– В час.

– Опаздываешь, – сказал Зеленый, – опаздываешь. Ты, Колян, спрячь железяку и держись, мы сейчас будем ехать быстро. Надо помочь командиру.

– Скользко, – напомнил Колян, пристегивая ремень.

– Не учи отца. Держись, сержант.

Хорунжий чуть не уснул. Форму теряем, упрекнул себя Хорунжий. Нельзя так. Бессонная ночь – не повод. Размять шею. Выйти из машины и сделать разминку?

Хлопчики из машин могут не оценить. Начнут задавать дурацкие вопросы. Не нужно без надобности выделяться из пейзажа.

Подал голос телефон. Не тот, номер которого знает Григорий Николаевич, а другой, запасной. Это их с Гаврилиным и группой маленький секрет. Нужно сохранять конфиденциальность переговоров.

– Да.

– Это Николай. Мне только что позвонил Макс.

– Что у него нового?

– Похоже, что наш друг, тот, что из больницы…

– Клиники.

– Клиники. Так вот этот друг сбежал уже несколько часов назад. Его сейчас ищут люди…

– Я понял.

– Максим отошел отлить и позвонил нам. Обещана даже награда.

– Что еще?

– Макс говорит, что ушел наш друг в чем был.

– Не по сезону, – сказал Хорунжий.

– Это все.

– Пока, – Хорунжий отключил телефон.

Вот, значит как. Гаврилин, значит, в бегах. Причем уходил так поспешно, что не только не нашел одежды, но и даже не успел сообщить заинтересованным лицам номер телефона Григория Николаевича.

Или эти заинтересованные лица решили связаться с великим Григорием Николаевичем попозже, после того, как снова поймают Гаврилина.

Что-то у них не клеится. И воняет. Как воняет!

Узнать бы, что именно творится сейчас в лесу, за замерзшими деревьями! Гаврилин бежит… Стоп!

Это как же он бежит с ранами? Ходил он по клинике достаточно спокойно, но бежать по лесу, по морозу… Не нравится мне это все, решил Хорунжий. И сам я себе тоже не нравлюсь, добавил Хорунжий, подумав.

Нужно было придумать что-нибудь поэнергичнее, чем просто тупо караулить возле поворота.

Что? А хрен его знает. Была надежда, что так или иначе подаст Гаврилин о себе весточку, и удастся его вытащить.

Не стыкуется здесь ничего! Ничего. Гаврилина вывезли торопливо. Очень-очень торопливо. И лично Краб. Вот ведь как получается. Вывезти торопились, а допросить не удосужились. То, как они Гаврилина вычислили – вопрос, но это потом. Если Гаврилина вывез сам Краб, то помешать ему его допросить мог только Хозяин.

И все равно…

Стоп. Почему прозвучало, что Гаврилина ищет Краб, а не Хозяин? Или это просто Максим так сказал? Черт.

И все равно остается только сидеть и ждать. Ждать и сидеть. А в это время Сашка бегает по лесу…

А это что еще? На обочину, неподалеку от тачек братвы съехал гаишный «жигуленок». Интересненько, это мент просто решил ноги размять, или по делу?

Пацаны в машинах не дергаются. Не к ним, значит, мент приехал. И мотор, кстати, гаишник не глушит. Ждет кого-то?

Очень может быть. Очень может быть. Очень…

Хорунжий завел двигатель. На всякий случай. На всякий… Может произойти все, что угодно. И к этому нужно быть готовым. Хорунжий верил своим предчувствиям.

Время… А на часах уже почти двадцать минут второго. Время, как обычно, ведет себя подло. Вначале тянется еле-еле, как застывший на морозе сироп, а потом одним прыжком оказывается у тебя на горле и ты понимаешь, что можешь не успеть.

Пошел адреналин, подумал Хорунжий, словно со стороны наблюдая за действиями своего организма. Главное, не мешать телу. Оно не подведет.

Из лесу вынырнул «жигуленок». Водила совсем без головы, так гонять по льду. Или… Хорунжий расстегнул кобуру и осторожно тронул машину с места. Или это Гаврилин все-таки умудрился найти машину.