У девушки за спиной маячил Гепард. Лицо повидавшего немало в своей жизни бывшего спецназовца выражало неподдельную жалость.

– Вот, – глухо произнес он, – привезли. Смотреть на нее было страшно.

Лежала на голом топчане в штрафизоляторе. – Он помолчал. – Тетка там, начальница этой тюряги, чуть нам жопу не целовала – боялась, сука, что мы ее прямо там к стенке поставим… У меня сильное желание, надо сказать, возникло…

Варяг поднял руку, прося его помолчать. Он подошел к Лене и заглянул ей в глаза. Она смотрела на него и, похоже, не узнавала. В ее глазах, в самой серо-зеленой их глубине таился ужас.

– Леночка, это я, Владислав, – тихо сказал он, беря ее за руку. – Все позади, не бойся. Ничего не бойся. Больше тебя никто не тронет.

Гепард стоял, переминаясь с ноги на ногу.

– Свободен, что ли? – спросил он, поморщившись. – Извини, Владислав, не могу я на это смотреть.

Внутри все переворачивается. Ее там… держали в черном теле. Так это называется.

– Как фамилия тетки-начальницы? – только и спросил Варяг.

– Фамилия? А хрен ее знает! – удрученно вздохнул Гепард. – Груней ее там все зовут.

Махнув рукой: мол, иди. Варяг взял Лену за плечи и осторожно повел к старому кожаному креслу у камина. Она села, вернее сказать, бессильно упала. Он стоял рядом.

– Отдыхай, – зачем-то сказал он. – Не знаю, чем помочь тебе. Скажи, кто над тобой издевался? Назови кто. Урусов? Кто? Я их на куски разорву.

Лена впервые очнулась от своего забытья и помотала головой:

– Нет, не надо. Бог им судья. Пусть. Не трогай их. – Она подняла на него потухший взгляд и зашептала:

– И Урусова не надо. Я прошу – не трогай его.

Варяг скрипнул зубами, подавляя внезапно закипевшую в душе ярость. Он украдкой смахнул навернувшиеся на глаза слезы, обнял ее и прижал к груди.

– Успокойся, родная. Все кончено. Забудь!

– Не трогай Урусова! – опять прошептала Лена. – Не надо опускаться до его звериного уровня. Это не человек, это зверь. Там все звери. А мы люди. Мы не можем быть такими же, как они.

Варяг кивнул, проклиная себя за полное бессилие что-либо сделать. Жаль, что он не мог поехать вместе с ребятами в Волоколамск. Если бы он увидел Лену рядом с ее тюремщиками, он бы не сдержался. Он бы убил на месте и эту бабу Груню, и ее вертухаев – или там в женской тюрьме вертухайки?

– Хочешь в постель? – предложил он ласково. – Поспи. Тебе стоит поспать.

И почувствовал, как она содрогнулась под его рукой.

– В постель? Спать? Я не могу, Владик. Я не могу – в постель. Извини, я теперь долго не смогу быть… с тобой. Не смогу ложиться в постель. Они меня так там истерзали… – И она затряслась от беззвучных рыданий.

Оставив Лену одну, Варяг спустился в подвал. У запертой двери в погреб стоял на часах Андрюша Зверек. Точнее, сидел на табуретке, прислонившись спиной к стене.

– Как там? – поинтересовался Варяг хмуро.

– Все тихо. Есть не просит, – бодро отозвался Зверек, но, заметив выражение лица босса, осекся и озабоченно ляпнул:

– А чо, надо выводить?

– Нет. Не надо. Отопри-ка.

Андрюша загремел большим ключом и отпер амбарный замок. Владислав, пригнув голову, вошел помещение, разглядел в темноте лесенку, ведущую в погреб, и стал осторожно спускаться вниз, опираясь рукой о кирпичную стену.

Евгений Николаевич сидел на порожней бочке и мрачно смотрел на гостя.

Руки у него по-прежнему были связаны сзади. Варяг подошел вплотную к нему и молча стал разглядывать, точно какое-то диковинное исполинское насекомое.

– Сейчас сюда привезли Елену Сорокину, – процедил он сквозь зубы. – Из тюрьмы, куда ты ее отправил. Лучше бы тебе сдохнуть там, в Переделкино…

Урусов!

Заложник завозился и, с трудом разлепив ссохшиеся губы, пролепетал:

– Я тут ни при чем. Я ее там не держал… Был приказ… Она проходила по уголовному делу как сви…

– Не робей, мент! – с презрением бросил Варяг и, не сдержавшись, пнул его ногой по колену, так что Урусов глухо охнул. – Она меня просила не трогать тебя. И я тебя не трону. Так что благодари ее-и Бога. Моя бы воля, я бы сунул твои яйца в мясорубку «Бош», врубил бы самый полный и подождал бы, пока тебя всего туда не засосет…

На самом деле Владислав решил подержать Урусова в этом подвале на тот случай, если тот понадобится ему для какой-нибудь важной сделки. Он понимал, что у генерала должны быть важные сообщники, которые ему пока оставались неизвестны. Когда же Варяг выяснит, кто они, – вот тогда генерал Урусов наверняка сможет оказать ему важную услугу И ради этой возможности Владиславу пришлось усмирить свой клокочущий гнев и оставить заложника в покое.