— С нами, скорей! — крикнул полковник. Через минуту на холме остались только тела убитых. Белый вертолет с красным крестом взмыл в синее небо и понесся над пустыней туда, куда указывал Пастух.

— Оружие к бою! — скомандовал Щербаков. — В любую минуту нас могут перехватить машины Рашид- Шаха. Мы в их воздушном пространстве. А для пролета над трассой ралли выделен узкий коридор.

— Эй, там! — на мгновение обернувшись, что есть мочи заорал Михаил. — Всем держаться, закрепитесь ремнями. Привяжите Муху!

Он зорко просматривал через выпуклое остекление все, что открывалось глазам, и, хотя на нем были темные очки, он отлично видел широкое плато, обширные пустынные пространства, быстро несущиеся внизу гряды скал, горные вершины, перевалы и распадки. Поглядывая на приборы, чуть заметными движениями ручки «шаг-газ», он управлял в пространстве удивительно верткой машиной. И вот он увидел тот вертолет.

Крепко уцепившись за ребра жесткости, Щербаков смотрел вперед через плечо пилота.

— Чего это он тыркается, как хромая курица? — спросил Михаил.

— Его надо посадить! — прокричал Щербаков. — Любой ценой посадить!

Михаил кивнул и с высоты, скользнув вправо и вниз, срезал угол и настиг странно, боком летящий вертолет.

И тут в проеме десантного люка они увидели Трубача.

Его лицо и одежда были залиты кровью, но он продолжал отчаянную схватку против нескольких врагов на борту. Все, кто был в санитарном вертолете, затаив дыхание, ждали исхода этой схватки. Они ничем не могли помочь ему.

Вертолет с Трубачом был чуть ниже и несколько впереди, но огонь с его борта почему-то больше не открывали — видно, было не до того.

Еще ближе, еще… Теперь между ними было не больше полусотни метров.

Михаил маневрировал, скользил и ежеминутно менял положение, все ближе подтягиваясь к летящей впереди машине.

Артист, уцепившись одной рукой за скобы на потолке вертолета, висел как обезьяна, привычно держа у глаза видеокамеру и снимая все, что открывалось объективу.

Стрелять было нельзя. Вертолет с их другом швыряло из стороны в сторону.

Внизу были горы — до вершин метров двести, не больше.

Вдруг правее по курсу Михаил увидел еще один военный вертолет, который, видно, вызвали на подмогу.

— Держись между ними, ближе к этому, подбитому! — закричал Щербаков Михаилу. — Подставляйся так, чтобы тот боялся стрелять и не мог нас сбить! Для них самое главное — доставить подарок.

Михаил понимающе кивнул и, сделав резкий маневр, занял такое положение в воздухе, чтобы высланная на помощь машина не могла открыть огонь без риска задеть своего.

И в то же время Пастух, Док и Боцман, откинув дверь своего вертолета, ударили разом из трех автоматов по двигателю вертолета поддержки.

Из той машины, на которой летел Трубач, вывалился еще кто-то. В проеме люка вновь показалось его лицо. Он узнал своих и замахал рукой.

— Он увидел нас, — закричал Пастух. — Увидел!

Двигатель вертолета, по которому они вели огонь, задымил, он отвалил в сторону и пошел к земле, видимо надеясь найти хоть какую-нибудь площадку для вынужденной посадки.

Они смотрели на Трубача.

Он кричал им что-то, размахивая руками, но вдруг его отбросило в сторону пилотского кресла, и они увидели, как лейтенант спецназа Николай Ухов последним усилием навалился на летчика, обхватил его голову и закрыл тому глаза.

Пилот потерял управление, вертолет швырнуло вбок, закружило на месте. В последний момент летчик сумел вырваться из рук Трубача, но выправить положение не успел.

Жидкий раскаленный воздух уже не держал машину. В беспорядочном вращении ее понесло вниз, к земле, и бросило на отвесную горную скалу.

