Мотор застучал громче и чаще, пыльный вихрь под ним усилился, во все стороны полетели мелкие камни, и машина как-то боком, накренившись влево и опустив разбитый нос, пошла вверх.

— Уходят! — в отчаянии вскрикнул человек, рядом с которым лежал Сергей, и, вскочив на ноги, направил в небо какой-то короткий устрашающего вида автомат неизвестной системы, каких никогда не видывал Пастух. Он выпустил две или три очереди, и, судя по всему, все они попали в цель, но никакого вреда не причинили.

И в тот же момент из открытого проема широкого десантного люка отлетающей машины высунулся ствол ручного пулемета и зачастил, ритмично выплевывая огонь и свинец. Пули ударили по красной крыше «мерседеса», с жужжанием полетели в стороны, скользнув рикошетом.

Вскочивший человек упал, но он не был ранен. В отчаянии он заколотил кулаком по земле.

И вдруг стрельба с вертолета оборвалась и ствол исчез. А в следующую секунду стрелявший вывалился из люка и, размахивая руками и ногами, камнем полетел к земле с тридцатиметровой высоты.

Не понимая, что произошло, они продолжали неистово стрелять по вертолету с четырех точек… Но он, отлетая в сторону, поднимался все выше, развернулся в воздухе и как-то кособоко, шарахаясь из стороны в сторону, потянулся на юг.

— Ты понял? — тот, кому они пришли на помощь и на чьей стороне приняли бой, повернул к Пастуху разъяренное, отчаянное лицо. — Все кончено, парень, сгорело!

Документы у них!

Сергей понял. Он изумленно смотрел на стоящего перед ним. Это был тот самый шофер того самого «мицубиси», который привез их тогда на Кутузовский.

Трубача по-прежнему не было видно. Пастух вытащил «зажигалку» и поднес ко рту:

— Коля! Трубач! На связь!

Трубач не откликнулся.

Пастух дважды свистнул, подавая условный сигнал, но и теперь Ухов не отозвался с другого склона холма.

С оружием на изготовку, короткими перебежками, они двинулись туда, где должны были остаться двое солдат. Но, приблизившись, опустили стволы: то ли случайно, то ли намеренно, отлетая, стрелок вертолета успел мазнуть по своим.

Водитель «мерседеса», которого они тотчас узнали по ярко-синей куртке в пестрых значках и эмблемах, сидел, опустив голову, на другом склоне холма и молча смотрел на пистолет, который держал в руке. Невесть откуда взявшийся водитель «мицубиси» подошел к нему сзади.

— How do you do, mister Dobrynin! Happy today? — с мрачной иронией произнес он. — Бросьте пистолет, Леонид Павлович! Надо было раньше.

Человек, названный Добрыниным Леонидом Павловичем, медленно поднял голову и, не веря то ли глазам своим, то ли ушам, уставился на того, кто обращался к нему. Потом отшвырнул пистолет в сторону.

Пастух оглянулся, высматривая Трубача, но того нигде не было видно.

— Что там с Колькой? — спросил он у Боцмана и Дока.

Они взбежали на вершину, откуда только что поднялся вертолет, оглядели склоны. Трубача не было.

— Слушай! — вдруг ахнул Боцман. — Да он на «вертушке» ушел!

Вертолет еще было видно, но он вот-вот должен был скрыться за вершинами гор. Обескураженные, они смотрели ему вслед.

Затем Пастух, Док и Боцман медленно вернулись туда, где невесть откуда взявшийся водитель «мицубиси» стоял над человеком в синей куртке.

— Телефон в Москве номер восемьсот девяносто девять — семнадцать — пятьдесят семь вам знаком? — отрывисто и зло спросил его этот лысоватый немолодой человек.

Тот молчал.

— Слушайте, Добрынин, не будьте идиотом! Вы что, хотите остаться лежать здесь, как вон те двое? Чей это телефон? Быстро!

— Лучше застрелите меня, — с трудом выговорил Добрынин.

— Была охота! Раскиньте мозгами — если я знаю этот номер, значит, знаю много чего. От вас требуется только назвать человека, в чьем кабинете он установлен.

Добрынин молчал.

— Вставайте! — рявкнул странный русский водитель с безупречным лондонским произношением. — Вставайте и идите к тем! — он кивнул на мертвых солдат.

Добрынин поднялся.

— Это номер… номер телефона… вице-премьера Клокова… Теперь вы убьете меня?

— Убьем, если вы не ответите, кому принадлежит телефон шестьсот пятьдесят пять — двадцать пять — двадцать.

На лице Добрынина отразился ужас.

— Это телефон координационного центра организации 'Национальное движение «Русская лига».

— И последнее, — сказал водитель. — Их приветствие?

Добрынин опустил глаза и проговорил чуть слышно:

— 'Россия для русских!'

Пастух и его друзья слушали этот разговор, ничего не понимая.

— Ну, вот все и связалось наконец, — сказал тот, что вез их тогда в микроавтобусе. — Два телефона, приветствие и имя… Он не успел договорить.

За горной цепочкой снова послышался частый звенящий грохот вертолетного двигателя.

— Вызвали подкрепление… — устало сказал неожиданный союзник. — Вот ведь досада! Теперь уже точно не дадут уйти. Жалко, черт!

Рокот вертолета приближался.

— Парни, — он обернулся к ним, — вы поступаете в мое распоряжение. Яполковник ФСБ Щербаков. Пастухов, Перегудов — займите позиции на склоне! Хохловв «мерседес»! Он прострелен, но на ходу. Хохлов!

— Я! — торопливо выступил Боцман.

— Держи!

Щербаков протянул ему толстый пакет.

— Здесь видеокассеты и мои донесения. Ты самый лучший водитель, так что жми к границе… Вертолет вылетел из-за скалы.

— Что за черт?! — крикнул Док. — Вертолет-то санитарный!

Щербаков оглянулся. Он тоже был явно удивлен.

— Это вертолет сопровождения участников ралли… А-а, ну конечно! Выслали спасать заблудившегося господина Добрынина!

Вертолет стал снижаться, сделал удивительно красивый пируэт в воздухе и, свистя блестящими лопастями, плавно приземлился почти на то же место, откуда минут пять назад поднялся другой. Белая дверь с красным крестом откинулась.

Пастух и Док были готовы немедленно открыть огонь, но выскочивший из нее человек кинулся к ним, размахивая руками. Они замерли, оторопев.

— Ну что, что пялитесь! — завопил Артист. — Я это, я! — И, увидев Щербакова, торжествующе заорал:

— А-а, этого гаврика уже схватили? Ребята, он английский шпион!

— Семка, Трубач улетел на их вертолете! Надо спасать! — крикнул Пастух. — Вот этот тип передал им что-то, — он показал на Добрынина.

— Документы на топливо! — заорал Артист. — В воздух! За ними!

— Ты понял меня, там Трубач! Трубач там, понял? — повторял Пастух.

— Ухов в вертолете? — стремительно обернулся к ним Щербаков. — В вертолет, быстро, еще можем догнать. Он еле плюхает.

— А мне-то что делать? — заорал Боцман.