Агент Лугер отставил в сторону чашку с кофе и приготовился рассказывать. В подсобном помещении почтового отделения венского района Мейдлинг надо было как-то скоротать время. Почтовый служащий, целыми днями поивший агента собственным кофе, а то и домашней наливкой, с привычной старательностью изобразил внимание.

– Захожу я к одному русскому политическому эмигранту, по фамилии Руднев, который находится под нашим негласным надзором. Только, вы меня понимаете, господин Ленбах, все это между нами…

– Разумеется, господин Лугер. – И служащий почтительно кивнул, сделав строгое лицо. Сознание того, что его считают достойным приобщения к государственной тайне, заметно воодушевило скромного почтового клерка.

– Итак, захожу я к этому Рудневу и представляюсь: «Полицейский агент Лугер». И он мне тут же и говорит: «Ни слова больше, господин агент, прошу к столу!» А там стоит огромная бутылка рома. И заметьте, господин Ленбах, очень хорошего рома, не чета тому, что порой подают в иных венских кафе. Я, разумеется, отказываюсь, говорю, что при исполнении, но этот русский ничего не желает слушать. «У меня сегодня день рождения, – кричит он, – и вы меня кровно обидите, если не выпьете за мое здоровье». Ну, вы знаете, господин Ленбах, что русские всегда славились своим гостеприимством, вот я и подумал…

– Зачем обижать хозяина? – предположил служащий.

– Совершенно верно, – одобрительно кивнул Лугер, – зачем обижать хозяина. Тем более что дело у меня было довольно пустяковое. Дай, думаю, выпью маленькую рюмочку, но не более. Ведь не было еще такого случая, чтобы маленькая рюмочка повредила какому-нибудь стоящему делу. «Ваше здоровье, господин Руднев!» – «Ваше здоровье, господин Лугер!» Только мы выпили, как он тут же разливает еще по одной. «Э, – думаю, – да ты, видно, решил, что сможешь перепить агента австрийской полиции»… Вы же знаете, господин Ленбах, что эти русские всегда славились своим умением пить.

– Да, – подтвердил служащий, – и однажды, когда я пил с одним славянином…

– Об этом потом, – величественно перебил Лугер. – Все мы когда-то и с кем-то пили, но речь сейчас о другом. Так вот, продолжаю. Выпили мы еще по одной, на этот раз за здоровье нашего славного императора, а русский тут же наливает следующую и предлагает выпить за…

– За здоровье русского царя?

– Нет, за упокой души Франца Фердинанда и его законной супруги. Я, конечно, не стал отказываться, подумав про себя о том, как славно, что эти русские эмигранты так чтят особ нашей императорской фамилии. Только мы выпили, как русский…

– Снова наливает по маленькой?

– Вы внимательно следите за ходом моей мысли, господин Ленбах, – одобрительно похвалил агент, – однако в данном случае ошиблись. Он вдруг извиняется и быстренько убегает в соседнюю комнату якобы затем, чтобы предложить мне сигару.

– Кстати, не желаете ли сигарету? Сигар у меня, к сожалению, нет.

– Ничего, господин Ленбах. Как говорится, за неимением большого довольствуемся малым. Итак, русский выскакивает в соседнюю комнату и давай шуршать какими-то бумагами. Через некоторое время он возвращается и действительно приносит мне сигару, хотя, честно признаться, сигары у этого русского оказались довольно паршивые. Во всяком случае, значительно хуже, чем его ром. После того как я закурил эту сигару, чтобы, как вы сами понимаете, господин Ленбах, не обижать хозяина, наш разговор продолжился. Четвертый тост мы выпили за эрцгерцога Карла, пятый за процветание Австрийской империи, шестой за здоровье русского царя Николая. И знаете, господин Ленбах, чем больше мы пили, тем чаще этот русский убегал в соседнюю комнату и шуршал там бумагами, после чего возвращался с ужасно кислым лицом. Наконец меня проняло любопытство, и я спросил: «Что вы делаете в соседней комнате, господин Руднев?» А этот русский вдруг принимает ужасно гордый вид и отвечает: «Не ваше дело, господин агент. Теперь я готов ко всему! Делайте свое черное дело!» Тут я несколько удивился и переспрашиваю: «Что вы мне предлагаете делать, господин Руднев?» – «Как что? Вы же пришли арестовать меня и обыскать помещение?» – «Нет, – отвечаю, – совсем не для этого». – «А зачем же?» – «Предупредить о том, что вам необходимо продлить свой вид на жительство в ближайшем полицейском участке». И тут вдруг этот русский бледнеет, хватается за живот и валится в обморок.

– Ром подействовал? – уточнил служащий.

– Ром был хороший, – напомнил агент Лутер, – и, кроме того, я же не хватался за живот и не падал в обморок, хотя мы распили эту бутылку на двоих. Напротив, я чувствовал себя прекрасно. Короче, мне пришлось брать фиакр и везти этого русского в больницу. Там ему сделали промывание желудка, и знаете, что обнаружилось? – Агент сделал многозначительную паузу.

– Что, господин Лугер?

– Что он съел целую кучу бумаги, запивая ее ромом!

Служащий выпучил глаза на агента.

– Но зачем?

– Ну вы же знаете, господин Ленбах, что эти русские всегда славились своей любовью к политике. Они любят объединяться в тайные группировки и затевать заговоры, наивно полагая, что этим можно что-то изменить…

– Странные люди.

– Полностью с вами согласен, господин Ленбах. Так вот, когда из желудка этого Руднева извлекли всю ту бумагу, что он сожрал за время моего визита, то это оказались письма одного из вожаков русских социал-демократов, некоего Ленина, с пометками «архиважно», «крайне секретно», «нотабене» и всякой подобной ерундой. Вот такая вот история, господин Ленбах… А ром у этого русского, ей-богу, был превосходным.

– Ваша история была очень интересной, господин Лугер. – Говоря это, служащий поднялся. – Но, к сожалению, мой обеденный перерыв закончился и я должен занять свое рабочее место.

– Ая, пожалуй, отлучусь на минутку в соседнее кафе, чтобы пропустить там рюмку рябиновой.

– Как? – изумился служащий. – А если вдруг заявится тот господин, которого вы ждете, и потребует выдать ему письмо до востребования?