В свете солнца вспышка взрыва была тусклой, ее тут же сменил вспухший черно-красный шар, который сразу развеяло ветром. Все в оцепенении смотрели на уносящуюся вниз серо-красную скалу, на которой не осталось ничего — ни следа взрыва, ни обломков, — Колька!.. — прошептал Пастух.

— Уходим, быстро! — выкрикнул Щербаков.

…Правительства всех стран, имевших общие границы с Рашиджистаном, отлично знали, какого соседа имеют под боком, и рубежи их охранялись весьма тщательно, с использованием самых современных средств наземной и противовоздушной обороны.

В этом могли убедиться Артист, Муха и Михаил после строжайшей проверки всех документов при въезде на территорию эмирата.

Вот почему за несколько минут до подлета к границе Михаил связался с дежурным диспетчером соседней страны, запросил разрешения войти в их воздушное пространство и, в связи с необходимостью совершить вынужденную посадку, встретить их и сопроводить на тот аэродром, который они сочтут наиболее подходящим.

Что и было выполнено. Два вертолета военно-воздушных сил привели белую машину с красным крестом на одну из своих баз.

Во время полета, когда возник вопрос о том, как им быть без документов, Сергей молча извлек из кармана конверт, который передал ему на борту «Руслана» командир Буянов. Там оказалось много разных документов на каждого, в том числе и удостоверения участников ралли. Один комплект был лишним… Они смотрели на фотографии Коли Ухова, их незабвенного Трубача,черно-белые и цветные. Документы надо было уничтожить, чтобы ни у кого не возникло никаких подозрений, но ни у одного из них рука не поднималась. Все ждали, какое решение примет Пастух.

Он поддел острым ножом наклеенные фотографии и отодрал их одну за другой.

Карточек оказалось пять — и каждый взял себе по одной, а «корочки» улетели в открытый иллюминатор.

Об исчезновении на трассе трех российских и одного английского автомобиля с двумя руководителями, группой журналистов московского «Авторадио» и английским механиком через несколько часов уже должен был узнать весь мир.

Так что предъявленные удостоверения участников международного ралли «Европа — Азия» сомнений ни у кого не вызвали. Фамилия Михаила, кстати, оказалась Данилов.

Никакого оружия на борту санитарного вертолета Международного Красного Креста, естественно, не оказалось, что укрепило доверие принимающей стороны к объяснениям, которые были даны.

Огнестрельное ранение в плечо, полученное гражданином России Николаем Рыжковым в пределах Рашиджистана, удалось скрыть. Тугая перевязка, сделанная Доком, была совершенно незаметна под курткой, а тщательного обыска произведено не было.

Незадолго до посадки Щербаков провел небольшую беседу с Добрыниным и Штукиным, чтобы те не вздумали выкинуть какого-нибудь фокуса вроде просьбы о политическом убежище и чего-нибудь в этом же роде. Вероятно, аргументы его оказались убедительными, так как после встреч наедине с представителями спецслужб принявшей их страны все граждане России оказались вместе, за исключением английского гражданина Джеффри Лоуэлла, с которым имел беседу консул Великобритании, после чего он был увезен и доставлен в английское посольство.

Расставаясь, «Джеффри» пообещал, что все они скоро встретятся, в чем остальные уже не сомневались. И действительно, когда на следующий день из Москвы за ними прилетел специальный самолет и через три с лишним часа они прибыли на родину, одним из тех, кто встречал их в Шереметьеве вместе с Голубковым и Макарычевым, был и полковник Щербаков.

Прямо там, у трапа прибывшего поздно вечером самолета, Добрынин и Штукин оказались окруженными профессионально молчащими молодыми людьми. Пастух, Док, Артист и Михаил передали Константину Дмитриевичу и Виктору Петровичу несколько видеокассет, шесть тонких золотых штырей и две небольшие пятилитровые канистры, одна из которых была полегче, а другая намного тяжелее.

— А документы? — спросил Голубков.