Хм. Интересный довод.
Я подошел к двери и провел по ней рукой.
— Наверное, ее уже починили. Взгляните на противоположную стену — там, куда ударила дверь, на штукатурке остались следы. Видите эти царапины наверху?
Арни пожал плечами; мои слова не произвели на него никакого впечатления. Я попытался представить себе статью в журнале «Жизнь в США» с большой цветной фотографией стены и подписью: «Эти царапины являются доказательством того, что созданная демонами адская тварь прошла через дверь, находящуюся неподалеку, чтобы помешать Дэвиду Вонгу войти в невидимый портал, ведущий в гигантский тайный комплекс, из которого, в свою очередь, можно было попасть в другой мир, населенный полулюдьми, повелителями животных». Ну, то есть я бы стал читать эту статью, но все остальные, наверное, нет.
Интересно, почему Арни все еще здесь? Черт побери, зачем он вообще сюда приехал? Что бы ни говорил журналист, у меня все равно складывалось такое впечатление, что он хотел поверить мне и что я его подвел. Целых шесть часов он внимательно меня слушал. Я бы не смог. Я бы вежливо сказал: «Спасибо, достаточно!» — и умчался бы в противоположном направлении, хохоча как сумасшедший.
Арни пришел сюда за ответами, а уйдет с пустыми руками. Такое выражение лица я видел у туристов на складе школьных учебников в Далласе — в том самом здании, из окна которого Ли Харви Освальд стрелял в Кеннеди. На той экскурсии я познакомился с любителями теорий заговоров, мы с ними постояли у окна, где сидел стрелок, посмотрели в ту точку, где проехал президентский кортеж. Она была совсем рядом; попасть в медленно ехавший автомобиль несложно. Никаких загадок: просто парнишка, винтовка и трагедия. Эти люди приехали в Даллас, надеясь узнать какую-то мрачную, страшную тайну, а вместо этого им открылось нечто еще более мрачное и ужасное: то, что их жизнь скучна и банальна.
— Между прочим, полицейский Дрейк, дядя Джона, и в самом деле пропал, — сказал я. — Это, как и все остальное, можно проверить. То есть всего пропали два копа, и в обоих случаях я последним общался с ними. Меня допрашивали по этому поводу, у меня есть адвокат и все такое.
— Полиции вы сообщили, что кто-то утащил его в другое измерение, убил и заменил на монстра?
— Практически, да. Только я не употреблял слова «другое измерение», «заменил» и «монстр». Мы сказали, что он остановил нас, а потом повел себя, как полный псих. А его напарник, черный парень — ну, тот, кто сыпал снег в промежность, — на следующий день как ни в чем не бывало вышел на работу. Ну, вы понимаете — тот парень, которого застрелила Эми.
— С ним можно пообщаться? Он ведь тоже тайный монстр, да?
— Не знаю. Кажется, его зовут Мерфи. По-моему, про тот день он ничего не помнит.
Арни внимательно посмотрел на меня. Задать главный вопрос, показать на слона в комнате он не мог.
Мистер Вонг, может, всех этих людей убили вы? Может, сейчас я беседую с настоящим серийным убийцей?
Вместо этого Блондстоун сказал:
— Вонг, взгляните на это с моей точки зрения…
— Нет. Остановитесь. Забудьте про дешевые репортерские трюки, про то, что нужно менять маски, чтобы добыть как можно больше информации. Не нужно сначала вести себя как скептик, через секунду — как мой лучший друг, а потом изображать из себя следователя, лишь бы вытащить из меня «правду». Я был с вами честен, Арни.
— Будьте же и вы честны со мной. Можете это сделать? Там, внутри вас, есть настоящая личность? Или все ваше поведение состоит из одних лишь приемчиков интервьюера?
Он развел руки в стороны, словно говоря: «Черт побери, что вам от меня нужно?» — но промолчал.
— Арни, я хочу знать, что вы здесь делаете. Ну, то есть это же вы решили написать про меня, верно? Вам, наверное, целый день подкидывают разные темы, а вы решаете, какую из них выбрать? Вы отправились в эту глушь из э-э…
— Чикаго.
— …из Чикаго и потратили целый день на то, чтобы выслушать меня. И кроме того, вы приехали не просто так, а со своими заметками. Вы про нас в Сети читали — значит, еще день потратили на подготовку. Так скажите мне, Арни, на что вы рассчитывали?
Он неуверенно пожал плечами.
— Не знаю.
Мне в голову пришла еще одна мысль.
— Вы в отпуске?
Арни не ответил, но за него все сказало выражение лица.
Я засунул руки в карманы, почувствовал холодок металлического контейнера и, глубоко вздохнув, кивнул, указывая на пол — никакой плитки, только голая, посеревшая от времени фанера.
— Арни, видите кусок фанеры у стены? Видите, края у него поцарапаны, как будто его отдирали?
Журналист не ответил, но на фанеру посмотрел.
— Помогите мне его поднять. Вы должны это увидеть.
На лице Арни отобразилось сомнение — и даже легкий испуг. Возможно, он боялся того, что под фанерой, или же просто не хотел испачкать костюм.
Я встал на колени и взялся за работу. Я знал, что перекошенная плита легко поддастся. Мы с Джоном оторвали ее несколько месяцев назад, а новые гвозди так и не вбили — ведь когда пришло время класть ее на место, мы были уже изрядно пьяны. Я поднял лист фанеры — размером примерно три на пять футов — и прислонил к стене. Под фанерным покрытием находился металлический каркас, поддерживающий пол, а под каркасом — труп. Точнее, уже почти скелет.
Я отошел от квадратного отверстия и знаком предложил Арни взглянуть. Он подозрительно посмотрел на меня, сделал шаг вперед и замер. На его появилось выражение…
Монстрализации?
…холодной уверенности. Он точно не знал, кто или что я, но в ту секунду понял, что я в самом деле кого-то убил.
— Кто это? — натужно спросил Арни, пытаясь казаться непринужденным.
— Я.
Блондстоун сделал два шага назад. Вот он, главный момент — сейчас Арни бросится наутек или нырнет с головой в мрачный мир Вонга.
Мне показалось, что журналист сейчас побежит. Я повернулся, спокойно сел на пол спиной стене и посмотрел на Арни снизу вверх. Если бы он дал деру, я бы не стал его догонять.
Он помедлил, прижал руку ко рту. Труп у него под ногами давно лишился кожи и мышц, превратившись в высохший, пепельного цвета каркас в истлевшей одежде. Я представил себе, как жуки, черви и пауки копошатся в «моем» теле, строят гнезда во рту, лакомятся «моей» плотью и содрогнулся.
— Мы собирались бросить тело в портал, но, когда добрались сюда, он уже исчез. Никакой призрачной двери. Где-то с полчаса мы пили пиво и спорили, наконец решили затолкать труп под пол и вернуться домой.
Арни надолго замолчал.
— А вы не боялись, что тело найдут — полиция, например?
— И в чем бы меня обвинили? В самоубийстве?
Честное слово, на этом месте Арни сухо рассмеялся, а затем отвернулся — наверняка желая отмотать свою жизнь назад к той точке, когда еще не видел тело. Он подошел к противоположной стене и сел.
— Это ничего не меняет, — сказал Блондстоун. — Ну хорошо, есть труп. Но это не значит, что все остальное соответствует действительности.
Я вздохнул.
— Да брось, Арни. Я тебя понимаю, но, честное слово, что ты рассчитывал увидеть? Выкладывай, приятель.
