– Да. Но ничего добавить она не могла. Ведь беднягу сюда на машине привезли. Вон и следы от протекторов, – кивнул он на склонившихся оперативников.

– Вижу... Почему народ стоит? – хмуро поинтересовался Волостнов, глянув на собравшихся.

– Пробовали гонять, так они не уходят.

– Что значит не уходят?

– Точнее, одни уходят, а вместо них приходят другие. Не вызывать же милицию! – усмехнулся капитан.

Шутка удалась, но улыбаться не хотелось.

– Не установили, кто такой?

– Нет. При нем ни удостоверения личности, ничего такого, что могло бы помочь. Похоже, что его карманы выгребли. Нет даже обычной мелочи.

– Насчет мелочи это ты точно сказал, такие люди мелочь не таскают. С десяток пластиковых карт – вот это их уровень! Ладно, давай подойдем.

Нырнув под ленточку, подполковник осторожно подступил к убитому. Аккуратно, как если бы опасался какого-то подвоха, тронул его русую голову. Голова чуть повернулась, глаза смотрели на него неподвижно. На шее рваная рана, смертельной она быть не могла, а вот на левой стороне лба аккуратное потемневшее отверстие, крови немного. Столь же бережно Волостнов вернул голову в прежнее положение.

Похоже, на одну загадку стало меньше. Вот, значит, как пришлось познакомиться.

– Кажется, я знаю, кто это.

На лице капитана отобразилось изумление: вот что значит профессионализм, мы тут ползаем, собираем всевозможные вещественные доказательства, мним из себя непревзойденных сыскарей, а стоило появиться подполковнику Волостнову, как он уже знает, кто убитый, и наверняка держит в голове имя предполагаемого злодея.

– Вот как! И кто же?

– Трубадур. Он же Росомаха и Матерый. Человек в уголовном мире весьма авторитетный. Только кто же его так? Знаю, что он частенько выступал в качестве третейского судьи, он вообще старался быть вершителем судеб. Видно, на этот раз кому-то не угодил. За его смерть могут спросить очень строго. А если так, то человек, который его убрал, или уж слишком бесшабашный, или не знал, с кем связался. – Хмыкнув, добавил: – Интересно было бы взглянуть на этого смельчака. А сам ты что думаешь по этому поводу?

– Пока трудно что-то сказать, но нам известно, что машина, которая его сюда привезла, прибыла около двух часов ночи. Простояли они несколько минут, что вполне достаточно для того, чтобы выбросить его из салона и незаметно уехать.

– Что за машина?

– Предположительно «Рено». Темного цвета, но вот какого именно, сказать трудно.

– Откуда такая информация?

– Все очень просто. Мы тут пораспрашивали сторожа, – кивнул он на небольшой магазин, отстоявший метров на сто. – Он как раз в это время на крылечко выходил, покурить. Ну и заметил эту машину. Поначалу он никакого значения этому не придал, а когда мы подъехали, вспомнил.

– Ладно, будем искать «Рено».

Больше из этого места вряд ли что можно выжать, то, что ему требовалось, он уже узнал. Глянул на часы – через несколько минут должно подъехать высокое начальство. Накатило раздражение – это у них называется руководить оперативной работой. В действительности от их появления одна нервотрепка. Вся их деятельность сводится к тому, чтобы накрутить хвосты всем присутствующим оперативникам, назначить срок раскрытия преступления, а потом свалить столь же помпезно, как и прибыли.

Пора уезжать. Получать вместе со всеми нагоняй не хотелось. Волостнов считал себя штучным продуктом, а потому, если хотите намылить шею, так вызывайте в большой кабинет, а уж там я выслушаю все ваши наставления по полной форме, вытянувшись!

– Поеду... Нужно будет еще поработать. Потом со всем материалом ко мне.

– Имеются какие-то соображения?

– Кое-что прорисовывается, – не стал разубеждать Георгий Волостнов, – но пока об этом рано говорить. Нужно все как следует продумать.

