Виктор первым дело поспешил к Елене:
— Звонил Панин… Паша… покончил с собой… Его вели на допрос… он вырвался и… бросился в лестничный пролет. — Елена охнула и неловко присела на край стола, зажав рот ладонью. Виктор сбивчиво рассказал подробности, — Он оставил в камере записку… с признанием в убийстве.
— Не может быть. Нет! Этого не может быть, нет, — упрямо повторяла она. Заплакала, бросилась к Виктору, обняла. — Я любила его, Витя. Я любила его…
Володя методично продолжал свое расследование. Его давняя хорошая знакомая — следователь Марина Снегирева — прислала ему все, что удалось найти на Бориса Князева.
Информации было немного. В 80-м его задержали за покушение на кражу.
Володя щелкнул мышкой по файлу с фотографией, она загрузилась, и он увидел на экране Князя.
— Князев проник на опечатанное милицией место преступления. Какая-то реставрационная мастерская за городом. Хозяин мастерской был убит за день до этого, — рассказывала Марина.
— Поселок Степаново, улица Чайковского, восемнадцать? — спросил Володя, хотя уже знал ответ. Владельцем мастерской был его отец.
— Думаешь, Князев убил его, а потом вернулся на место преступления? — опешив, спросила Марина.
— Уверен.
На похоронах Павла присутствовали только учителя. Елена зачем-то подключила к организации похорон Морозова. Виктора это покоробило.
Морозов по обыкновению деловито распоряжался, он-де и о венках позаботился, и обо всем прочем…
— Зачем ты притащила его сюда? — неприязненно спросил Виктор. Присутствие Морозова выглядело особенно циничным. Бедный Павел! Даже после смерти Морозов сумел напакостить ему.
Однако Елена так не считала. Она даже обиделась на Виктора. Петр так старался! И вот она — благодарность.
Прошлую ночь Елена провела с Морозовым. Она сама попросила его остаться, потому что ей было очень плохо. А он, как никто другой, понимает ее! И сколько в нем сочувствия, отзывчивости, теплоты, нежности! Никто не знает! Не станет же она рассказывать об этом Виктору…
Максим не хотел верить в причастность отца ко всем этим жутким убийствам. Это все Юлька начала, со своими призраками. Мало ли что там призраки могут наплести! Все можно подстроить. И что доказывает видео с рукопожатием Юлькиного отца и отца Макса? Да ничего не доказывает. Могут же люди просто быть знакомыми! Ну и что, что они встречались в день гибели Самойлова. Так можно любого обвинить, кто в тот день поздоровался с погибшим.
Ребята ужасно разозлили Макса своими подозрениями. Он шарахнул дверью и ушел от них, забрался в душевую и сидел там в одиночестве, пока его Юля не нашла. Но она раздражала его даже сильнее остальных, и Макс посоветовал ей убраться. Юля обиделась, она же помочь хотела…
— Иди лучше Ромычу помоги, а то он весь там исстрадался. Или привидение вызови… у тебя хорошо получается.
— Так, значит, все-таки дело в Роме? Из-за него ты на меня орешь все время? — спросила Юля.
— Мы с Ромычем дружим с первого класса, врубилась? — взвился Макс. — И мы ни разу не ссорились… Пока ты тут не объявилась.
— Ну, конечно. Я во всем виновата, совратила мальчика.
— А что, не так? Ходила, крутилась вокруг, глазки строила, — подхватил Макс.
Юля взглянула на него с презрением:
— Знаешь, я, похоже, не дверью ошиблась, я парнем ошиблась. Какой ты все-таки урод, Макс.
Завхоз установил в холле фотографию Павла Петровича с траурной ленточкой. Вика, проходящая мимо, взглянула мельком и застыла. Она увидела, как к завхозу подошла уборщица Маша, покачала головой. «Как же так? Такой молодой! Что с ним случилось?» И завхоз негромко рассказал ей, будто у покойного с сердцем было что-то, а потом добавил: это, мол, официально… а болтают всякое, будто он себя жизни лишил…
Расстроенная Вика поспешила на поиски друзей, нашла Рому, Андрея и Дашу, сбивчиво передала все услышанное. Смерть Пал Петровича потрясла ее. Вот только что был жив человек, вел уроки, говорил, смеялся, гонял их… Вон даже Макса побил… И злились на него ребята, всякое бывало. Подозревали тоже… а теперь — кого подозревать? На кого злиться? Нет человека. И Темы нет. Если бы они знали, что их друг погибнет, разве они обижались бы на него? Они старались бы изо всех сил помочь, спасти, пока есть такая возможность, потому что в мире все поправимо, кроме смерти. Рома слушал ее и недоверчиво качал головой.
— Мы не должны кидаться друг на друга. Мы обвиняем всех подряд — то Юлиного отца, то отца Макса, — просто потому что мы увидели их на какой-то записи. Мы все чуть не перессорились из-за этого.
— Жалко, Юли с Максом здесь нет, они бы оценили такую метаморфозу. Ты ж первая на них наезжала, — напомнил Рома.
Вика смутилась. Не будет же она объяснять Роме, что просто ревновала Макса и Юлю невзлюбила именно из-за того, что Макс с ней целовался, а не с Викой…
— Правда, — согласилась Даша. — Мы должны доверять хотя бы друг другу. Они до сих пор не добрались до нас только потому, что мы были вместе.
— Я пойду поищу Юлю, хочу перед ней извиниться, — решительно заявила Вика. Даша сказала, что идет с ней.
Когда девочки ушли, Рома угрюмо произнес, имея в виду Юлю и Макса:
— Небось обжимаются где-нибудь.
Он забрался на кровать с ногами и, обхватив подушку, уставился в одну точку. Андрей подсел к нему:
— Ром, я знаю, что ты чувствуешь… Но Макс — твой друг. Это дороже всего остального. Нельзя, чтобы личные обиды нас всех разделили, иначе эти гады просто перебьют нас по одному.
Рома тоже ушел. Оставшись один в комнате, Андрей решил разобрать учебники, горой сваленные на столе. Внезапно дверь в комнату открылась и появилась Анна. Она плотно прикрыла за собой дверь, подошла к растерявшемуся Андрею. Он взглянул хмуро. Глаза у Анны были заплаканы, она и сейчас едва сдерживалась от слез.
— Я узнала, что ты хотел… покончить с собой. — Она присела на кровать, отвернулась, плечи вздрогнули от рыданий.
— Кто тебе сказал? — уже мягче спросил он, присаживаясь рядом.
— Да какая разница. Почему, Андрей? — она порывисто взяла его за руку. — Это из-за меня?
— Нет. Нет, ты тут ни при чем. — Он отрицательно мотнул головой.
— Я понятия не имела, что тебе было так плохо… Я вела себя как эгоистка. Я просто… Просто… Что же я натворила! — И слезы побежали из ее глаз с новой силой. Андрей не выдержал, придвинулся, обнял ее, Анна с готовностью спрятала голову у него на груди.
— Аня, не надо, не плачь, — попросил он. — Я этого не делал. На самом деле я… Это звучит глупо, конечно. Я выпил всего несколько таблеток… Мне просто нужно было выбраться отсюда. Любым путем.
— Не ври мне, — потребовала заплаканная Анна. — Ты это придумал, чтобы я не чувствовала себя виноватой.
— Нет, все не так. — Он с нежностью погладил ее по руке. — Понимаешь… Я не могу тебе рассказать всего… Мне просто нужно было встретиться с одним человеком в городе. Способ, конечно, не фонтан, но у меня не было другого выхода.
