же клепала документы, по которым выходило, что эти «филки» пришли от одного из клиентов, который пользовался услугами агентства…

…В просторном кабинете Магомеда Рамдраковича, расположенном на верхнем этаже охранного агентства «Бастион», здание которого находилось в самом центре подмосковного города, заседали трое. Сам Уралов, майор Петрогородцев и выписавшийся из больницы капитан Волошин. Последний все еще не мог поверить, что Магомед замолвил за него словечко, и лишь благодаря этому он находится сейчас не в камере СИЗО, а на свободе.

– …И какого, спрашивается, хрена ты тогда от моего имени СОБР вызвал? – сокрушался отправленный в отставку новым начальником ОВД майор Петрогородцев. – Хотел с грузчиком поквитаться? Взял бы да встретил его в темном переулке и накостылял как следует. Но на фига собровцев в это дело вмешивать? Да еще моим служебным телефоном пользоваться? Ты понимаешь, что ты сорвал мой план? Ведь если бы не твоя дурацкая выходка, то, возможно, я бы с полковником Правдеевым договорился. А так он даже разговаривать со мной не стал – выгнал из Отдела. И все из-за тебя.

– Извини, – развел руками Волошин и тут же добавил: – Впрочем, тебя и так бы оттуда погнали. Ты же тест на «детекторе лжи» завалил.

– Да пошел ты в задницу, – огрызнулся майор. – А вообще скажи спасибо, что я тебя…

Уралов, молча наблюдавший за перепалкой бывших ментов, наконец не выдержал и стукнул кулаком по столу. Петрогородцев моментально смолк. Затих и Волошин.

– Все! Прекратили! – словно строгий классный руководитель, разнимающий ругающихся между собой двух малолетних сорванцов-учеников, рявкнул хозяин кабинета. – В конце концов я вас к себе не для того позвал, чтобы вы тут отношения выясняли. Да и некогда их выяснять. Проблему решать надо.

Естественно, под проблемой Магомед Рамдракович подразумевал нового начальника ОВД – полковника Правдеева, который начал наводить в городе свои порядки. А это угрожало преступному бизнесу кавказца. Он понимал, что опечатанный на днях правоохранителями один из его покер-клубов – лишь цветочки, так сказать, разминочка, за которой последуют более болезненные удары.

– А что ее решать? – оскалился Петрогородцев и провел ладонью по горлу. – Кончить его надо. И все.

– Точно, – вторил ему Волошин. – Нет человека – нет проблемы.

Хоть Уралову такие методы и были близки, но он понимал, что это не тот случай.

– Не пойдет, – покачал он головой и пояснил: – Подозреваю, что Правдеев – фигура не самостоятельная, и это не его идея создать в нашем городе образцово-показательный ОВД, будь он сто раз неладен. Он лишь выполняет приказ своих покровителей из МВД. И если мы его того, – хлопнул он по столешнице ладонью, – прибьем, в смысле, то эти покровители пришлют на его место другого человека с той же функцией и теми же методами работы. По сравнению с которым, возможно, даже Правдеев покажется ангелом во плоти. Так что убивать его бессмысленно. Хотя, признаться, руки чешутся. Есть еще какие-нибудь предложения?

Волошин промолчал. А вот Петрогородцев вызвался:

– Ну, а если попробовать его деньгами умаслить? Или войти ему в долю пообещать? Вдруг согласится?

На что Магомед Рамдракович ответил:

– Возможно. Но как-то мне не хочется своими кровными с ним делиться, – жадно прищурился он. – И вам, я подозреваю, тоже. Так что не будем рассматривать этот вариант. Нужно найти какой-нибудь другой, менее затратный способ, который поможет нам сделать его посговорчивее, – Уралов замолчал, откинулся на спинку кресла и задумчиво поскреб ногтями щетинистый подбородок.

Воцарилась напряженная тишина. Волошин с Петрогородцевым были бы и рады помочь кавказцу своими дельными предложениями. Да вот только у них уже больше их не было.

И тут Магомеда Рамдраковича осенило.

