затем на Эми — в его голове происходил тот же запутанный мыслительный процесс, что и в моей.
— Покажи мне свои ступни, — сказал Джон Эми.
Она промолчала.
— Пойми, минут двадцать назад мы с Дейвом видели, как тебя убили. Так что нам нужно кое-что прояснить.
Эми кивнула и впервые за все это время заговорила.
— Ладно.
Выйдя из сарая, девушка села на ступеньки у входа в дом, а затем, не обращая внимания на снегопад, сняла кожаный сапожок и носок. Джон взял в руки ее ступню, осмотрел и заставил Эми проделать ту же операцию с другой ногой.
— Чистые, — сказал он, повернувшись ко мне.
Все кусочки картинки стали на свои места. Если ты уже обо всем догадался, иди получи Нобелевскую премию, мистер Гений.
— Они посылают в наш мир своих агентов, заменяют обычных людей их копиями, существами, которые могут переходить из физического мира в мир духов, — сказал я. — Тени — это пальцы Коррока, ими он двигает мясных марионеток. Вот чем они здесь занимаются — делают тварей похожими на людей. Эти монстры находятся под их контролем. Под
Эми подняла взгляд. Ее глаза расширились; похоже, она поняла, куда я клоню.
— Не знаю, — ответил Джон. — Может, его и всех остальных держат где-то под замком. Но это вряд ли. Ты же понимаешь, копии должны обладать всеми теми же воспоминаниями, что и настоящие люди. Так что кто знает, что-именно они делают с оригиналами.
— Значит, символ на ноге — это их знак, — сказал я. — И если бы мы осмотрели другую Эми…
— То увидели бы знак, похожий на символ «пи». Похоже, это их логотип.
— То есть, когда они забрали Эми, они создали ее копию, — сказал я. — Сделали новую Эми и заразили…
— Ведь они знали, что мы попытаемся ее вернуть, — закончили мы хором.
— Это был бы конец, — сказал Джон. — Когда она дала потомство, то заразила бы нас. А затем, когда, ну, дали потомство мы, то заразили бы всех, кто оказался рядом…
— Стало быть, Норт знал что делает, — сказал я. — Он понимал, что поступает правильно, когда застрелил ее. Потому что это была не Эми.
Я встал, сделал шаг к сараю, и тут меня остановили. Рыжеволосая девушка сжала меня в объятиях. Эми уткнулась лицом мне в рубашку, изо всех сил сдавила мне ребра. Она плакала, просила прощения, но я не мог понять за что. Я погладил ее по волосам и шепнул, что все почти закончилось, что на этот раз все будет хорошо и что мне нужно разобраться с еще одним делом.
Джон положил Эми руку на плечо и потянул к себе — странный жест, почти защитный. Я высвободился из ее объятий и шагнул к сараю.
У меня за спиной Эми сквозь слезы говорила, что потеряла пистолет — что застрелила монстра в торговом центре, а потом бежала, бежала, бежала и потеряла пушку в снегу. А потом вызвала такси и…
Джон успокоил ее, и она притихла. Я двинулся к сараю; сердце забилось, и внезапно я почувствовал себя легче воздуха, словно сбросил груз с плеч. Я посмотрел на снег, падавший с ночного неба, и внезапно мне показалось, что все в порядке.
— Норт знал что делает, и я тоже — когда застрелил тварь, которая лежит в сарае.
Я подошел к невысокому зданию. Джон остался на месте, но, похоже, он уже знал, что лежит в сарае. Я откинул брезент, обернутый вокруг ног трупа, и принялся тянуть обледеневшие шнурки черных кожаных туристических ботинок, таких же, как у меня. Даже царапина вдоль большого пальца — такая же, как на моем ботинке. Эти похитители тел — невероятно дотошные ребята. А как же иначе.
— Я пришел домой, увидел во дворе эту тварь, похожую на меня. Вбежал в дом, схватил пушку и завалил его. Скорее всего он бы попытался убить меня, если…
Я остановился, стащил ботинок, снял обледеневший носок, но не увидел на ступне никаких знаков. Почему-то это меня рассмешило, и, громко засмеявшись, я отпустил ногу, схватил второй ботинок и начал дергать за шнурки коченеющими пальцами. Но потом понял, что обманываю себя, и отбросил ногу.
Я стоял и тихо смеялся; в темноту изо рта улетали облачка пара. Немного погодя я решил заняться тем, что надо было сделать с самого начала. Я пошел к дому — Джон попятился, увлекая за собой Эми и явно стараясь держаться от меня подальше. Я сел на крыльцо, начал снимать правый ботинок, подумал, затем принялся за левый. Стащив ботинок и носок, я посмотрел на большой палец и расхохотался — так сильно, что едва мог дышать.
На лице Джона не отразилось ничего — ведь он уже все знал, и похоже, знал уже давно. Эми испуганно смотрела на нас. Я поднял ногу и потер символ «пи» на большом пальце, как будто его можно было оттереть. Но я, конечно, понимал, что этот знак никогда, никогда не исчезнет.
Эпилог
Ну вот, это моя история — сказал я. — Извините, что она такая… бредовая.
В английском языке нет слова для чувства, возникающего в момент осознания того, что ты стоишь рядом с адским монстром, который выдает себя за человека. Может, «монстрализация»? Наверное, это не важно — ведь в ту секунду репортер, с которым я общался, этого чувства не испытывал.
В руках у Арни Блондстоуна из журнала «Американский стиль жизни» (или «Американской жизни»? В общем, какое-то скучное, незапоминающееся название) не было ни диктофона, ни блокнота. Пока я рассказывал журналисту свою историю, мы прошли по заплесневелым залам покойного торгового центра города Неназванный и остановились перед узкой дверью комнаты техобслуживания.
— Вот она, та самая дверь, — сказал я, повернувшись к Арни.
— Дверь в другой мир! — мелодраматично воскликнул он.
— Ну, когда-то она была ею. Точнее, дверь в другой мир находилась в комнатке за этой дверью. Но, повторяю, та дверь была не настоящая, а призрачная. — Я собирался добавить, что Джон прозвал тот мир «Говно-Нарнией», но решил, что Арни и так уже невысокого мнения обо мне.
— Ну, идемте! — сказал Арни, взволнованно потирая руки.
— Вы что, меня не слушали? Даже если мы могли бы туда попасть, думаете, нас отпустили бы обратно? Кроме того, я не уверен, что сейчас тот мир пригоден для жизни.
— Да бросьте. Давайте попробуем. Я хотя бы голову туда засуну. Нет, поймите меня правильно: я вам верю. Мне хочется убедиться в том, что призрачная дверь действительно ведет в мир, где живут пастухи жуков.
Мне
— Это невозможно, — ответил я, покачав головой. — Даже если бы мы этого хотели. Двери больше нет — то есть другой двери. Мы несколько раз возвращались сюда, но там, где когда-то находилась призрачная дверь, сейчас просто стена. Нет, я все понимаю: на самом деле в существование двери вы не верите, а меня считаете сумасшедшим.
Журналист повернул ржавеющую серебристую ручку; дверь скрипнула и распахнулась. Он заглянул в комнату, затем посмотрел на меня и указал на дверь, словно хотел сказать: «Вот видите!»
— Что? — спросил я.
— Вы говорили, что монстр сорвал дверь с петель.
