комендатура.

– Может, все-таки на мотоцикле?

– А чего зря технику гонять? Пускай постоит, – отмахнулся Федосеев. – Мы же сейчас вернемся. Егор его доставит. Остальные – со мной, – скомандовал он.

Майор Маврин вместе с Шиловой в окружении нескольких милиционеров двинулись в сторону комендатуры.

– Знаете, старший лейтенант, я все же сообщу командованию, – возмущался майор. – Мне дорога каждая минута, от меня ждут срочного донесения, а я вынужден пропадать здесь у вас. Терять драгоценное время!

– Я вас понимаю, товарищ майор, – изображая покорность, кивал Клавдий. – Только и вы меня поймите. Я вас сейчас пропущу, а через пять километров вас опять остановят. Спросят, как же это вы Юдино проехали? А ведь там же старший лейтенант Федосеев работает! С вас-то спрашивать не станут, все-таки вы майор СМЕРШа, а вот мне попадет! Так что давайте сделаем все по закону.

Младший лейтенант Шилова участия в разговоре не принимала, шла покорно, поотстав от Маврина на полшага.

– Рассуждать мы все горазды, – не унимался майор. – А только вот от этого пакета, – похлопал он ладонью по планшету, – зависит, может быть, судьба целого фронта.

Дорога была раскисшей, грязь чавкала под ногами, и майор, не разбирая дороги, злобно топал по лужам, разбрызгивая во все стороны жирные тяжелые капли.

Подошли к комендатуре. Милиционеры с интересом посматривали на майора СМЕРШа и его спутницу. На лицах так и читалось – не часто к нам в Юдино столь именитые гости жалуют.

Вошли в здание комендатуры.

– Располагайтесь, товарищи, – любезно предложил Федосеев.

Майор по-хозяйски разместился на стуле, стоящем у стола, женщина села рядом.

– Ну что там у вас, старший лейтенант, – с нетерпением произнес Маврин. – Давайте побыстрее ставьте свои отметки. Времени в обрез!

– Сейчас, товарищ майор, сделаем все, как полагается. Вы уж извините за те неудобства, что мы вам доставили, но я человек подневольный.

– И ты мне говоришь – неудобства! – возмутился Маврин. – Да я уже потерял из-за тебя целый час! Ты знаешь, где бы я мог быть, если бы не твое самоуправство?

– Знаю, товарищ майор, – смиренно отреагировал старший лейтенант. Сунув руку в карман, он забеспокоился: – Куда же я подевал ее?

– О чем это ты? – нахмурился майор.

– Да о печати! – обескураженно ответил Федосеев. – Все время она куда-то пропадает. Ну что ты будешь делать…

– Ну ты меня удивляешь, старший лейтенант, – откинувшись на спинку стула, зло протянул майор. – Ну нельзя же быть таким растяпой! А ты случайно голову не потерял?

– Вы все шутите, товарищ майор, – с укором отреагировал Клавдий Федосеев, – а только мне не до шуток. В прошлый раз я целый час ключи от сейфа искал, а они за подкладку завалились.

– Да уж, старший лейтенант, мне сейчас только шутить осталось. Давай побыстрее отыскивай свою печать, и я дальше покачу!

– Так всегда бывает, когда нужно, то никогда ничего не найдешь. – Федосеев задвигал ящиками письменного стола, пошуровал среди разложенных папок. – Ага, кажись, нашел, – сунул он в ящик руку.

– Наконец-то, – облегченно вздохнул Маврин.

– Да что же ты будешь делать-то, – в отчаянии произнес старший лейтенант, – не та! Наверное, дома оставил, я ее как-то с собой забирал. Надо будет сходить. Вы уж на меня не сердитесь, товарищ майор.

– Ну дела… – майор обескураженно развел руками.

– Может, вы бы пока покурили, а я печать поищу. Надо же вам разрешение на проезд проставить. Только я бы хотел сначала еще с вашей спутницей побеседовать.