– Кажется, я знаю, с какой стороны подойти к этому Правдееву, – ухмыльнулся он. – Попробуем нарыть на него компромат. Ведь идеальных, безгрешных людей не существует. А значит, и у него имеется грешок за душой. В общем, мы, а точнее вы, так как я поручаю это дело вам, – он посмотрел сначала на Петрогородцева, а потом на Волошина, – должны будете этот грех у него отыскать. Компромат, одним словом, на него собрать.

За время работы на тайную организацию по борьбе с коррупцией в высших эшелонах власти Ларин привык жить исключительно на конспиративных квартирах, которые ему доводилось менять чуть ли не каждую неделю, а бывало, и по несколько раз на день. Потому он уже давно забыл, что такое постоянное, собственное жилье. А ведь когда-то у него был свой загородный дом. Сейчас он с ностальгией вспоминал те далекие времена…

Поздно вечером Ларин вернулся на свою служебную квартиру, которую ему предоставили как новому начальнику подмосковного ОВД. Как бы он ни был занят, Андрей всегда перестраховывался. Он не доверял ни видеокамерам, ни оставленным в квартире датчикам, реагирующим на малейшее движение. Так как электронику, даже самую «умную», при желании и при определенных навыках всегда можно обмануть. А вот старые дедовские способы срабатывали безотказно.

Первым делом Ларин присел у входной двери, на которой он оставил приклеенный «Моментом» волосок. И тот оказался оборван. Правда, это еще могло быть случайностью. Вдруг кто-то пьяный возвращался к себе домой и просто задел его ногой? Или бродячий кот забрался в подъезд погреться и сковырнул его когтем?

Ларин вошел в квартиру. Ясное дело, что если кто-то и проникал в нее, то имел целью не посидеть на диване и посмотреть телевизор, а покопаться в его вещах. Андрей всегда ставил себя на место того, кто за ним следил – куда бы он направил свои усилия в первую очередь? Конечно же, на письменный стол. Там каждый серьезный мужчина держит важные документы и записные книжки. И этот момент Ларин тоже предусмотрел. Против любителей покопаться в чужих вещах у него был свой способ выявить злоумышленников.

Андрей осторожно выдвинул верхний ящик письменного стола и сразу же усмехнулся. Уходя из квартиры, он оставил на лежавшем сверху ежедневнике пару крошек – очень маленьких и незаметных. Если не знаешь о их существовании, то и не разглядишь. Вроде бы пылинки упали. А теперь их на ежедневнике не было. Ларин отыскал крошки на дне выдвижного ящика письменного стола. Теперь он был на сто процентов уверен, что в его отсутствие в квартиру наведывались посторонние. Вряд ли какой-нибудь мелкий уголовник решился бы проникнуть в квартиру начальника ОВД. Да и деньги, торчавшие из ежедневника, оказались на месте.

На такое проникновение были способны только люди Магомеда или же агенты секретной структуры по борьбе с инакомыслящими. Что, впрочем, было одним и тем же.

«Одним миром мазаны», – подумал Андрей.

Теперь он точно знал, что оказался в нужное время в нужном месте и на нужной должности.

Впрочем, по этому поводу Ларин особо не заморачивался. Ведь в своей квартире он не держал ничего компрометирующего его. Так что насчет утечки информации можно было не беспокоиться…

…Во дворе дома, в котором находилась служебная квартира начальника ОВД, стоял неприметный «Фольксваген Гольф» синего цвета. В его салоне расположились двое: Волошин и Петрогородцев.

– Ни черта, что могло бы его скомпрометировать, не нашли, – тяжко вздохнул первый, – только зря время потратили.

– А может, ему и нечего скрывать? – предположил второй.

– Да брось ты. Помнишь, что говорил Магомед – все мы не без греха, – напомнил Волошин.

– С каких это пор ты стал Уралова цитировать? – бросил Петрогородцев и провернул ключ в замке зажигания.

Если сперва сотрудники ОВД отнеслись к появлению Андрея Ларина в образе полковника Правдеева более чем настороженно, то затем успокоились. Казалось, что за громкими словами о полном переустройстве системы службы и существования Отдела ничего конкретного не стоит. Вроде бы просто новый начальник нагнал страху на подчиненных, чтобы «уважали и боялись», а потом все тихо спустил на тормозах.