
— Вижу, Леша. Но для того чтобы получить доклад, он должен представиться. Откуда мне знать, генерал Дрейк это или какой-нибудь сержант из его отдельной подгруппы?
Дрейк, не дождавшись подхода Тимохина, криво усмехнулся и пошел от автобуса. Приблизившись к российским старшим офицерам, представился:
— Бригадный генерал Дрейк, старший куратор американо-российского отряда «Марс». Вы полковник Тимохин?
— Так точно, господин генерал, — козырнул Александр, — я командир российской группы специального назначения «Орион» полковник Тимохин Александр Александрович. Рядом со мной мой заместитель, подполковник Соловьев Алексей Александрович.
— Похоже, вы знаете себе цену, полковник… Проявляете с самого начала строптивость?
Говорил Дрейк на русском языке весьма прилично.
— Я не понимаю, о чем вы.
— Все вы прекрасно понимаете… Запомните на будущее: я терпеть не могу, когда подчиненные мне офицеры проявляют строптивость.
— Вы предпочитаете беспрекословное повиновение?
— Не предпочитаю, полковник, а требую. И поверьте, я умею заставить подчиненных повиноваться.
— А я, генерал, умею отстаивать собственное мнение.
— Да, — усмехнулся Дрейк, — не таким я представлял наше знакомство. Но нам, как говорится у вас в России, вместе не детей крестить, а воевать. Так что оставим эту тему. Где ваш личный состав?
— В казарме.
— Объявите ему построение в полной боевой экипировке.
— Есть, генерал!
— И еще, полковник, называйте меня господин генерал.
— Но тогда и вы обращайтесь ко мне и подчиненным мне офицерам с приставкой «товарищ» или «господин».
— Я буду обращаться к вам и подчиненным вам офицерам так, как посчитаю нужным, мистер Тимохин, — повысил голос Дрейк. — Стройте группу!