– Так вы что, не доверяете майору СМЕРШа?! – нахмурив брови, спросил Маврин.

– Ну что вы, товарищ майор, разве это возможно! – искренне возмутился Федосеев. – Просто выполняю инструкции. Если я их нарушу, так вы меня первый же и накажете. Не переживайте вы так, папироску не успеете раскурить, как я вернусь.

Вытащив из кармана портсигар, майор достал папиросу, жестко напомнив:

– Одна папироска, старший лейтенант. Дальше я тебя терпеть не намерен. Задержишь еще на минуту, ответишь по всей строгости!

И, не дожидаясь ответа, вышел, громко хлопнул дверью.

Федосеев выглядел обескураженным.

– Какой строгий у вас начальник и никак не хочет понимать, что с меня ведь спрос небольшой.

– Он ведь не только мой начальник, но еще и мой муж, – сдержанно заметила девушка.

Голос у нее оказался глубоким и низким, что никак не увязывалось с ее кроткой внешностью.

– Суров ваш супруг. Вам-то не попадает? – посочувствовал Клавдий.

– Всякое бывает.

Разложив на столе карту, Федосеев продолжил:

– Э-эх, в наше время все грамотные, развели писанины больше, чем нужно. Одному докладные пиши, другому отчет по-быстрому сдай, третьему объяснительную предоставь. Делом не дают заниматься! Вот только тем и приходится заниматься, что бумаги всякие составлять. А все отчетность, будь она неладна! – посетовал Федосеев. – Без нее никуда! И попробуй не зафиксировать! Вот сейчас мне нужно и вас тоже оформить, написать, из какого района вы выехали, куда направляетесь, по каким дорогам передвигались. Ну, это сейчас мы с вами быстро оформим. Покажите, пожалуйста, товарищ младший лейтенант, по каким дорогам вы ехали от дислокации вашего штаба.

В глазах женщины промелькнула растерянность, продолжавшаяся какое-то мгновение. Уже через секунду Федосеева наотмашь резанул ее холодный взгляд.

– Товарищ старший лейтенант, вы забываетесь! На каком основании я должна показывать вам пути нашего движения? Это военная тайна!

Федосеев раздосадованно почесал затылок:

– Что-то не пойму я вас. Откуда же здесь военная тайна? Вы ведь только дороги покажете, по которым двигались.

– Я уже вам сказала, что отчитываться буду только перед своим командованием!

– Ну что ты будешь делать! – виновато хлопнул себя по бокам Федосеев. – Ладно, спрошу тогда у товарища майора. Может, он мне ответит. Вы бы пока подождали в коридоре. – И, глядя на двух милиционеров, стоящих у входа, укорил: – Василич, ну чего ты вылупился-то? Проводи младшего лейтенанта. И компанию ей составь. Чего человека-то в одиночестве держать. Побасенку ей какую-нибудь расскажи, ты это умеешь. И так они на нас в большой обиде.

– Как скажете, Клавдий Федорович, посижу.

– Эх, деревня ты, Василич. По уставу надо общаться. Ведь мы же не партизаны какие-нибудь, а народная милиция! Что о нас товарищи с Прибалтийского фронта подумают.

Василич смущенно кашлянул в кулак:

– Так-то оно, конечно, так. Только ведь я действительно из партизан. Еще в Гражданскую с Колчаком воевал. Пойдемте, товарищ младший лейтенант, посижу я с вами, байки могу потравить, а то и вправду могут подумать, что тут у нас никакого обхождения.

Василич с Шиловой вышли, плотно прикрыв за собой дверь.

Федосеев тут же выглянул в окно. Майор прохаживался у порога, нервно покуривая. Разговора ни с кем не заводил, держался достойно. Даже вскользь брошенного взгляда было достаточно, чтобы понять – спокойствие давалось майору непросто. Милиционеры, стоявшие неподалеку, не осмеливались нарушать одиночество майора СМЕРШа, только иной раз бросали в его сторону любопытные взгляды.

Распахнув окно, Федосеев крикнул: