случается картина…

– Да уж сам вижу, – мрачно прокомментировал Варяг.

Итак, значит, воры пригласили его на большой сходняк, а сами выставили ментовский заслон. То есть законные вступили в заговор с ментурой против смотрящего России. Неслыханное дело! И похоже, что шмон нa Никитиной Горе устроили тоже менты и его тайный бщаковский сейф они же и утащили. И всем этим руководил генерал Урусов. Ну что ж, теперь хотя бы поятно, как надо действовать. Найти этого Урусова и хорошенько его тряхануть. Чтобы рассказал, куда дел общаковский сейф и куда спрятал Лену и Лизу.

Вошел дядя Сема. Он катил перед собой деревянный сервировочный столик.

На нижней полке стояла бутылка водки, рюмки и тарелки, на верхней – хлеб, масло, нарезанная корейка, сыр, огурцы и только что угкрытая банка красной икры.

– Степан, – обратился Варяг к Сержанту. – Ты знаешь, в Питере у меня есть кореш, Филат. Его надо бы разыскать. Пока мне не понятно, кто из воров был замешан в этом деле. Но то, что Филат не замаран, – это я знаю наверняка. Еще Саша Турок есть, здесь, в Москве. Но с ним я сам свяжусь. Еще кое-кто есть. Сам я пока вынужден тут сидеть тихо, как мышка. Во всяком случае, в первые два-три дня не могу светиться. Уж наверняка люди, которые меня в тот подвал засунули, тревогу подняли и объявили план «Сирена- перехват»… Я не то что ехать в Питер – по телефону позвонить не могу. А связаться с ним надо как можно скорее – и лучше не по телефону, а лично. Ты мог бы туда сгонять, найти его?

Сержант пожал плечами:

– Да отчего же… Я люблю город на Неве. Но как я его там отыщу? Времени же в обрез, как я понимаю. А местный криминал меня не знает – не пойду же я к пацанам в сауну в «Асторию» – мол, здорово, братва, отведите меня к вашему смотрящему… Этак и перо можно схлопотать под ребро!

Варяг усмехнулся:

– На Филата тебя мог бы вывести Михалыч. Ты же, Степан, был с ним знаком. – Да вот нет больше Михалыча, – печально буркнул он. – Помер старик.

Помер… Да, жаль. Перед смертью я с ним не повидался. – Он взял бутылку водки, разлил по рюмкам и просто сказал;

– Помянем старика. Светлый был человек. Я ему многим обязан. – Потом подумал и добавил:

– И Медведю я тоже многим обязан. Так уж получилось в моей жизни, что при всех гримасах фортуны всегда находились люди, которые помогали мне не оступиться, которые протягивали мне руку помощи. Медведь, Егор Нестеренко, Михалыч. Давайте за всех троих. Они молча выпили не чокаясь.

– Значит, как говорит Николай Валерьянович, объект нашего пристального внимания – генерал- полковник Урусов. Что ж, первым делом надо проверить его на вшивость. Николай Валерьянович, надо срочно разузнать его домашний адрес.

Раздалось гудение разблокированного электрического замка, железная калитка в невысоком бетонном заборе дернулась и приоткрылась. Гепард толкнул массивную панель и вошел за забор. За ним неторопливо двинулся Сержант со своим неизменным холщовым саквояжем, в котором в ворохе грязных рубашек и старых журналов покоилась в разобранном виде знаменитая винтовка-'ижевка' с оптическим прицелом.

Из дома к ним навстречу вышли трое молодцов, по-видимому охрана. Через минуту на кирпичном крыльце появился четвертый – невысокий плотный мужчина лет шестидесяти, явно хозяин.

Один из охранников посмотрел поверх забора на аллею – там виднелся заляпанный весенней грязью черный джип «мерседес», на котором приехали на Никитину Гору Гепард и Сержант.

– Мы от Владислава Геннадьевича! – объявил Гепард. – А вы Федор Федорович? Мы вам звонили вчера вечером.

Мужчина кивнул и сделал почти незаметную отмашку своим гвардейцам: мол, все в порядке. Но в дом гостей приглашать не стал. Они аккуратно протиснулись сквозь троицу и прямиком двинулись к крыльцу.

– У меня мало времени, любезный! – пророкотал Федор Федорович густым низким басом. – А что сам Владислав не позвонил?

Бывший спецназовец с недоумением поглядел на Сержанта, молча стоящего у него за спиной.

– А вы разве не знаете? Его не было… в Москве… Федор Федорович усмехнулся:

– Знать-то знал. Он ведь частенько из Москвы исчезает. Но обычно возвращается. Я к этим исчезновениям уже давно привык. – Он помолчал. – Ладно, не будем развивать эту тему. Итак, что вас интересует?

– Нас интересуют события четырехмесячной давности, Федор Федорович. На даче Егора Сергеевича Нестеренко происходили…

– Да, да, понятно, – строго перебил его Федор Федорович. – Вот Гришенька все видел. Расскажи, Гриша! – обратился он к одному из охранников – высокому брюнету с мрачным лицом то ли боксера, то ли участкового оперуполномоченного.

– Дело было двадцать пятого ноября, – четко, по-военному начал рапортовать Гриша. – Я как раз только в смену заступил… Ну, в охрану, – сделал он необязательное пояснение: и так все было с ним ясно. – Сначала я не придал этому значения – подъехал туда «джипарь» темный. А я как раз ушел в подсобку… И что там дальше было, не видел.

– Что за джип? Номер не запомнил? – встрял в беседу Сержант, который не пропускал ни слова.

Гриша перевел хмурый взгляд на плотного блондина с длинной холщовой сумкой в руке.

– Номер не запомнил. И что за джип, не рассмотрел. Я же говорю: сначала я не присматривался. Не будешь же писать номера всех тачек, которые на аллее останавливаются. А вот через полчаса после того джипа подкатывает к нестеренковской даче крытый ГАЗ-51 и с ним черная «ауди» с «синяками».

– С чем, с чем? – не понял Сержант.