Приподняв ленточку, подполковник покинул место преступления. Уже распахнув дверцу своего автомобиля, он увидел, как подъехала служебная «Волга» прокурора.

Оказавшись в салоне, он почувствовал невероятное облегчение.

В груди, как раз на уровне локтевого сустава, подзабыто защекотал нерв – презабавное ощущение! Памятно разве что с военной молодости. Чувство адреналина бодрило, заставляло мобилизоваться. Инстинкты разведчика, которые, казалось бы, уже умерли под грузом прожитых лет и поросли мхом, встрепенулись вновь, расшевелили нервные окончания. Даже зрение, значительно притупившееся с возрастом, теперь усилилось многократно, и генерал бесстрашно выходил на улицу без очков, не опасаясь сослепу свернуть шею на лестнице.

Именно проснувшиеся инстинкты позволили генералу обнаружить, что за ним ведут наблюдение. Поначалу он решил, что это случайность, его просто могли перепутать с кем-то. Но скоро он отринул пришедшую мысль – подобные ошибки не могут быть столь продолжительными.

Саторпин предположил, что за ним топает кто-то из «конторы», все-таки он носитель военных секретов, пусть и давних, но многие до сих пор не потеряли своей актуальности.

Но потом отказался и от этой мысли – «контора» действует куда более квалифицированно и не склонна к тому, чтобы многотонным паровозом пыхтеть в спину.

По некоторым приметам, бросавшимся в глаза опытному разведчику, отставной генерал-полковник определил, что топтуны могут быть из милиции: невыразительны, серы, как полуночные коты. Возможно, они очень подходят для того, чтобы следить за среднестатистическим гражданином, но пасти военного разведчика, пусть бывшего, это не их уровень.

Непонятно, правда, что они от него хотят. Слежка уже не забавляла, а скорее настораживала.

Обычно прилепившийся «хвост» генерал сбрасывал без труда, безо всякого напряжения, как какую-то соринку с плеча. Но в этот раз ему попался особенно упорный. Держась на значительном отдалении, он топал за ним следом, искусно переходил на противоположную сторону и держался весьма неприметно.

Возможно, генерал не выявил бы его из общей толпы, если бы тот не допустил оплошность, задев какого-то незадачливого мужичонку плечом. Обиженный дядька оказался весьма скверного характера и долго тряс ему вслед рукой, посылая проклятия.

Парня не спасло и то, что он сбросил с себя темно-коричневый плащик и затопал далее в сереньком свитерке. Прошагав с квартал, Савва Платонович вошел в проходной двор и без труда скрылся на соседней улице. Спрятавшись за кузов машины, он с тихим смешком наблюдал за обескураженным топтуном.

«Мальчишка! – со злорадством подумал отставной генерал. – Кого хотел обставить! Военную разведку!»

Повертев сконфуженно головой, мужчина потопал по тротуару. Хмыкнув, Савва Платонович пошел в свою сторону, довольный маленькой победой.

Через десять минут генерал подошел к высокому серому зданию, на первом этаже которого размещался Промышленно-страховой банк. Привычно потянул за ручку двери, вошел в помещение. За последнюю неделю он был здесь уже дважды. В этом банке он имел беспрепятственный доступ в хранилище, где у него размещалась персональная ячейка. Один ключ был у него, с ним он практически не расставался (подобно талисману, он висел у него на шее, на шелковой длинной нитке), другой ключ находился у хранителя. Дверцу шкафа следовало открывать обоими ключами – по-другому не попасть.

Уверенно зашагал к знакомому окошку. Улыбнувшись хорошенькому личику с темно-русыми волосами и зелеными глазами, сказал:

– Мне нужно в хранилище.

В ответ столь же учтивая улыбка:

– Проходите в кабину. Подождите, пожалуйста, немного, я сейчас позову хранителя. – Подняв трубку, девушка звонко произнесла: – Подошел Савва Платонович Саторпин, хочет пройти в хранилище.