БЕСПОКОЙСТВО
Когда в марте 1965 года в Доме творчества «Гагра» мы закончили первый черновик романа «Улитка на склоне», все события этого романа развивалось у нас тогда в Мире Полудня, заданном повестью «Полдень, XXII век», и главными героями были звездолетчик Горбовский и космобиолог Сидоров по прозвищу Атос. АтосСидоров мучительно и безрезультатно пытался про- биться сквозь дебри леса к себе домой, на Базу землян, построенную на вершине двухкилометрового утеса, а Горбовский, охваченный смутными, но явно неприятными предчувствиями, столь же мучительно и безрезультятно наблюдал за лесом сверху, не понимая даже, что именно его так беспокоит, но ожидая беды и взрыва несчастий.
Уже летом 65го мы поняли, что написали не то, что следовало нам пи- сать, и осенью все переделали, заменив Атоса Кандидом, Горбовского - Пе- рецом, а научноисследовательскую базу землянкоммунаров - Управлением по делам леса. Только лес мы оставили в первозданном виде, хотя и он по- терял изначальную свою атрибутику вместилища мрачных тайн и сделалася символом Будущего, настолько чужого, настолько неадекватного нашей се- годняшней ментальности, что мы, по определению, не в силах даже понять - дурное оно, это Будущее, или хорошее, светлое или черное. Чужое.
«Линия Горбовского» в романе исчезла полностью. Сформулированные там идеи потеряли (для нас тогда) всякую актуальность. И только спустя двад- цать пять лет мы извлекли эту стопку страниц из архивов и перечитали текст, написанный в совсем иные времена и вроде бы совсем другими людьми. К нашему огромному изумлению текст нам понравился. Оказалось, что эта повесть (совершенно самостоятельная, не имеющая скольконибудь жесткой идейной связи с романом «Улитка на склоне») не утратила пол- ностью актуальности и читается так, словно написана была, всетаки, именно нами и, вроде бы, совсем недавно.
Мы решили напечатать ее без всяких исправлений под названием «Беспо- койство», что и было сделано в 1990 году журналом «ИзмерениеФ».
Впрочем, повесть эта так и осталась известна лишь сравнительно узкому кругу читателей, почему я и решился снова опубликовать ее здесь (после самой минимальной стилистической правки - черновик, всетаки) в качестве некоего назидательного примера довольно странного преобразования идей и не менее странной их живучести.
Б.Стругацкий сентябрь, 1995 год
x x x
С этой высоты лес был как пышная пятнистая пена; как огромная, на весь мир, рыхлая губка; как животное, которое затаилось когдато в ожи- дании, а потом заснуло и поросло грубым мохом. Как бесформенная маска, скрывающая лицо, которое никто еще никогда не видел.
Леонид Андреевич сбросил шлепанцы и сел, свесив босые ноги в про- пасть. Ему показалось, что пятки сразу стали влажными, словно он и в са- мом деле погрузил их в теплый лиловатый туман, скопившийся в тени под утесом. Он достал из кармана камешки и аккуратно разложил их возле себя, а потом выбрал самый маленький и тихонько бросил его вниз, в живое и молчаливое, в спящее, в равнодушное и глотающее навсегда, и белая искра погасла, и ничего не произошло - никакие глаза не приоткрылись, чтобы взгянуть на него. Тогда он бросил второй камешек.
- Так это вы гремели у меня сегодня под окнами, - сказал Турнен.
Леонид Андреевич скосил глаз и увидел ноги Турнера в мягких сандали- ях.
- Доброе утро, Тойво, - сказал он. - Да, это был я. Очень твердый ка- мень попался. Я вас разбудил?
Турнен придвинулся к обрыву, осторожно заглянул вниз и сейчас же отс- тупил.
- Кошмар, - сказал он. - Как вы можете так сидеть?
- Как?
- Да вот так. Здесь два километра, - Турнен присел на корточки. - Да- же дух захватило, - сказал он.
Леонид Андреевич нагнулся и посмотрел через раздвинутые колени.
- Не знаю, - сказал он. - Понимаете, Тойво, я человек вообще боязли- вый, но вот чего не боюсь, того не боюсь… Неужели я вас разбудил? Помоему, вы уже не спали, я даже немножко надеялся, что вы выйдете…
- А босиком почему? - спросил Турнен. - Так надо?
- Иначе нельзя. Я вчера уронил туда правую туфлю и решил, что впредь всегда буду сидеть босиком, - он снова поглядел вниз. - Вон она лежит. Сейчас я в нее камушком…
Он бросил камушек и сел потурецки.
- Да не шевелитесь вы ради бога, - сказал Турнен нервно. - И лучше вообще отодвиньтесь. На вас смотреть страшно.
Леонид Андреевич послушно отодвинулся.
- Ровно в семь, - сообщил он, - под утесом выступает туман. А ровно в семь часов сорок минут туман исчезает. Я заметил по часам. Интересно, правда?
- Это не туман, - сказал Турнен сквозь зубы.
- Я знаю, - сказал Леонид Андреевич. - Вы скоро уезжаете?
- Нет, - сказал Турнен сквозь зубы. - Мы уезжаем не скоро. Мы уезжаем через два дня. Через - два - дня… - сказал он с расстановкой. - Повто- рить?
- Сегодня я спросил вас в первый раз, - кротко сказал Леонид Андрее- вич.
- И больше не спрашивайте, - сказал Турнен. - Хотя бы сегодня.
- Не буду, - сказал Леонид Андреевич.
Турнен посмотрел на него.
- Я надеюсь, вы не обиделись?
- Ну что вы, Тойво…
- А вы тоже не любите охоту?
- Терпеть я ее не могу.
Турнен опустил глаза.
- Что бы вы делали на моем месте? - спросил он.
- На вашем месте? Ну что бы я делал… Ходил бы за женой по лесу и носил бы ее… этот… ружье… и разные огнеприпасы.
- А вам не кажется, что это было бы глупо?
- Зато спокойно. Мне нравится, когда спокойно.
Турнен поджал губы и покачал головой.
- Она не выносит, когда я таскаюсь следом. Она раздражается, нервни- чает, все время промахивается. И егеря злятся… Так что я предпочитаю оставаться. В конце концов можно представить себе, что это даже полезн о… Здоровое волнение, этакое взбадривание…
- Действительно, - сказал Леонид Андреевич, - как это мне сразу не пришло в голову? Все наши страхи - просто нормальная функция застоявше- гося воображения… Ведь что такое этот лес? А?
